Шарль Эксбрайя - Музыка, вперед!
– А что я могу поделать?
– Джанни никогда мне этого не простит.
– Что он тебе должен прощать, этот сопляк, да еще после того, что он здесь тебе наговорил!
– Он не захочет на мне жениться!
– Жениться на тебе? Чтоб я отдал единственную дочь за сына антифашиста?? Сына побежденного?
– Но ведь недавно ты…
– Хватит, Аврора. Недавно американцы еще не были побеждены.
Марио пошел в сарай за колесами и отнес их Барбьери. Колес было только два. Пицци спросил:
– А остальные?
– Ах, остальные…
– У вас есть какие-либо предположения, где они могут находиться?
– Всегда есть какие-нибудь предположения. Посмотрите у Венацца или например Бонакки.
– Спасибо.
Как только полиция покинула дом, бабушка холодно произнесла:
– Марио, ты мне противен.
Увидев, что Аврора укладывает свое белье в корзину, мать забеспокоилась:
– Что ты делаешь, ангел мой?
– Я ухожу из дома.
– Что ты говоришь!
– Я ухожу из дома. Я не хочу жить под одной крышей с твоим мужем.
Марио угрожающе зарычал:
– Оставь свои штучки! Я запрещаю тебе выходить на улицу!
– Обойдусь без твоего разрешения. Я иду к Капелляро. Лауре понадобится моя помощь, когда увезут Аттилио.
Марио вышел из себя:
– Ты посмеешь уйти к человеку, который оскорбил тебя и твоих родителей?
– Он сказал эти ужасные слова, потому что любит меня, но я знаю, что на самом деле он так не думает.
Бьянка запричитала:
– Ты покидаешь свою мамочку?
– Ты можешь присоединиться ко мне.
Аврора спокойно закрыла за собой дверь, и в наступившей тишине раздался голос Изабеллы:
– У девочки есть характер… это хорошо.
Марио всегда побаивался бабушки.
– Ты одобряешь ее уход?
– Да.
– Ты удивляешь и огорчаешь меня.
– А ты заставляешь меня сгорать со стыда, Марио, и это еще хуже.
– Ты сама не понимаешь, что говоришь!
– Может, бабушка и не понимает, что говорит, но я очень хорошо понимаю, что делаю! Я последую за дочерью! – Это сказала Бьянка. Никто не ожидал от нее такого тона. Марио раскинул руки, преграждая жене дорогу.
– Я запрещаю тебе…
– Ты ничего больше не сможешь мне запретить. Ты продал своих братьев и будешь за это горсть в аду, а я не собираюсь попасть туда из-за тебя.
Лучшая защита – наступление, и Марио защищался изо всех сил:
– Ах вот как? Ну ладно. Я вам всем покажу! Я заставлю вас уважать и слушаться меня! И для этого я первым делом возвращаюсь в мэрию, а ворюгу Капелляро, который увел у меня жену и дочь, я отправлю в тюрьму! Слышите? Упрячу в каталажку! Я обо всем расскажу полицейским! И про убийство дона Лючано тоже! Я прикажу расстрелять половину Страмолетто, а вторую половину посажу за решетку!
Бутафочи ликовал. Сообщение об отступлении американских войск привело его в восторг. Он не смог удержаться и не уколоть Феличиану:
– Где же победа, которую вы предрекали, синьора!
– В истории бывают моменты, когда лучше находиться среди побежденных.
– Но не среди врагов нации.
– Настоящие враги нации – вы и ваши дружки. Вы навязываете нам чужой образ жизни, а мы не хотим этого!
Вошел Пепе с мушкетом в руке, в очень возбужденном состоянии.
– Все по местам, приказ Гарибальди! Армия Неаполя наступает!
Комиссар в удивлении открыл рот. Учительница объяснила:
– Кроме настоящий войны, Пепе переживает другую, прошедшую сто лет назад. Присядьте, Пепе, пушки больше не стреляют, Красные Рубашки прогнали королевских солдат.
– Ты уверена?
– Конечно.
– Отлично. Тогда я сяду.
Старик не успел опустить свой тощий зад на предложенный стул, как в комнату влетел бледный от ярости Марио.
– Синьор комиссар, слава Богу, вы здесь!
– Что вам угодно?
– С вашего позволения, я сейчас же приступаю к обязанностям мэра.
– Вы переменили свое мнение?
– Я хорошо подумал.
– Случайно, не известие об отходе американцев привело вас к такому решению?
– Да что вы! Ну, может быть… совсем немного… Аттилио Капелляро украл мою дочь!
– Каким образом?
– Аврора ушла жить к нему, и моя жена заявила, что последует за ней.
Пепе объявил:
– Я скажу Белле, чтобы она тоже ушла от тебя. Ей нельзя оставаться одной с таким ублюдком, как ты. Забавный реванш, не находишь? Твой дед увел мою невесту, а я уведу его вдову, дочь и внучку!
– Вы все скоро окажетесь за решеткой! Синьор комиссар, Аттилио угрозами выгнал меня из мэрии! Это изменник родины и антифашист!
– А вы – верный и преданный слуга Дуче?
– Во всяком случае, я лучше, чем он!
– По какой же причине ваши женщины перебегают к вашему врагу?
– Из-за того, что я запретил Авроре встречаться с Джанни.
– Определенно, я был прав – любовь занимает наиважнейшее место в жизни Страмолетто!
Феличиана мягко сказала:
– А как же нам без этого жить, синьор?
Бутафочи слегка заколебался:
– По вашему собственному признанию, Веничьо, вы уступили мэрию без всякого насилия со стороны Капелляро. Если я арестую Капелляро, то должен также арестовать и вас за дачу ложных показаний.
Учительница заулыбалась, Марио же в отчаянии завопил:
– Но он убил дона Лючано!
Комиссар неопределенно повел плечами:
– В таком случае, очевидно…
Феличиана покачала головой:
– Вы отвратительны, Веничьо…
И Пепе подтвердил:
– Вылитый дед! Когда я вспоминаю, что Изабелла предпочла его мне!…
Взяв себя в руки, Бутафочи снова превратился в полицейского, проводящего расследование:
– Итак, дон Лючано был убит?
– Точно! Я видел его, мы все там были. Мы отнесли его к вдове.
– Понятно… а синьора Каралло участвовала в вашей банде?
– Нет.
Комиссар облегченно вздохнул. Он был доволен, что Феличиана не солгала.
– Вы знаете, где сейчас находится труп дона Лючано?
– Нет, остальные не доверяют мне.
– Кажется, они не слишком страдают от угрызений совести?
– Но, синьор…
– Значит, убийца – Аттилио?
– Наверное.
– Что значит «наверное», Веничьо? Да или нет?
– Вообще-то, я не видел, как произошло убийство, но после того, как Аттилио угрожал дону Лючано, совершенно ясно, что именно он и нанес удар.
Данте повернулся к Феличиане и Пепе:
– Я вынужден его арестовать
В этот момент карабинер, Барбьери и Пицци внесли три колеса.
– Наконец-то вы их нашли!
Барбьери махнул головой в сторону Марио:
– Благодаря ему.
Веничьо опустил голову под осуждающими взглядами остальных. Пицци предложил:
– Поставим колеса на место и пойдем искать последнее, а карабинер приглядит за машиной.
– Не все сразу. Оставьте колеса здесь и подождите. Вы, карабинер, приведите Аттилио Капелляро, мои люди постерегут его. А затем посмотрим. Ясно?
– Так точно, синьор комиссар.
Бутафочи обратился к учительнице:
– А мы, синьора, нанесем визит этой странной вдове, которую так мало беспокоит смерть собственного супруга.
Лаура и Аттилио молча выслушали рассказ Джанни. Когда он закончил, мать сказала:
– Зря ты их обидел, малыш…
Свое мнение высказал и отец:
– Мне кажется, ты ошибся, сынок. Аврора не такая девушка. Мы знаем ее много лет, правда, мать? Она любит тебя.
Джанни криво усмехнулся, и Аттилио заговорил более суровым тоном:
– Она любит тебя! И я не вижу, с какой стати она начнет вдруг кокетничать с полицейским, которого она толком-то и не знает?
Джанни надулся:
– Все девушки такие…
Лаура одернула его:
– Не горячись! Может, ты и не поверишь, но прежде, чем стать твоей матерью, я тоже была молоденькой девушкой, как Аврора. Я еще не забыла свою молодость и поэтому запрещаю тебе плохо отзываться об Авроре. Она этого не заслужила!
В глубине души Джанни очень хотелось поддаться уговорам, но раненое самолюбие и ревность не позволяли ему так скоро признать ошибку.
– Но я видел!
Аттилио рассердился:
– Видел, видел… Что ты видел?
– Как она обнималась с Барбьери!
– Но ты сказал, что это он ее обнимал?
– Не понимаю…
– Я считал тебя умнее. Ты приходишь к Веничьо, начинаешь кричать, ругаться и даже не пытаешься задуматься – а может, полицейский обнимал Аврору против ее воли?
Теперь Джанни и сам припомнил, как странно Аврора произнесла его имя. А если она звала на помощь? Он вскочил:
– Какой же я дурак! Я побегу обратно, и, если ты прав, папа, я убью этого полицейского!
Лаура повисла на сыне, страшась очередных неприятностей, как вдруг раздался стук в дверь. Они в испуге замолчали. Аттилио отпер, и на пороге появилась Аврора с корзинкой в руках. Джанни не знал, как себя вести. Но девушка сразу обратилась к нему:
