Александр Бушков - Волк насторожился
После обеда во вторник привезли поддавшего инженера с некоего хитрого предприятия, прозванного в народе «Пентагоном». Стоял день получки, клиент пер косяком, регистрировать не успевали, и в «предбаннике» образовался бессмысленно тыкавшийся туда-сюда табунок.
Инженер заорал так, что вздрогнули привычные ко всему на свете дежурные. Сначала ему не поверили, конечно, но потом новенький и оттого ретивый сержант на всякий случай звякнул куда надо. Приехавший откуда надо подполковник потерял дар речи, а когда узнал, что агрегат пролежал тут трое с половиной суток и кое-кто даже пытался нажимать кнопки и вертеть рычажки, дар речи вновь обрел и добрых пять минут выпаливал все сугубо русские слова, какие знал.
Рюкзак с фиговиной оказался производимым в «Пентагоне» лазерным метателем, новейшей военной выдумкой, способной с одного раза вспороть бронетранспортер, как консервную банку, и поэтически нареченной «Блик». Батареи были заряжены так, что на один паршивенький импульс хватило бы. Отбывая, подполковник посоветовал:
— Скажите вашим лопухам, пусть сходят свечки поставят, кого-то Бог определенно хранит…
За очередной, последней дверью оказался кабинет, обставленный без особой роскоши, но уютно. Фрол был один. Он встал с дивана в серо-голубой узор, подошел, и они довольно долго созерцали друг друга, молча прощупывая взглядами. Вживую Данил видел «черного мэра» (а по некоторым сплетням, даже «черного губернатора») впервые — а в изображении лицезрел по телевизору дважды, но это, разумеется, не шло ни в какое сравнение с оригиналом.
— Впечатления? — с намеком на улыбку поинтересовался Фрол.
— А ваши?
Фрол обозначил улыбку чуть явственнее:
— Соответствующие.
— Вот и у меня — аналогично, — сказал Данил самым светским тоном.
— Пить будете?
— Почему бы нет? — Данил пожал плечами.
— Тогда выбирайте сами.
Данил, поразмыслив, плеснул себе в дымчато-синий бокал с заранее наколотым льдом «Баллантайнз», на три пальца, помешал серебристо звякающие льдинки стеклянной палочкой с припаянным на конце крохотным желтым самолетиком.
— Работа изящная, спасу нет, а? — сказал Фрол. — В Лондоне мне сказали, что вся эта красота — одноразового назначения, но у кого ж рука повернется выкидывать в мусор? У какого славянина? Держу вот, бьются помаленьку… Бывали в Лондоне?
— Увы.
— Увы — в каком смысле?
— В смысле — бывал единожды, — сказал Данил. — А «увы» — оттого, что не видел ничего, кроме о б ъ е к т а…
— Ну, у меня та же история… Брежнев, насколько я помню, Альбион не посещал?
— Да, это было уже потом… — сказал Данил без всякой охоты развивать тему.
Фрол это почувствовал, показал на диван, сел рядом:
— Итак, обнюхались, танец знакомства исполнили, светски улыбнулись… Бес знает вас в лицо?
— Ого! Встречались… и гутарили.
— Вы, насколько я знаю, уже достаточно обжились в с и с т е м е, чтобы не звенеть нервами, как струнами… — сказал Фрол. — Если Бесик загнется, «Камаринского» спляшете?
— Спляшу, — угрюмо бросил Данил. — Серьезно. С прихлопами и притопами, тряся и вибрируя бюстом.
— Бюстом трясти — это в «цыганочке», — серьезно сказал Фрол и добавил, в общем, даже небрежно: — А пострелять не боитесь? При условии, что и в вас будут стараться попасть…
— Не боюсь, — сказал Данил. — Если для пользы дела.
— В вас будут о ч е н ь стараться попасть…
— Для меня это будет не впервые.
— Ничего не спрашиваете?
— Так учили, — дернул плечом Данил.
— Вот и ладушки… — Фрол обаятельно улыбнулся. — Беса пора мочить. Предлагаю присоединиться. Кузьмич не обидится, когда узнает…
— Что-то изменилось?
— Слышали о Батеньке?
— Да.
— Кузьмич просветил?
— Он.
— Батенька только что умре, — сказал Фрол, чуть понизив голос. — Мир праху… Ну, не только что — час назад. Мне позвонили добрые люди. А вот Бесик об этом узнает самое раннее к завтрашнему полудню. Значит, с утра следует вызвать его на «стрелку» и… послать вдогонку старику.
— Он поедет?
— Пока не знает о Батеньке — поедет. Он не узнает.
— Место назначите вы?
— Я, — сказал Фрол. — Но он его тоже знает, не впервые там чирикаем…
— Это где?
— Карьер под Старцево. Тот, заброшенный. Знаете?
— Чисто теоретически. По мимолетным разговорам. Сам там ни разу не был.
— А можно нынче же и смотаться, если нет срочных дел, — сказал Фрол. — Посмотрите, проконсультируете…
— Срочных дел у меня нет… — медленно произнес Данил. — Сколько фигур у игроков?
— У меня — две машины. У него — тоже. Так заведено. Количество людей в машинах не ограничивается, но взвод же туда не впихнешь… Пистолеты, пара-тройка автоматов. «Жилетки», конечно, напялят все, у кого в башке есть хоть одна извилина…
— Гранаты?
— Он может прихватить, — сказал Фрол. — Я тоже… если посоветуете.
— Я бы не советовал.
— Да я и сам так думаю… От них одно беспокойство в таком деле.
— За сколько времени обычно договариваетесь?
— За час, — сказал Фрол. — Только-только хватит времени, чтобы доехать. Сначала мы оба пробовали как-то исхитриться и подтянуть резервы, да быстро выяснилось, что держать их по условиям местности можно лишь в отдалении, откуда в любом случае не успеют… Снайпера не посадишь, негде, мы это быстро уразумели — оба ведь старались отыскать самое безопасное для себя местечко…
— Зачем вам я?
— У меня хорошие ребятки, грех жаловаться, — сказал Фрол, — и не одни «штурмовики», есть и классные телохранители. Но у вас же школа «р а н ь ш е г о» времени… Видел я один фильм.
— Трехчасовой?
— Ага. Как он отражает реальность, на ваш взгляд?
— Не только удачно отражает, но кое о чем и умалчивает, — признался Данил.
— Вот видите. Что, отказываетесь?
— Никоим образом, — твердо сказал Данил. — Вот только… Меня учили охранять до конца, а не до того момента, за которым угроза вдруг неуловимо перетекает в нападение… Честно вам признаюсь.
— Все равно. У вас ш к о л а. Плюс кое-какой опыт жизни п о с л е генсека. В Афгане вы ведь не охраняли, наоборот…
— Я бы никому другому не признался, но в Афгане-то я как раз и оказался самым сопливым. Из-за того самого специфического опыта.
— А говорили, не отказываетесь.
— Просто хочу, чтобы недомолвок не было.
— Вот и отлично. Я вам, разумеется, никакого вознаграждения не предлагаю. К чему, если для нас обоих жизненно важно, чтобы Бесик… откочевал? Впрочем… — Фрол бесшумно встал. — Я схожу кое-что приказать мальчикам, а вы пока посидите, вдруг у вас возникнут идеи уже сейчас…
Он вернулся минут через десять. Данил допил виски с подтаявшим льдом, плеснул еще немного и сказал:
— Появилась идея. Гэджет.
— Это пуркуа?
— Отвлекающий маневр, на миг переключающий внимание противника. И позволяющий нападающему с выгодой этот миг использовать…
— А… — понятливо кивнул Фрол. — Дело хорошее. И у вас появились наметки?
— Замаячили, — сказал Данил. — Только человеку заплатить придется за гастроли…
— Ручаетесь за него?
Данил молча кивнул.
— Сколько?
— Я так думаю — десять тысяч, в зелени, ясно… И понадобится самолет. Ваш где?
— В аэропорту, — сказал Фрол. — Рыбкой, правда, пропах, ребята мотались на Таймыр за икоркой и осетером… Сойдет?
— Сойдет, — кивнул Данил. — Два часа туда, два назад, туда — время съедается, сюда — наоборот, прибавляется… Часов в десять вечера он уже будет здесь. Если я его застану, конечно. У вас по которому телефону можно выйти на межгород?
— По тому, сиреневому.
Данил взялся набирать код. Повезло с третьей попытки. А потом повезло вторично, человек был на месте. Фрол с безразлично-вежливым лицом сидел в уголке и слушал разговор из коротких реплик-полунамеков.
— Ну вот, — сказал Данил, вложив в подставку телефон-трубку. Вынул из бумажника небольшую белую карточку, написал название города и телефонный номер. — Посылайте самолет, а там пусть ваши ребята по этому номеру и брякнут. Он будет ждать.
— А как они его узнают? Есть особые приметы?
Данил усмехнулся:
— Одна-единственная, но им хватит с лихвой…
…В девять утра они ехали убивать Беса.
«Мерседес-шестисотка» поглощал пространство бесшумно и неотвратимо, под тихий однотонный гул рассекаемого на скорости воздуха. За рулем, Данил оценил, был ас.
— Это вы у товарища Сталина научились? — спросил он.
— В смысле? — обернулся Фрол с переднего сиденья.
— Две одинаковых машины?
— Да, вообще-то… Как спали?
— Да нормально, — сказал Данил. — Без особых эмоций.
