Данил Корецкий - Шпионы и все остальные
Чиру с его спецами?
Некоего dig master 90 с интернет-форума, которого даже в глаза ни разу не видел?
Вряд ли.
Тогда идем дальше.
Есть увлеченные любители, есть уголовники, есть просто скользкие типы, готовые нажиться на чем угодно. А еще есть «решалы». Они не обедают в «Сочинском Дворике», не засоряют речь частицами «чё», «чево» и «дык». Они похожи на чиновников от спорта (возраст в районе сорока, аккуратная стрижка, подтянутая фигура, пустые глаза), отвечают за свой базар и являются посредниками между уголовным миром и миром обычных — но очень небедных — людей. Они решают проблемы широкого спектра. Да, и еще немаловажная деталь: у «решал» есть деньги. Точнее, они знают, где их достать.
Вот только у соседа по площадке нет знакомых «решал». У Чиры тоже.
Есть объявления: «Взыскание задолженности. Коллекторские услуги. Оплата по договоренности». Иначе говоря, выбивание долгов. Это похоже на то место, где могут обретаться «решалы».
Итак, юридическая контора в центре города. Уютно гудит кофе-машина. Секретарша ведет телефонные переговоры на английском. Тебя приглашают в кабинет. Там человек, похожий на гору мяса. Или сала. Его зоб покоится на столе, щеки стекают по плечам. Он неподвижен, как Будда, но глаза бегают по твоему лицу, как черные пауки. Он очень много говорит. Ты еще ничего не успел рассказать о своем деле, а тебе уже нарисовали радужную картину твоего будущего. Процветание. Стабильность. Беззаботность… Коридор оплаты — от пятнадцати до тридцати пяти процентов от суммы задолженности. При повторном обращении коридор снижается до пяти процентов. Если клиент приводит нового клиента по рекомендации — еще минус пять… «Так какие у вас проблемы, уважаемый?»
Нет, это явно не то.
Помог случай. Подруга работает в агентстве недвижимости. Поделилась: у них недавно случился скандал, подвисла квартира в районе Манежки на шесть миллионов долларов. Покупатель заплатил деньги, продавец (родственник дагестанского полпреда) вдруг отказался выселяться и заявил, что договор был заключен с нарушениями, он будет оспаривать сделку в суде и так далее. Естественно, у покупателя тоже возникли претензии к агентству. Такое иногда случается. У директора агентства для подобных случаев есть некий человек, зовут его Лев Николаевич — как и знаменитого русского классика. Он работает в крупной охранной фирме, имеет широкий круг знакомств как в уголовной среде, так и среди высшего чиновничества. Для директора он — просто старый друг. На то, чтобы выселить родственника дагестанского полпреда и получить от него расписку об отсутствии претензий к агентству, у Льва Николаевича ушло восемь часов. С девяти утра до пяти вечера, без перерыва на обед.
Никакой милиции, никакого суда. Никакой шумихи. Фирменный стиль Льва Николаевича. Как ему это удается, какими методами он действует — никто не знает.
Интересный человек. В агентстве его очень любят. Приглашают на корпоративы. Он любит армянский коньяк, в особенности 50-градусный «Двин». По слухам, работает в службе безопасности Семена Трепетова, миллиардера. То ли консультирует, то ли начальник службы безопасности.
Ого.
Ну? Рискнуть?
Подруга обещает переговорить с директором.
Кстати. В ближайшую пятницу сотрудники агентства приглашаются на «тим билдинг» в ресторан «Русский лес». Возможно, там появится и Лев Николаевич. И даже скорее всего. В качестве героя месяца.
Гхм. Но… Это как в анекдоте про минет в вестибюле: «А что такое вестибюль?»
А что такое «тим билдинг»?
Ну, это всякие мероприятия, объясняет подруга, чтобы сотрудники друг друга получше узнали, расслабились среди своих, разговорились, сблизились. Если буквально, team building — «построение команды». В смысле, выстраивание. Постройка. Как еще сказать?.. Сплочение, вот. Ясно?
Ясно. Совместная пьянка, как в старые добрые времена. Только название другое. Ладно.
Одобрение директора получено, наступает ближайшая пятница. Зарембо скрепя сердце согласился передать тебе на время обернутый толстой пергаментной бумагой пакет. Только на время. Два-три часа, не больше. Общее дело, ты ведь понимаешь.
А в «Русском лесе» дым идет коромыслом. Ты чувствуешь непривычно давящий на горло узел галстука, который в последний раз надевал, кажется, на выпускной. И сумка с пакетом оттягивает плечо.
Тема встречи, как было объявлено в самом начале, — Турция и все турецкое. Подавали кебаб, долму, лахмаджун, кофе по-турецки. Несколько сотрудниц явились с оголенными пупками, на лицах — прозрачная вуаль, которую им приходится приподнимать каждый раз, чтобы опрокинуть стаканчик мохито. Весело. И ни одного человека в костюме!
Лев Николаевич вместе с директором сидит за отдельным столиком. На голове директора — чалма. Оба в легком веселом подпитии. На столе, конечно, бутылка «Мартеля XO». Подруга, которую трудно узнать из-за накинутого на голову никаба, подходит к ним, о чем-то тихо переговаривается. Делает тебе знак. Ты подсаживаешься к столику, называешь себя. Директор, тактичный человек, вспоминает о каком-то деле, а может, просто захотел в уборную. Он покидает ваш столик. Взгляд Льва Николаевича становится холоден и тяжел. Вминает. Раздавливает. Над столиком образовалась невидимая прозрачная капсула, отгородившая их от остальных участников вечеринки.
— Чего хочешь? Какие у тебя проблемы? — говорит он без переходов.
— Взгляните на это. — Палец протянул ему сумку.
Он не берет. Тяжелые кулаки неподвижно лежат на столе.
— Что это?
— Золотой слиток. Десять кило.
Палец чувствует себя окурком, который разминают в хрустальной пепельнице.
— Все ясно, — говорит Лев Николаевич. — Иди отсюда.
— Я знаю, где лежат еще девятьсот девяносто пять таких же слитков.
— Я не занимаюсь поиском сокровищ.
— Их не надо искать. Я — бывший сотрудник спецподразделения ФСБ «Тоннель». Нам была поставлена задача найти золотое хранилище, которое эвакуировали в сорок первом, при наступлении немцев. Мы его нашли. Этот слиток оттуда.
Он смеется.
— Ну, так поздравляю. Чего тебе тогда надо от меня? У человека, который нашел золотое хранилище, не может быть проблем!
— Золото до сих пор лежит там, — сказал Палец. — Наше спецподразделение расформировали, никто другой попасть туда не сможет. Это подземные коммуникации, очень глубоко. Там очень опасно. Место знаю только я и еще несколько человек.
Глаза Льва Николаевича превращаются в щелки.
— Если знаешь место — иди и бери. Я тут при чем?
— Нужно снаряжение. Оборудование. Надо организовать подъем золота — это десять тонн, а там и налегке идти непросто. Мы пробовали, ничего не получилось.
Лицо Льва Николаевича вдруг приняло скучающее выражение.
— И сколько тебе нужно?
Палец молчит.
— Сколько денег ты хочешь? — повторяет Лев Николаевич.
— Не знаю, — Палец пожал плечами. — Там, внизу, нужны не деньги, а кое-что другое. Вот список, который я составил.
Он положил на стол бумагу. Лев Николаевич пробежал ее глазами.
— Дай сюда это.
Палец снова протянул ему сумку. Лев Николаевич взвесил ее в руке. Вопросительно посмотрел на Пальца.
Палец понял.
— Нет, это не взрывчатка. И я не шахид.
Лев Николаевич покачал головой, вернул сумку.
— Сам открой.
— Мы можем выйти в туалет, — сказал Палец.
— Никто не смотрит. Люди гуляют, им нет дела до твоей сумки.
Палец поставил сумку на пол, приоткрыл, немного развернул бумажный пакет. Лев Николаевич наклонился. Во взгляде его ничего не переменилось.
— Хорошо. Я проверю кое-что. Потом дам тебе знать. Если от меня ничего не будет, не пытайся встретиться опять. Ты меня понял?
— Да, — сказал Палец.
— Коньяк неплох, — сказал Лев Николаевич, кивнул на бутылку «Мартеля». — Хочешь попробовать?
— Нет. Не хочу привыкать к роскоши. Она мне не по карману.
— А ты юморист!
Прозрачная капсула лопнула. На Пальца обрушились звуки и запахи вечеринки — восточные напевы, разговоры, мелодичный звон стекла, аромат жареного мяса и фруктов. Лев Николаевич подозвал к себе официанта и о чем-то говорил с ним.
Встреча была закончена.
Блеск и нищета карлика Бруно
Романыч с самого утра не выходил из кабинета. В выходные он обычно работает с документами, биржевыми сводками и прочей х…нёй. Нет чтобы мячик попинать или там мотнуться на часик куда-нибудь на Карибы… Хотя нет, на Карибы точно не получится, потому что Машка е…тся со своим журналом.
Да хоть на Сенеж, мать его греб! Вертолет заправлен, пилот на месте, лети не хочу. Ну!
Нет, ни хрена.
Скучно.
Бруно сидел в своей низкой конуре с полукруглым потолком на втором этаже дома охраны. Говорят, когда-то здесь жил дог. Пока не сдох. Может, брешут, чтоб его позлить. Да и какая разница? Здесь в самом высоком месте метр восемьдесят, у стен — метр шестьдесят. Ему хватает. Зато огромное окно с видом на центральный въезд.
