Дэшил Хэммет - Рассказы
Произошло вот что. Четыре года назад супруги Эшкрафты: жили в Англии в Бристоле. Миссис Эшкрафт, по всей видимости, очень ревнива, а ее муж парень вспыльчивый. Кроме того, на хлеб себе он зарабатывал сам, а миссис получила в свое время богатое наследство. Эти деньги стали для Эшкрафта больным местом, он из кожи лез, чтобы доказать свою независимость и то, что деньги вообще не имеют для него никакого значения. Неумно, но вполне типично для человека с таким характером. Так вот, однажды вечером жена устроила мужу сцену ревности - он, якобы, слишком много внимания уделяет другой женщине. Супруги крепко повздорили. Эшкрафт собрал свои пожитки и уехал.
Спустя неделю миссис поняла, что ее подозрения не имели никаких оснований, и попыталась его разыскать. Но муж исчез. В конце концов миссис узнала, что он отправился из Бристоля в Нью-Йорк, где ввязался в пьяный скандал и попал под арест. Потом беглый муж снова выпал из поля зрения жены и через десять месяцев вынырнул в Сиэтле.
Адвокат порылся в бумагах на письменном столе и нашел нужную записку.
- Двадцать пятого мая в позапрошлом году выстрелом пистолета он убил в местной гостинице вора. В этом деле для городской полиции оставалось кое-что неясным, но обвинять в чем-либо Эшкрафта не было оснований. Человек, которого он убил, вне всяких сомнений был вором. Затем Эшкрафт опять исчезает и дает о себе знать только в прошлом году.
Однажды миссис Эшкрафт получила от мужа письмо из Сан-Франциско. Это было весьма официальное послание, в котором содержалась просьба не публиковать объявлений в газетах. Он писал, что отказался от своих прежних имени и фамилии и ему осточертело видеть чуть ли не в каждой газете обращения к Норману Эшкрафту.
Миссис послала письмо до востребования сюда, в Сан-Франциско, и в очередном объявлении сообщила мужу об этом. Он ответил. Она написала второе письмо с просьбой вернуться домой, но получила отказ, хотя на этот раз и менее язвительный. Так они обменялись несколькими письмами, в результате чего миссис Эшкрафт узнала, что ее муж стал наркоманом и остатки гордости не позволяют ему вернуться, по крайней мере до тех пор, пока он не избавится от своей слабости. Ей удалось убедить его принять от нее деньги, чтобы облегчить этот процесс. Деньги она выслала, опять-таки, до востребования.
Затем миссис Эшкрафт закрыла свое дело в Англии, где у нее не осталось никого из близких, и переехала в Сан-Франциско, чтобы быть поближе к мужу на тот случай, если он надумает вернуться в семью. Прошел год. Миссис все еще высылает мужу деньги. Все еще надеется на его возвращение. Он же продолжает упорно отклонять предложения о встрече, отделываясь ничего не значащими ответами. Куда больше он пишет о том, как борется с собой, то перебарывая пагубную привычку, то снова уступая ей.
Теперь миссис Эшкрафт подозревает, что муж вообще не собирается ни возвращаться, ни слезать со шприца, а жену использует попросту как источник легкого дохода. Я уговаривал ее на некоторое время прекратить денежные инъекции, но она не захотела даже слышать об этом. Мало того, считает, что сама виновата в несчастье мужа, поскольку вынудила его уехать, устроив сцену ревности. Она вообще боится что-либо предпринимать, чтобы не ранить его самолюбие и не причинить еще большего вреда. И здесь она непреклонна. Хочет его найти, хочет помочь ему избавиться от страшного порока, но если не удастся, готова содержать бедолагу до конца жизни. Однако ее мучит неопределенность, она не знает, чего ждать от завтрашнего дня.
А потому мы хотим, чтобы вы отыскали Эшкрафта. Хотим знать, есть ли хоть какой- то шанс вернуть ему человеческий облик, или же надо поставить крест на парне. Таково ваше задание. Вы найдете этого беднягу, разузнаете о нем все, что можно, а потом решим, есть ли смысл ему встречаться с женой... стоит ли ей пытаться как-то повлиять на него.
- Попробую, - сказал я. - Когда миссис Эшкрафт высылает ему это свое вспомоществование?
- Первого числа.
- Сегодня двадцать восьмое. Значит, в моем распоряжении три дня на все дела. Фотография его есть?
- Фотографии нет. Миссис Эшкрафт в порыве ревности уничтожила все, что напоминало ей о любимом муженьке.
Я встал и надел шляпу.
- Увидимся второго.
Первого числа пополудни я пошел на почту и поймал Лиска, который работал там почтовым полицейским в отделе до востребования.
- Я тут засек одного мошенника с севера, - сказал я Лиску. - Кажется, он получает почту в вашем окошке. Организуй, чтобы мне дали знать, когда появится этот парень.
Надо сказать, что масса всяких правил и распоряжений запрещают почтовому полицейскому помогать частным детективам, кроме некоторых исключительных случаев. Но если полицейский настроен по отношению к тебе доброжелательно, он просто не станет вникать в твои дела. Ты подсовываешь ему какую-нибудь туфту, чтобы он мог оправдаться, если попадет из-за тебя в переплет, и совсем не обязательно, чтобы он тебе при этом верил.
Вскоре я снова оказался внизу. Я бродил по залу, не теряя из виду окошко с буквой "Э". Служащего, сидевшего за этим окошком, предупредили, чтобы он сообщил мне, если кто-нибудь станет справляться о корреспонденции на имя Эшкрафта. Письмо миссис Эшкрафт еще не пришло, оно вполне могло и не прийти сегодня, но я не хотел рисковать. Так я слонялся, пока почта не закрылась.
Операция началась на следующее утро в десять часов с минутами. Почтовый служащий подал мне знак. Щуплый человечек в синем костюме и мягкой шляпе как раз отошел от окошка с конвертом в руке. Ему наверняка не было больше сорока, но выглядел он гораздо старше: землистый цвет лица, шаркающая старческая походка, одежда, что давненько уже не видала ни утюга, ни щетки.
Он подошел к столику, возле которого стоял я с какими-то случайно подвернувшимися под руку бумагами, усердно изображая сосредоточенность, и вытащил из кармана большой конверт. Я успел заметить, что на конверте уже есть марка и адрес. Повернув конверт надписанной стороной к себе, он вложил полученное в окошке письмо и провел языком по клейкому краю, стараясь, чтобы адрес остался мною не замечен. Затем старательно разгладил конверт ладонью и двинулся к почтовому ящику. Ничего не оставалось, как применить один старый приемчик, который никогда не дает осечки.
Я догнал мужчину и сделал вид, что оступился на мраморном полу. Падая, ухватился за пиджак этого джентльмена. Трюк получился прескверно, я поскользнулся по- настоящему, и мы оба грохнулись, словно борцы на ковре.
Я вскочил, помог этому типу встать на ноги, бормоча извинения, и слегка оттеснил его в сторону, чтобы опередить и первым поднять письмо. Я хотел перевернуть конверт, прежде чем передать его владельцу, и прочитал адрес.
"Мистеру Эдварду Бохенону.
Кофейня "Золотая подкова", Тихуана,
Байя Калифорния, Мексика"
Таким образом я добился своего, но и сам засветился. Не было ни малейшего сомнения в том, что этот хлюпик в синем костюме сообразил, что мне был нужен именно адрес.
Я отряхивался от пыли, когда мой поднадзорный бросил конверт в почтовый, ящик. Он прошел не мимо меня, а к выходу на Мишнстрит. Я не мог позволить ему сбежать и унести с собой свою тайну, меньше всего хотелось, чтобы он предупредил Эшкрафта раньше, чем я до него доберусь. Поэтому я решил испробовать еще один фокус, такой же древний, как и тот, который был проделан так неудачно на скользком полу. Я снова двинулся за тощим человечком. В тот момент, когда мы поравнялись, он как раз повернул голову, чтобы удостовериться, нет ли сзади "хвоста".
- Привет, Микки! - обратился я к нему. - Что слышно в Чикаго?
- Вы меня с кем-то путаете, - пробормотал он сквозь зубы, не убавляя шагу. - Я ничего не знаю о Чикаго.
Глаза у него были белесо-голубые, а зрачки напоминали булавочные головки - глаза человека, систематически употребляющего морфий или героин.
- Не валяй дурака! - сказал я. - Ты же сегодня утром сошел с поезда.
Он остановился посреди тротуара и повернулся ко мне лицом.
- Я? За кого вы меня принимаете?
- Ты Микки Паркер. Голландец дал нам знать, что ты едешь.
- Ты что, шизонутый? - возмутился он. - Понятия не имею, о чем ты плетешь.
И я тоже не имел. Ну и что? Я слегка выставил палец в кармане плаща.
- Сейчас поймешь...
Он инстинктивно отступил при виде моего вздувшегося кармана.
- Послушай, корешок, - взмолился наркоша. - Ты меня с кем-то спутал, даю тебе слово. Я никакой не Паркер, и во Фриско живу уже целый год.
- Тебе придется доказать это.
- Да хоть сейчас! - выкрикнул он с жаром. - Идем со мной, и ты убедишься. Меня зовут Райен, я живу совсем недалеко отсюда, на шестой улице.
- Райен? - спросил я.
- Да... Джон Райен.
Это заявление было ему не на пользу. Вряд ли в стране нашлась бы пара преступников старой школы, которые хоть раз в жизни не воспользовались фамилией Райен. Это все равно, что Джон Смит.
