Светлана Алешина - Дамы любят погорячее
Таня в этот момент извинилась и принялась кому-то названивать. А я продолжала свои размышления. Или вот компаньон Лейла. Та же самая история с ревностью плюс деловые соображения. Куда проще избавиться от Игоря, чем тратить деньги на выкуп его доли и тем самым наносить довольно ощутимый урон своему карману и своему делу. Тем более, как мы уже выяснили, Марину подставить было нетрудно. Еще неизвестно, какие между Лейлой и Игорем были отношения… Как там сказала его тетушка? Что он скорее умер бы от сексуального истощения?.. Это наводит на некоторые соображения. И потом, слишком уж как-то идеально получается. Степан говорит, что Марина никого, кроме Игоря, не замечала, а вот теперь и секретарша Игоря говорит, что и он никого, кроме своей подруги, не замечал. Нет, в душе я всегда была романтиком и верила в подобные отношения, хотя бы потому, что тоже никого, кроме собственного мужа, не замечала вокруг и не могла рассматривать в качестве мужчины для себя. Но все равно было много подозрительного…
Да и тетушка тоже. Может, она и правда, когда выходила, подлила яд в какой-нибудь стакан, мало ли в каких отношениях и с кем в этом ресторане она была, если считалась его постоянной клиенткой? Подкупила не только этого хмыря-«газовика», а еще и официанта? Побрызгала блюдо для племянничка или плеснула ему в кофе? Очень даже просто. И мотив опять-таки имеется. Мало того, что ревность к Марине, так еще и завещание. Если докажут, что Марина и есть отравительница, то завещание можно оспорить. Да уж, все правильно, все сходится, как говаривала бабуля, однако ребеночек не наш. Я покачала головой, а тут как раз Таня закончила свой разговор по телефону.
— Извините, — повторила она. — Еще что-нибудь хотите узнать?
— Да нет, спасибо, — поблагодарила я и поставила чашку на ее стол.
Таня поднялась и убрала ее на другой, маленький, столик.
— Что-то Лейла Михайловна задерживается, — сказала она, глянув на часы, показывающие уже половину четвертого пополудни. — Если хотите, я ей позвоню, узнаю, когда она приедет, — предложила вежливая девушка.
— Ну, в общем… — однако я не успела договорить, потому что входная дверь открылась и в приемную вошла прекрасной, я бы даже сказала выразительной фактуры, и форм женщина: яркая, жгучая брюнетка за тридцать, элегантно одетая и причесанная, ухоженная до кончиков наманикюренных ноготков, в черном костюме с цветастым шелковым шарфиком. Она глянула на меня, затем на Таню, поднявшуюся со своего стула навстречу хозяйке — иного слова и не подберешь.
— Лейла Михайловна, — пролепетала Таня, — это к вам, с телевидения…
— Я вижу, — ответила Таирова, перевела на меня слегка заинтересованный взгляд, сверкнула синими глазами, брильянтами в ушах и произнесла: — Здравствуйте. Минутку, я сейчас, — и удалилась в свой кабинет, прикрыв за собой дверь.
Мы с Таней переглянулись.
— Теперь понимаете, — спросила она, понизив голос, и вздохнула, — почему я ее побаиваюсь?
— Понимаю, — сочувствующе произнесла я.
Мы помолчали. Через пару минут дверь кабинета открылась и Лейла Михайловна произнесла:
— Прошу, Ирина Анатольевна, заходите.
Я встала и пошла к ней.
— Вы меня узнали, это хорошо, — сказала я, пройдя в кабинет и, по жесту его хозяйки, расположившись в мягком кожаном кресле у стола.
Вообще кабинет был обставлен не без вкуса. Довольно светлый и просторный, с темными тяжелыми шторами на окне, с большим столом, на котором стоял новомодный компьютер, с парой пейзажей на стенах, оклеенных светлыми обоями, с ковровым покрытием на полу, цветами в углу, со шкафом, тоже новомодным, выдержанным в светло-коричневой гамме, и, наконец, с шикарной женщиной за столом напротив.
— Конечно, я вас узнала, — улыбнулась Таирова. — Я иногда смотрю телевизор, в частности вашу передачу. Ее очень любит моя мама, и, простите, сразу просьба. — Лейла Михайловна улыбнулась еще шире. — Независимо от того, как сложится наш разговор, пожалуйста, не откажите, подпишите моей маме эту открытку. — Она достала из ящика стола цветную поздравительную открытку. — У нее скоро юбилей, ей будет очень приятно.
— Охотно, — ответила я, принимая открытку с ручкой, и чувствуя себя под энергетически сильным напором этой женщины едва ли не школьницей, хотя вообще-то мне комплексовать не из-за чего. — Как зовут маму?
— Тамара Семеновна, — ответила Лейла.
Я подписала открытку, набросав несколько пожеланий. Таирова приняла ее, пробежала глазами, снова улыбнулась и, кивнув, убрала в стол:
— Большое спасибо. Моей маме скоро шестьдесят. — Потом она нажала кнопочку селектора на телефонном аппарате и сказала: — Танечка, приготовь нам, пожалуйста, кофе. Надеюсь, вы не откажетесь? — немного запоздало поинтересовалась она.
— Нет, не откажусь, — ответила я, глядя ей в глаза и слегка откинувшись в кресле.
— Отлично, — она убрала пальчик с кнопки и тоже откинулась в своем. — Ну что ж, Ирина Анатольевна, теперь я вся внимание.
— Дело в том, Лейла Михайловна, — медоточиво произнесла я, — что я пришла к вам в связи с тем, что мы готовим передачу о вашем компаньоне, Игоре Смеловском…
Таирова слегка повела бровью, но ничего не сказала, только кивнула. Не знаю, может, она подумала, что я хочу пригласить ее на свою передачу «Женское счастье», но я была в отпуске, разве не так?
— Вы, наверное, знаете, что обстоятельства его смерти довольно загадочны… — продолжила было я, но тут Лейла наклонилась вперед и, уперевшись кулачками в край стола, сказала:
— Я уже имела беседу со следователем. Он задавал мне много разных вопросов, но я никак не пойму, вам-то что до этого? Или вы решили переквалифицироваться и из ведущей ток-шоу стать детективом?
— Почему вы так считаете? — несколько удивилась я, но немного и обиделась.
— Потому, — Лейла снова откинулась в кресле и слегка усмехнулась, — что я вижу, вы тоже собираетесь задавать мне всякие каверзные вопросики. — Она сделала выразительный жест рукой, — об Игорьке. Но какое вам до всего этого дело и разве это, пардон, входит в вашу компетенцию?
— Лейла Михайловна, — вздохнув, сказала я, понимая, что такую акулу на мякине не проведешь, придется признаваться во всем, иначе она просто выставит меня вон, — вы правы. Я хочу задать вам, как вы выразились, каверзные вопросики об Игоре Александровиче, и тому есть несколько причин…
— А вот я как сейчас тебя, милашка, выставлю, — с милой улыбкой проговорила она, снова перебив меня, — вызову охранника, и все. — Она пожала плечами, — и не будешь ты тут ходить, — ее ухоженное красивое лицо исказилось, — и вынюхивать, дорогуша…
Я помолчала.
— Ну, что скажешь? — игриво поинтересовалась Лейла. — А я так и сделаю, если ты мне не перестанешь врать и не скажешь, что тебе на самом деле нужно, — холодно закончила она.
— Хорошо. — Я качнула головой и приняла правила ее игры, решив не пасовать. В конце концов, кто она такая, что позволяет себе так себя вести и в буквальном смысле оскорблять меня? Или у меня совсем нет чувства собственного достоинства? Нет, оно у меня имелось, и я умела за себя постоять, особенно когда мне бросали открытый вызов, а Лейла, насколько я поняла, просто проверяла меня на вшивость. Есть такая порода людей, признающих равными себе только тех, кто в состоянии дать им отпор, видимо, Лейла была из их числа. Поэтому я решила, что дам ей почувствовать, что не дурочка с переулочка и у меня тоже имеются остренькие зубки, надо только очень попросить, чтобы я их показала. Она меня попросила. К тому же я ощутила прилив адреналина и некоторый азарт: мне хотелось доказать ей, сидящей напротив в такой вальяжной позе и с таким любопытством глядящей на меня, что я тоже так умею.
— Хорошо, повторила я, прищурившись и откинувшись поудобнее. — Я скажу тебе, зачем сюда пришла. Если ты думаешь, что меня интересует твоя персона, то ты глубоко ошибаешься. Я бы сроду даже не узнала о том, что ты такая есть, если бы не эта смерть. Я не стану врать о передаче, не стану врать о том, что мы что-то там готовим, я скажу, что мне от тебя нужно, но только если ты пообещаешь мне помочь.
— А это смотря по тому, что именно тебе нужно, — улыбнулась Лейла и снова нажала кнопочку селекторной связи: — Таня, оставь кофе, принеси нам коньяк и лимон. — Лейла посмотрела на меня уже совсем по-другому. — Думаю, ты не откажешься?
— Даже не подумаю, — с язвительной улыбкой сказала я.
— Ну что? — Лейла как-то заметно расслабилась. — Будем, как говорится, знакомы?
— Ирина, — произнесла я. — Руку протягивать?
— Обязательно, — и первой протянула руку. — Лейла.
Мы обменялись ехидными улыбками и рукопожатием. Таким вот странным образом атмосфера в кабинете установилась более чем дружелюбная, да к тому же мы обе вдруг почувствовали друг к другу расположение и улыбнулись уже куда искренней.
