Герт Нюгордсхауг - Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры
Объяснил, что надо делать: затолкать побольше мха и сухих веток в вентиляционную трубу, чтобы провалились вниз, на пол бункера. Потом плеснуть туда бензина и поджечь. Хорошенько поджарить и прокоптить этих типов. Потом открыть дверь и осмотреть падаль. Никакой пощады.
— Дрюм. Определять гадюк не в масть. Живые ведь люди. Может, пусть посидят там, пока их не арестуют? — Наксиманн опустил на плечо Фредрика свою мощную пятерню, он уже набрал бензина в старую консервную банку.
Фредрик вырвался и прошипел:
— Балда! Думаешь, найдется норвежский закон, позволяющий задерживать этих? Знаешь, кто они? Циничные убийцы, которым дано право делать все, что угодно, выполняя задание. Командосы, преследующие определенную цель, и тебе должно быть известно, что это значит! Ну? Помнишь, что они сделали с Дикке? С Максом? Пойми, Наксиманн, — они хуже чумы, они угрожают всему, что воплощала цивилизация Матери-Земли, они стоят на страже грубой силы, подавления, угнетения и власти денег, на страже культуры, оснований на ложном представлении о мужественности?
Кто это говорит? Халлгрим? Фредрик слышал голос Халлгрима Хелльгерна. Он опустил глаза.
— Все верно. Но мы не станем их определять. Пусть маленько позадыхаются. Потом повяжем колючей проволокой. — Наксиманн показал на рулон проволоки у стены.
Наксиманн был прав. Пусть живут. До поры.
Плутта затолкнул в трубу хворост и мох, полил вверху бензином, опустил следом горящую спичку и отпрянул. Из трубы вылетел язык пламени. Сквозь дверь были слышны крики, приглушенная брань.
Четверо хяппи и Фредрик стояли у двери в бункер, прислушиваясь. Тихо… Плутта несколько раз повторял процедуру, прежде чем затворники угомонились.
Из трубы все еще поднимался дым.
Они выждали еще пять минут. Потом Фредрик снял висячий замок, приоткрыл дверь и живо отступил, встреченный густым черным дымом.
Они лежали, не двигаясь, у стены перед самой дверью. Восемь рук продемонстрировали свою силу, четверо хяппи вытащили затворников, и Фредрик быстро убедился, что они дышат. Пленников основательно обмотали вместе колючей проволокой, затащили обратно в бункер. Хворост уже прогорел.
Трое мужчин. Лет тридцати с небольшим. Мирные, невинные лица. Они не чувствовали, как в их кожу впиваются колючки. Не заметили, как Фредрик обнаружил в одном углу черные вязаные колпаки и натянул им на головы. Правда, один издал слабый стон, когда Фредрик затянул потуже колючую проволоку. Наксиманн и его приятели обыскали помещение.
Радиоаппаратура. Компьютеры. Огнестрельное оружие различного калибра. Пластиковые кружки, банки с колой. Бидон с брусникой на дне. Все.
— В чем дело? — Наксиманн фыркнул с досадой, перышко в губе завибрировало. — Где же перст, Дрюм? Что мы — зря их скрутили? Что теперь делать будем?
Фредрик вытолкал хяппи за дверь и запер оба висячих замка.
— Это только начало, парни, — весело сказал он. — Теперь путь открыт. Светоч Кассандры показывает нам дорогу.
Надо держаться до конца… Не поддаваться соблазну лечь на землю и уснуть. Игра в самом разгаре, и он все еще не установил, у кого на руках джокер. Необходимо подбросить дров в костер идеализма этих ребят.
— Все должны услышать Либбелид. Чувствую, как накаляется батарея. Перст будет наш, парни! — Он представил себе охоту на куропаток, и в голосе зазвучал неподдельный оптимизм.
Хяппи дружно кивнули, и он поднял руку, показывая.
— Если не ошибаюсь, сразу за холмом находится хутор Халлгрима. Каких-нибудь триста метров отсюда. Пойдем напрямик через лес.
В лесу царил сумрак. На каждом шагу попадались огромные камни. Он завязал потуже капюшон дождевика, уменьшив до предела видимый овал лица. Шагал без посторонней помощи. Порой отрывался от земли и парил между макушками деревьев.
Вот и хутор. Они вышли из леса как раз за сараем и остались там в укрытии. Попросив хяппи подождать, он через люк залез внутрь сарая. Осторожно приоткрыл дверь, выглянул, несколько раз моргнул, не веря своим глазам: на дворе перед домом было полно машин и людей.
Три полицейские машины. Автомобиль Лекфинна Шолда. Красная «тойота» Каана де Берга. На крыльце около запертой двери выстроились полдюжины полицейских. Перед ними стоял Каан де Берг, возбужденно жестикулируя, видимо, уговаривал впустить его в дом. Сразу за ним стоял Лекфинн, обняв одной рукой женщину — фрёкен Хауг, царицу хяппи, Сандру, Кассандру. Она потеряла красный парик и поминутно подносила руку к глазам, как будто вытирала слезы. Иллюзионист в черном пальто, Дерек Хокторн, разговаривал с сотрудником в штатском, опираясь на его машину, и вид у него был далеко не элегантный — лицо бледное, одна щека расцарапана в кровь. В «тойоте» Каана де Берга сидела женщина, держа в руках радиотелефон, Фредрик сразу узнал ее — жена де Берга, Андреа. Остальных хяппи не было видно, и Фредрик заключил, что их отвезли в город, в полицейский участок.
На часах было около половины двенадцатого.
Фредрик закрыл глаза. Застарелый запах овечьей шерсти действовал успокаивающе, но сердце продолжало бешено колотиться под свитером и дождевиком, губы потрескались, во рту пересохло.
Время, Фредрик! Если бы можно было в эту секунду все остановить, навечно заморозить. Но время неумолимо продолжало течь.
Сейчас здесь недоставало только Серины Упп и Четырех Белых. Но зачем им тут быть, даже если бы захотелось? Они пребывали в своем мире, вне опасности. Когда все кончится, могут измышлять новые доктрины.
Фредрик уловил поток нейтрино, призрачных частиц из космоса. Они не обладали ни формой, ни массой, но все же добавили ему энергии. Какое-то время он еще продержится.
Фредрик вернулся к люку. Подробно объяснил хяппи, как следует действовать, заставил все повторить, чтобы не было недоразумений. Они держались, как стоики. Настоящие эллины.
Теперь он увидел всех игроков. Знал, как распределились почти все карты. Кроме джокера.
Наподдав правой ногой изнутри дверь сарая, так что она сорвалась с петель, он вышел, не хромая, на двор.
Двенадцать пар глаз уставились на него.
— Фредрик, наконец-то, что тут… — Лекфинн метнулся было к нему, но остановился, рассмотрев маленький овал его лица.
Дерек Хокторн сжал кулаки, так что суставы побелели.
Фредрик проследовал прямо к крыльцу, где стояли полицейские, бросив на ходу Каану де Бергу:
— Отряды приготовились к стрельбе!
Наксиманн и три его товарища вышли из-за сарая и остановились поодаль.
Полицейские озадаченно уставились на фигуру в зеленом дождевике.
— Открывайте дверь! Пришла пора Ашшурбанипалу возвращаться туда, где ему надлежит находиться!
Он не узнавал собственный голос — громовой, твердый, как кремневое лезвие. Если бы Фредрик видел собственные глаза, ему стало бы ясно, почему полицейские поспешили отпереть дверь и отступить на пять шагов. Он повернулся, жестом подозвал Лекфинна Шолда. Старший хранитель нерешительно подошел к крыльцу.
— Каан де Берг, англичанин и ты — больше никого! — распорядился Фредрик, входя в дом.
Занавески на окнах гостиной были задернуты, царил полумрак, было сыро и холодно. Все кругом заслоняли контуры каменного исполина, запах древнего камня напомнил Фредрику «Пенфолдс Грэйндж Бин 95», австралийское красное вино, недостаточно зрелое.
Трое, кого он назвал, остановились у порога. Англичанин, бросив взгляд на статую, уставился себе под ноги. Каан де Берг изобразил кислую улыбку и покачал головой. Лекфинн Шолд решительно стиснул зубы.
Фредрик трижды обошел вокруг статуи, бормоча что-то себе под нос и поглаживая ладонями шершавый гранит. Глаза воинственного царя слепо глядели вперед где-то под потолком. Фредрик остановился у окна, сорвал занавеску, и в комнату хлынул свет.
— Либбелид, — произнес он. — Небывалая любовная песня страстно любящего человека.
Подставив к статуе стул, влез на него. Его голова почти поравнялась с головой Ашшурбаниапла. Осторожно положив руки на макушку царя, он осторожно поводил ими в разные стороны, нажал пальцами в одном, в другом месте, и вдруг отделил кусок камня.
— Держи, только смотри, не повреди плоскости, — сказал он, передавая фрагмент Лекфинну Шолду, на лице которого смешались испуг и недоверие. Каан де Берг явно пытался что-то вымолвить, рот его то открывался, то закрывался, как у рыбы на берегу. Иллюзионист не отрывал глаз от пола.
Лекфинн положил камень на диван. Минута — и вся голова Ашшурбанипала была разобрана.
Фредрик слез со стула.
— Достаточно. Остальное сделают другие. Четыре человека запросто могут в несколько часов разобрать эту статую и собрать ее снова. Обратили внимание — камни пронумерованы, на плоскостях тушью нанесены цифры. На лобном фрагменте стоит единица, вероятно, всего фрагментов должно быть больше трехсот.
