Виктор Пронин - Женщина по средам
- Ну вот, а ты, дурочка, боялась, - проговорил Саша. - А теперь стрельба. Только предупреждаю... Патроны - по двадцать баксов за штуку.
Стреляй, но про себя прикидывай, сколько у тебя денег припрятано...
- Там видно будет, - старик с трудом поднялся из низкого продавленного кресла и пошел вслед за Сашей. За следующей, третьей уже дверью оказался длинный, уходящий в темноту, пролет подвала. Саша нащупал на стене выключатель и у дальней, противоположной стены вспыхнули несколько лампочек под козырьками, осветив круглые мишени. - Ого! - восхитился старик. - Да у вас тут неплохо налажено дело!
- Стараемся, - усмехнулся Саша.
- Неужели наверху ничего не слышно?
- Почему, слышно... Но любопытным мы объясняем, что играем, дескать, в карты, в подкидного дурака... А проигравшим лупим в лоб колодой. Вот эти щелчки они и слышат.
- Неужели верят? - усомнился старик.
- А куда им деваться... Ложись, батя, вот здесь... У нас тут борцовские маты положены... Поэтому, когда надумаешь смертельные удары каратэ отработать, мы здесь же тебя будем натаскивать...
- Для каратэ я, пожалуй, упустил время...
- Как сказать... Некоторые и в твоем возрасте интересуются... Ну ладно, ложись. Вот тут подставка, свернутый матрац... На него кладешь винтовку...
Смотришь в окуляр... Смотри в окуляр! Видишь пересечение нитей? Вот точку, где они пересекаются, наводишь на цель... В данном случае - центр черного круга.
Усек? Расстояние у нас замерено - сто двадцать метров. Этим колесиком устанавливаешь напротив черточки цифру "сто двадцать"... Так, правильно...
Молодец. Видишь в прицеле мишень? Совмещай перекрестие нитей с центром мишени... Есть? Теперь задерживаешь дыхание и медленно, осторожно касаешься спускового крючка... Ты слышишь? Не надавливаешь на спусковой крючок, а только касаешься его, только касаешься!
- Да знаю я! - буркнул старик. - Стрелял когда-то...
- Это ты дома расскажешь... А сейчас слушай и выполняй. Пальцы у тебя не годятся для такой работы, грубоваты у тебя пальцы, заскорузлые какие-то...
Ты что, раньше никогда в людей не стрелял?
- Да не приходилось как-то... Ты уж прости великодушно...
- Ладно, Бог простит... Тут нужны пальцы нежные, трепетные, музыкальные... Вот какие пальцы должны быть у настоящего убийцы...
- Что ты сказал? - встрепенулся старик.
- Ладно тебе... Что сказал, то и сказал. Курка палец должен касаться почти невесомо... Как дуновение ветерка...
- Да ты прямо поэт! - усмехнулся старик.
- Спасибо... Представь, что у тебя вместо пальца не это вот полено, а лепесток ромашки... Вот такое должно быть нажатие. Усек? А перекрестие нитей остается на цели. А дыхание остановлено. А сердце должно биться размеренно. И вот ты ловишь момент между двумя ударами сердца... Повторяю между ударами сердца ты должен поймать момент, когда весь... ну совершенно неподвижный... От сердца ты немного весь содрогаешься, понял? Все содрогаются, не только ты... И все это время ты своим подслеповатым глазом...
- Ну! Так уж и подслеповатым! Я, между прочим, до сих пор без очков обхожусь... Когда уж совсем тонкая работа...
- Остановись, батя! У тебя глаз, как у горного орла? Очень хорошо.
Тверда рука? Совсем прекрасно. А теперь слушай дальше... Главное - не торопиться... Ни в коем случае. Вот увидишь ты, например, в прицеле, что перекрестие нитей легло промежду глаз твоего клиента... Кстати, очень хорошее место для вхождения пули - на затылке образуется дыра с коленку величиной. И ты, конечно, поторопишься нажать курок... Это будет ошибка, может быть твоя последняя ошибка. Усек? Не торопись. Если попадешь в центр его ублюдочного лба, тоже неплохой вариант. И если в рот ему влетит твоя нежная посылка - опять хорошо. Достаточно надежный выстрел. Или в шею войдет... Это даже лучше, потому что в таком случае пуля улетит и ее никто не найдет, понял? Эксперты с ног собьются, а не догадаются - из чего был сделан выстрел, да и выстрел ли...
- Я понял, - проговорил старик, пытаясь сократить наставления и побыстрее перейти к самой стрельбе.
- Торопишься, батя... Не подгоняй... Я должен говорить достаточно долго, чтобы дать тебе возможность привыкнуть к своему положению, к винтовке, к прицелу... К своей будущей роли мстителя и убийцы.
- Понял, - повторил старик, чуть шевельнув желваками - не понравились ему слова Саши.
- Итак, главное - не торопиться. Только нежное, воздушное касание курка. А винтовка сама решит, когда нужно выстрелить.
- Что значит сама? - удивился старик.
- Именно сама. Она стреляет, а не ты. Усек? Ты ее покупаешь, как покупают бабу... Хотя тебе это, может быть, и незнакомо...
- Знакомо.
- Тем лучше. Ты ее покупаешь. Платишь деньги за патроны. Выбираешь цель, день, час, место... А вот секунду выбирает она. Я понятно выражаюсь?
- Да уж понятней не бывает!
- Ты со мной согласен?
- Полностью. Стрелял я когда-то, неплохо стрелял, - старик повозился на матах, сработанных скорее всего из старых матрацев, выброшенных жильцами, улегся поудобнее, всмотрелся в окуляр оптического прицела.
- Тогда вперед, - и Саша вручил старику новенький, блестящий патрон с острой пулей. - Ни пуха, батя!
- К черту!
И грохнул выстрел. Старику в прицел хорошо было видно, что выстрел получился не слишком удачным - в молоко, как говорится. Совсем рядом с черным кругом, но все-таки в молоко. И только четвертая пуля вошла в самый центр мишени. Шестая легла рядом, седьмая - между ними.
- Может, хватит? - спросил Саша. - Как подумаю, какое добро переводим... Душа содрогается.
- Еще немного, - сказал старик невозмутимо. И вложил в ствол очередной патрон.
- Батя, - Саша похлопал старика по спине. - Ты слишком азартный какой-то... Двадцать баксов каждый патрон... А доллар в цене растет...
- Я помню, - сказал старик и опять приник к прицелу.
Дело явно пошло на лад - три последующие пули легли в десятку.
- Вот теперь хватит, - сказал он, поднимаясь и отряхивая колени.
- Да, теперь я спокоен за твоих клиентов. Они будут иметь дело с настоящим мастером. Это всегда приятно. А то как вспомню в каких муках однажды мне студентка зуб рвала... Мы оба с ней чуть не кончились там возле кресла...
Да, батя, а разрывных пуль ты не хочешь купить?
- Не понял? - живо обернулся старик.
- Пули, говорю, разрывные... Очень удобная штучка, между прочим...
Гораздо надежнее. Голова разлетается, как воздушный шарик от сигареты, представляешь?
- Представляю, - хмуро кивнул старик.
- При надобности и поджечь можно кой-чего... И сама по себе хороша...
Сто долларов штука. Дороговато, но окупается стократно.
- Беру, - сказал старик. - Десять штук.
- А простых сколько?
- А простых двадцать. Да, двадцать штук, - повторил старик, будто уверился в правильности своих подсчетов.
- С запасом берешь? - усмехнулся Саша.
- Жизнь продолжается, - старик развел руками в стороны. - Кто его знает, с чем завтра придется столкнуться...
- Хозяйственный ты мужик.
- Всю жизнь запасался, лишнее приходилось брать... Хлеб, соль, спички, керосин, макароны... Теперь вот и до патронов дело дошло. А завтра, глядишь, и в самом деле пушка понадобится, - невесело усмехнулся старик.
- Ничего, - успокоил его появившийся в дверях Гена. - Понадобится обращайся. Выручим.
- Неужели пушку достанете?
- Запросто. А заплатишь - и к месту доставим. И цель поразим. И возьмем недорого.
- Но это чуть позже... А сейчас сколько возьмете?
- Как и договаривались... Восемь тысяч.
- Это как?! - вскинулся старик.
- Смугляночка - пять тысяч? Пять. Десять штук разрывных по сотне...
Тысяча? Итого, шесть. Десять штук простых ты уже использовал? Еще двести.
Двадцать заказал - еще четыреста... Правильно? Всего получается шесть шестьсот.
Глушитель... Тебе ведь нужен глушитель? Нужен. Без него нельзя. А он тянет на тысячу долларов.
- Откуда же еще четыреста? - возмутился старик.
- А за науку? А использование помещения? - Саша с улыбкой обвел взглядом тир. - А машина, бензин, водительские услуги...
- Хватит, - остановил его старик. - Договорились.
***
Вроде, все получилось, все состоялось. Старик сидел у окна в плацкартном вагоне поезда и неотрывно смотрел на проносящиеся мимо слабые огоньки полустанков, деревень, отдельных вросших в землю домиков, время от времени возникающих в синих сумерках. Вспоминая столь долгий сегодняшний день, он содрогался, только сейчас сознавая ту опасность, которой подвергался едва ли не на каждом шагу. Какие силы или какое отчаяние заставили его подняться в крытый кузов грузовика? Откуда взялась отвага, чтобы в пустынном месте сесть в машину к незнакомым людям, занимающимся к тому же преступным промыслом - торговле оружием? А подвал?
Господи! А подвал?!
И он, старый и совершенно беспомощный человек, шагнул в его темную, сырую глубину, хотя прекрасно знал, что может никогда не выйти оттуда...
А камера хранения на Курском вокзале, отсчитывание денег, опасливое озирание по сторонам...
