Варвара Клюева - О мертвых - ни слова
- Достал бы из кармана список Колесника и начал бы терзать указанных там людей. Выпытывал бы у них подробности об отношениях с Подкопаевым и имена тех, кто мог поддерживать с ним связь.
- Вот и займись этим. Дай нам срок до пятницы. Если к тому времени мы не сумеем вычислить убийцу самостоятельно, можешь честно исполнять свой долг, как и подобает порядочному милиционеру. Если сумеем, нам с тобой нужно будет посоветоваться, как быть дальше. Я не слишком многого прошу, идальго? Сумеешь ты без вреда для себя до пятницы поводить начальство за нос?
- Сумею. Но не рассчитывай, что я буду рисковать погонами просто так. Когда все закончится, ты должна будешь позвать меня в гости и рассказать историю об алом сердечке. И другие. Договорились?
- Ладно, вымогатель. За тобой, между прочим, тоже должок. Ты обещал признаться, как по ошибке стал милиционером и почему сейчас решил покорешиться с преступниками.
Глава 8
Оставив мне номера служебного и домашнего телефонов, Селезнев торопливо распрощался и убежал, а я решила все-таки принять вожделенную ванну. Вообще-то мне следовало бы позвонить друзьям и сообщить, что нам дали тайм-аут до пятницы, но сначала нужно было обдумать, как подать эту новость, чтобы в то же время сохранить в тайне разговор с Доном. Я, хоть и не давала ему обещания, про себя твердо вознамерилась молчать.
Погрузившись в теплую воду и закрыв глаза, я один за другим перебирала в уме варианты будущего разговора с сообщниками и постепенно прониклась уверенностью, что стоящая передо мной задача невыполнима. Как можно убедить неглупых и видавших виды людей, что ищейка, с ходу взявшая след и уже учуявшая жертву, вдруг ни с того ни с сего отложила охоту до лучших времен? А если с того и с сего, то нужно объяснить, каким образом удалось сбить ищейку со следа. И объяснение должно быть удовлетворительным. Серж, например, имевший возможность лично оценить проницательность и дотошливость капитана, никогда не поверит, будто мне удалось провести Селезнева с помощью какой-нибудь глупой выдумки. Умная же ложь, с одной стороны, должна быть правдоподобной, а с другой - такой, чтобы ее невозможно было разоблачить. И хотя врать я умею и делаю это не без удовольствия, на сей раз фантазии мне не хватило. В конце концов я разозлилась и решила ничего не объяснять. Мне и без того было над чем поломать голову.
Выйдя из ванной, я первым делом вставила в розетку вилку телефона, который отключила перед разговором с Селезневым. Тут же раздался звонок. Междугородный.
- Варька, что у вас там происходит? - зазвенел в трубке взволнованный голос Машеньки.
- Откуда ты звонишь и почему решила, что у нас что-то не так? - спросила я осторожно.
- Из Опалихи, с почты. Полчаса назад мне принесли "молнию" от Анри: "Срочная командировка. Буду выходные". Какая в наше время командировка, да еще срочная? В институте уже третий месяц зарплату не платят! А у Анри с собой рублей двадцать, не больше! Что за нелепая ложь?
От пронзительных ноток в таком спокойном обычно голосе меня бросило в дрожь. Если мне не удастся тут же, с ходу удачно сымпровизировать, Машенька ударится в панику, и последствия предугадать невозможно.
- Действительно, не лезет ни в какие ворота, - согласилась я быстро. - Но Генрих не виноват. Просто у него голова другим занята. Понимаешь, Машенька, у меня серьезные неприятности. Не спрашивай какие, я все равно не могу сказать. Тут замешан еще один человек - ты его не знаешь, - и я обещала ему молчать. Ребята тоже не посвящены, но знают, что мне может понадобиться помощь, и хотят быть на подхвате. Надеюсь, мне удастся выкарабкаться самостоятельно, но на всякий случай отпусти Генриха до пятницы. Обещаю: он вернется к тебе в целости и сохранности.
Я знала, что делаю. Машенька относится к тем редким женщинам, кто свято верит: данное слово надо держать во что бы то ни стало. Кроме того, она бы никогда не позволила мне "выкарабкиваться" из неприятностей самостоятельно. Находись сейчас Генрих при ней, она сама отправила бы его ко мне. Даже если бы я отказывалась наотрез. И наконец, Машенька верит моим обещаниям. Раз я сказала, что с Генрихом ничего плохого не случится, значит, за него можно не беспокоиться. Но теперь ее тревога переключилась на меня.
- Варвара, ты хотя бы неделю можешь прожить без приключений? - воскликнула Машенька, прикидываясь раздраженной (сердиться она не умеет совершенно). Нормальные женщины в твоем возрасте воспитывают детей и хранят домашний очаг, а не ищут на свою голову неприятностей. Тем более серьезных. Хоть бы намекнула, что тебе грозит, а то я ночью глаз не сомкну.
- Я и сама точно не знаю. Но ты не волнуйся, как-нибудь выкручусь. Не впервой.
- То-то и оно, что не впервой. Учти: авантюристы рано или поздно плохо кончают. Возьмись за ум, ради бога. Правда, не представляю, как тебе это удастся. Ладно, хватит нравоучений. А я могу чем-нибудь помочь? У меня есть знакомый юрист, есть пожарный, целая прорва врачей и ветеринаров, бухгалтер и даже охранник. Может, нужна профессиональная помощь кого-нибудь из них?..
- Спасибо, Машенька. Если что, я дам тебе знать. Не беспокойся, все обойдется.
- Наверняка недолго. А потом вы найдете для своих игр новое минное поле. Все-все, больше не ворчу. Удачи тебе. И не лезь на рожон, ладно?
- Не буду.
Я положила трубку, вытерла лоб, но больше ничего сделать не успела. Телефон замяукал снова. На этот раз определитель номера сработал. Звонил Серж.
- Варька? Наконец-то! Я целый день пытаюсь с тобой связаться. У меня плохие новости. Глыба отказался молчать. Я и вчера-то с трудом его уговорил, а уж узнав об отравлении, он как с цепи сорвался. "Знаю, - кричит, - кто тебя науськал! Эта стерва любого готова подставить, лишь бы себя и своих дружков выгородить. Ты, коли хочешь, подставляй голову, а я из себя козла отпущения делать не позволю!" Это самый невинный кусок из его речи. Остальное я не решусь повторить даже в обществе пьяных дембелей. Чем ты ему так хвост прищемила, Варвара? Он что, к тебе подкатывал и ты дала ему от ворот поворот?
- Нет. У нас старые счеты. Еще с университета.
- А, история с Мефодием! Неужели Глыба до сих пор не остыл?
- Видимо, нет.
- Скверно. Теперь, ласточка моя, плакали все твои планы. До вечера мне удалось нейтрализовать фискала, но если капитан заявится к нему домой после работы, все пропало. Может, предупредить остальных, что отмалчиваться нет смысла?
- Пока не стоит. А как ты нейтрализовал Глыбу? Связал по рукам и ногам, засунул в рот кляп и уложил под стол в своем кабинете?
- Почти. Отправил на ярмарку давать пояснения покупателям у стенда нашей фирмы. Остальные сотрудники о его задании знать не знают. Чтобы Глыба не успел им ничего сообщить, я сам отвез его на место. Взял под ручку и прямо из кабинета отвел в машину. А на ярмарке попросил менеджера по продаже проследить, чтобы Глыба не мог надолго отлучиться. Но держать его там круглосуточно, к сожалению, не в моей власти. По-моему, все же нужно сказать ребятам, что запираться бесполезно.
- А Глыба может по собственной инициативе заявиться на Петровку?
- Вряд ли. Но это ничего не меняет. Капитан совершенно определенно подозревает, что Мефодий пьянствовал с нами у Генриха. А я назвал ему остальных участников. Не сегодня-завтра милиция до Глыбы доберется.
- Нет.
- Нет? Почему?!
- Я беседовала сегодня с Селезневым. Они там, на Петровке, проводят какую-то крупную операцию, и до пятницы капитан нашим делом заниматься не будет.
Серж выразительно покашлял в трубку:
- Варвара, а тебе не кажется странным, что капитан милиции счел необходимым предупредить тебя о своих планах?
- Нет, не кажется. Он сегодня не сумел поймать никого из гостей Генриха, кроме нас с тобой, и спросил, где они могут быть. Я сказала, что мы сегодня вечером хотели уехать на пару дней в Псков, и пропащие, наверное, занимаются сборами и бегают по магазинам, после чего поинтересовалась, не следует ли отменить поездку. Селезнев подумал-подумал и отпустил нас до пятницы. Я поинтересовалась, почему до пятницы, и он объяснил. - Выдав на едином дыхании очередную ложь, я перевела дух и во избежание вопросов затараторила снова: - И вообще, кажется, мне удалось развеять его подозрения насчет вечеринки. Я объяснила, что друзей Мефодия среди нас нет и ему не имело смысла приходить к Генриху. И рассказала в подробностях, какие муки вы вынесли по его милости. Капитан даже изволил несколько раз улыбнуться. А твои злоключения, Серж, я расписала самыми яркими красками - нужно же было оправдать твое подозрительное утреннее поведение. Я сказала, что на тебя находит ступор от одного упоминания ненавистного имени и ты сам не ведаешь, что творишь.
- Ну спасибо тебе, дорогая! - взорвался Серж. - Удружила! Теперь, когда выяснится, с кем Мефодий провел свои последние часы, у капитана не будет и тени сомнения насчет личности убийцы!
