Иван Цуприков - Афера
— Представляешь, сам Зема! — сказал Михаил, поднимая вверх указательный палец. — Сам Зема, — думал, что говорит с Сиплым… многословен. Приказал, чтобы ехал в «Мираж», там его Танька встречается с Петером. С Владимиром Иванычем, помнишь такого? Так вот, когда Татьяна выйдет из ресторана на улицу покурить и вдруг уронит сумку — значит, все нормально, он на кладбище. Если Петер пока живой, значит, из него нужно сначала выбить, где диски с записями, а потом — туда же… на кладбище. Вот так кино…
— Так я не понял, Миш, значит, любовные интрижки Татьяна ведет по заказу Земы?.. Подожди, подожди, а запись того разговора, которая на сотовом телефоне, это что? Она, значит, играет с менеджером, ей нужны от него какие-то диски. В них что-то важное…
— Стоп! Хватит! У нас времени, наверное, даже нет, — прервал Валентина Михаил. — …А что это за ресторан?
— Вот карта города, ищи, — и Валентин выложил из бардачка машины брошюру.
— Да не по карте, а по сноскам: рестораны, кемпинги. Ага, вот и «Мираж»… Он ткнул в верхнюю часть листа, под номером 10.3.
— О, кемпинг…
— Где расположен?.. Ага, на объездной, километрах в пятнадцати от города в сторону Комаровки. Ладно, может, нашу машину отведем на соседнюю улицу, а двинемся туда на джипе Сиплого? — предложил Михаил. — Когда еще удастся прокатиться на таком монстре… Эх, тем более его документы в сумке валяются, а доверенность написать — две секунды.
5
Но заполнить документ они не успели.
— Валя, у нас гости. — Михаил показал в сторону «Тойоты» Сиплого. Рядом с ней остановился черный джип «Мицубиси Паджеро», из которого вышли их старые знакомые — Клещ и Еж. — Этого только не хватало, надо сматываться… или и их туда же?
— Другого выхода нет, — согласился с ним Валентин.
Но Клещ и Еж не торопились заходить в подъезд. Осмотрелись по сторонам и, возвратившись в машину, тронулись с места. Отъехали недалеко, остановились, но выходить из машины не стали.
Валентин с Михаилом продолжали наблюдать за «гостями».
— Сейчас бы Костяна сюда, вот душа у кого порадуется, если нам сейчас этих красавцев удастся придавить, — мечтательно сказал Валентин.
— А в этом есть проблема? Звони… У меня самого руки чешутся, что на Сиплого, что на Клеща, — сказал Михаил. — Кто-то тогда на «сафари» из них в меня стрелял. Сейчас бы и узнать.
— Так что делать?
— Ждать, Валя, ждать! Не пойму, это случайно не игра Земы с нами? Татьяна с Петером на мобильник могли что угодно рассказать, чтобы нас запутать.
— Кто знает, — раздраженно ответил Валентин.
Прошло еще пять минут, из джипа никто не выходил, молчали и телефоны Сиплого и Серого.
— Смотри, — ткнул Михаила Валентин и показал на скопившихся людей рядом с подъездом Сиплого.
Толпа росла прямо на глазах. Вдруг из нее выбежала женщина и громко запричитала:
— Убили, убили!
— Только не выходи, — одернул товарища Валентин. — У Клеща память хорошая!
Из подъезда вышли трое мужчин, одетых в бушлаты работников дорожной службы. Не обратив внимания на скопившихся рядом с подъездом людей, сели в белую подъехавшую «Газель» и уехали.
Минуты через три после их отъезда из машины вышел Клещ, подошел к толпе, пробился сквозь нее и буквально через несколько секунд выскочил обратно. Постояв немного, быстро пошел к своей машине и уехал.
— Ну что, пора и нам глянуть, кого там убили?
— Не торопись, Миша, вон милицейский «уазик» с включенными мигалками и сиреной гонит, точно — сюда. Наших лиц только там еще не хватало.
— Точно, блин, так и не удалось покататься на «Лэнд Крузере», — с раздражением ответил Михаил и тронул машину с места.
Глава 11. КРЫСА
Владимир Петер открыл глаза — и тут же закрыл. Усталость сковала все тело, рана на лбу здорово саднила. Хотел было повернуться, но сделать это и лечь поудобнее что-то мешало. Снова открыл глаза, морща лоб, приподнял голову, но удержать ее на весу не смог и снова уронил лоб на что-то твердое, мокрое. Это асфальт или бордюр? «Вот наклюкался», — единственное, что ему сейчас пришло в голову.
Потянул к себе руку, но она не поддавалась его усилиям, висела, во что-то упершись. Потянул к себе другую, правую, — поддалась, уперся ею в пол и попытался приподняться, но не удалось — рухнул. Голова раскалывалась от боли. Но неудобство лежать все-таки заставило его заново найти в себе силы и двигаться до тех пор, пока не умостился удобнее.
Прислушался — тишина, значит, находится не на улице, скорее всего — у себя в ванной, только там у него плитка на полу с подогревом, а здесь холодная.
— Таня-я, — просипел он. — Та-ань, я у тебя? — Тишина, прослушивается только звук редких капель, падающих или на пол, или в ванную. Это несколько успокоило его, значит — дома. Все забывает вызвать слесаря из ЖКО и отремонтировать эту трубу.
…Владимир напряг левую руку, с усилием вывернулся и лег на правое плечо, уперев голову в стену. Но долго так лежать не смог, шея занемела, рука — тоже. Но что же это ему мешает стянуть сверху занемевшую руку? Открыл глаза — вокруг тусклый свет, и упирается он головой не в стену, а в ржавую отопительную батарею.
«Где это я? — осмотрелся по сторонам, насколько хватало усилий. Серая стена. На полу битая кафельная плитка. — Что, в подъезде? Как мало света, еще, видно, на улице только начинает светать», — и посмотрел вверх.
Его руке мешала какая-то толстая проволока. Присмотрелся, еще раз приложил усилие, чтобы стянуть с нее кисть руки, но та только впилась в его кожу.
— Вот наклюкался, — прошептал Владимир. — Стыдуха…
«Танька злая, наверное, — продолжал он судорожно вспоминать о прошедшем вечере. — Что я там подмешал себе? Ну ничего не помню. Сидели на втором этаже „Уюта“ — помню. Пили какое-то кислое вино. Да-да. Потом — ну ничего не помню. Нет, Земы не было. А может, потом пришел».
— Что же там было? — зарычал он и, приложив усилия, попытался приподняться на ноги. Сначала — на колени, но сорвать руку с проволоки так и не смог.
— Сволочи! — закричал он, поняв, что это не проволока, это наручники, пристегнутые к кисти его руки и к батарее.
«Кто это сделал? — напуганный сложившейся ситуацией, продолжал судорожно теребить свою память Владимир. — Зема? За что? За что? Долг, как и обещал, верну. Верну, а твоя Танька мне на хер не нужна. Да и я ей. Неужели пронюхали?»
И только с трудом привстав, он осмотрелся. Какая-то небольшая комната. Обшарпаная, без окон. Тусклая лампочка, висящая на проводе, обернутом вокруг гвоздя, вбитого в дверь, еле-еле освещала помещение. Посередине комнаты — небольшой стол с миской, в которой что-то лежало, то ли хлеб, то ли кирпич.
В подвале, что ли?
Вон что-то на стол взобралось. Кошка? Нет, крыса. Увидев эту огромную, с длинным хвостом гадину, Владимир передернулся от испуга. С этими тварями он был хорошо знаком еще со службы в армии, когда попал за самоволку на гарнизонную гауптвахту. Его камера находилась напротив столовой — небольшого широкого коридора со столом посередине. Кто-то из охранников оставил на столе миску с кашей.
И за счет того, что квадратное окошечко в его двери было оставлено открытым, Владимир попытался заглянуть в него: есть ли в коридоре охранник? Но была тишина, и Владимир, не выдержав, закричал: «Охрана, жрать хочу, дайте мою кашу!»
Но его слышали только три огромные крысы, залезшие на стол и с аппетитом копавшиеся в его миске…
Только утром его разбудили…
Трое суток Владимир смотрел на этих крупных, с кота, жирных гауптвахтенных крыс, царствовавших в «столовой» с утра до утра. Они же не обращали никакого внимания даже проходивших мимо солдатохранников. Те, скорее всего, их боялись и поэтому по ночам в коридор второго этажа гауптвахты не поднимались, а только днем.
2
Рука затекла. Владимир уперся плечом в стену и продолжал наблюдать за крысой. Она подбежала к тарелке и обнюхала то, что в ней лежало. Это ее заинтересовало, и взяв что-то, находившееся в тарелке, она начала грызть.
Шум слева возвестил о появлении еще двух крыс, буквально сбежавших сверху по широкой трубе, скорее всего канализационно. Не обращая никакого внимания, как и первая крыса, на Владимира, они бросились к столу. Легко, как коты, в два прыжка, через табуретку, забрались на него и подбежали к миске. Первая, которая уже чувствовала себя здесь хозяйкой, приняла их спокойно, уступив место у тарелки, и начала попискивать, видно, что-то рассказывая своим друзьям о нем, о Владимире.
«Долго еще будут издеваться? — в который раз задал себе тот же вопрос Владимир. — Попался! Так и знал, что с этой… лучше больше не встречаться! Вот лиса! И все ей мало, мало, мало».
И вот за стеной послышался новый звук — кто-то за дверью, громко кашлянув, повернул ключ в замке и потихоньку, видно, чтобы не разбить висящую на двери лампочку, открыл ее. Лицо хозяина было скрыто седой бородой. На лоб плотно натянута шляпа с широкими полями.
