Алфред Хичкок - Убийства, в которые я влюблен
Она, казалось, боялась пошевелиться.
— Ну же, — улыбнулся он. — Выпей это.
Выражение испуга на ее лице постепенно уступило место неуверенности.
— Все в порядке, — произнес он тихим, мягким голосом.
— Кто вы?
— Я твой друг. Теперь выпей это.
Что-то в нем, в его старом, розовом лице и маленьких, живых голубых глазах успокоило ее. Из-под одеяла показалась маленькая, белая ручка. Она села, взяла молоко и покорно начала пить. Ее глаза неотрывно смотрели на него поверх стакана.
— Молодчина, — сказал он, взяв у нее стакан.
Она снова нырнула под одеяло, внимательно глядя на него нежными, невинными глазами олененка.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Не знаю-,— ответила она слабым, робким голоском.
— Воды много наглоталась?
— Я не знаю.
— Кто был этот мужчина?
— Мистер Гроув, мой отчим. Он ужасный человек.
— Да, соседи мне это говорили. Интересно, какую сказку он собирается рассказать твоей матери?
— Вы знаете мою маму?
— Нет, лично не знаю. Но о богачах всегда все становится! известно. Я знаю, что ты Шерли, что приехала домой на летние каникулы. Я знаю, что твой отчим каждый день, в хорошую погоду, катает тебя на байдарке и что как раз сегодня ему это надоело.
— Я просила его спуститься вниз по реке. Говорят, там так красиво, — сказала девочка. — Но он никогда этого не делает. Он злой.
— Похоже, он малоприятная личность.
— Он шлепает меня, когда мамы нет.
— Ты жаловалась ей?
— Да, но она говорит, что, наверное, я сама виновата. Она считает его замечательным. Отправляет меня в школу, чтобы я не ссорилась с ним.
Он улыбнулся про себя серьезности и почти взрослой paccyдительности девочки.
— Расскажи мне, — попросил он, — что там произошло?
— Он разозлился, когда я попросила показать мне реку, и сказал, что сейчас он мне ее покажет.
— И сделал это. Я думал, что ты уж точно на дне озера.
— Он не знал, — сказала Шерли с гордостью и детским торжеством, — что я в школе научилась плавать. Я не говорила им, чтобы это был сюрприз.
— Это будет тот еще сюрприз, я представляю, — заметил Фитзхью, — но под водой…
— Я первый раз попробовала.
— Ты никогда не плавала под водой?
— До сегодняшнего дня нет.
— Поразительно!
— Он думает, что утопил меня.
— Какой оптимист!
Они оба засмеялись, девочка хихикала под одеялом. Потом она перестала смеяться и взглянула на него со спокойным любопытством.
— Кто вы? — спросила она напрямик.
— Альберт Фитзхью.
— Вы здесь живете?
— Да.
— Всегда здесь жили?
— Последние несколько лет.
— Я никогда вас раньше не видела.
— Нет, видела — из окна вашей большой, быстрой машины.
— Ой, я ненавижу эту машину.
Он хмыкнул.
— Вы живете один?
— Совсем один.
— Почему?
— Старые люди часто живут в одиночестве.
— А сколько вам лет?
— Шестьдесят семь.
Она серьезно кивнула.
— Вам нравится жить здесь?
— Я стараюсь чувствовать себя здесь как дома.
— У вас никого нет на всем свете?
— Ни души.
— Как несправедливо. Вам одиноко?
— Иногда. Но думаю, что порой это со всяким случается. Даже с тобой в вашем огромном доме.
— Ох, этот дом! Я ненавижу его, мистер Фитзхью. Так много, ужасно много пустых комнат.
Хижина Фитзхью отличалась своеобразным грубоватым шармом. В ней был суровый уют и, как и у ее безмятежного старого хозяина, забавные и незатейливые особенности. Мебель, грубая и основательная на вид, казалась подобранной в случайных местах. Дощатый пол был чисто выметен. На голых некрашеных стенах из соснового дерева одиноко висел календарь, купленный у местного торговца. Около кирпичного камина стояла швабра.
Фитзхью задумчиво смотрел на девочку.
— Ты не любишь свой большой дом, а? — переспросил он.
— Ненавижу его.
— Но ведь тебе пора возвращаться туда.
Девочка удрученно затихла, приложив палец к губам. Спустя какое-то время она призналась:
— Мистер Фитзхью, я не хочу туда возвращаться. Я боюсь.
— Мистера Гроува? Ну, о нем ты не беспокойся. То, чему я сегодня был свидетелем, угомонит его надолго. Когда полиция узнает… — Он запнулся, уловив смысл того, что сказал. Полиция, повторил он про себя. Нет, это не пойдет. Никак.
— Я ненавижу этот дом, мистер Фитзхью, — повторила Шерли. — Я терпеть его не могу!
— Но это твой дом, Шерли.
— Это не мой дом. — В ее голосе звучали слезы. — У меня вообще нет дома.
— Но твоя мама…
— Моя мама совсем не будет скучать по мне.
— Шерли, — упрекнул ее Фитзхью. — Как ты можешь такое говорить?
— Потому что я знаю маму. Сегодня вечером она выпьет успокаивающее, а завтра уговорит себя, что я в школе. У нее очень здорово получаются такие вещи. Именно так она и поступила, когда умер мой папа.
— Да?
— Да.
— И тебе совсем-совсем не жаль ее?
— Нет. Потом она будет в это играть, пытаясь встретиться с моим духом из иного мира.
— Что ты имеешь в виду?
— Она так делала, когда умер папа. Моя мама очень суеверный человек — глуповерная, так я обычно называю ее. Она приглашала в дом каких-то ужасных полусонных людей, и они пытались вступить» контакт с моим отцом в том мире.
— Как интересно, — задумчиво проговорил Фитзхью, приподняв брови. — И получалось?
— Ой, мистер Фитзхью, вы же не верите в это, правда?
— Человек моего возраста ни в чем не может быть уверен.
— Нет, это никогда не получалось.
— И ты думаешь, что она будет проделывать то же самое с твоим маленьким промокшим духом?
— Когда-нибудь да.
Фитзхью глубоко задумался, постукивая пальцами по колену. Когда-то давно ему рассказывали о таких сеансах. Кто же это был? А, да Майкл Рэт, в Бостоне. Они пытались вызвать с того света какого-то богатого дедушку или что-то в этом роде, и им почти удалось это, но что-то сорвалось. Всегда что-то срывается в этих проектах, потому что, конечно же, невозможно связаться с кем-то из того…
Он взглянул на девочку, подумал об огромном доме Гроувов, о деньгах.
— Ты не хочешь возвращаться домой? — спросил он.
— Нет, — ответила она, надув губки.
— Но что же ты будешь делать?
— Не знаю. Я буду жить в лесу.
— Это не очень-то удобно.
Ее лицо осветилось.
— Мистер Фитзхью! — воскликнула она. — А почему бы мне не остаться здесь?
— Остаться здесь?
— Да. Вы же сказали, что у вас на всем свете никого нет.
— Но что же ты будешь здесь делать?
— Я буду вашей прислугой. Готовить для вас, штопать и подметать.
— Но ты же не можешь остаться здесь навсегда, Шерли, — заметил он.
— Ну хотя бы на немножечко, ну пожалуйста, миленький мистер Фитзхью, — умоляла она ласковым, милым голоском.
— А потом?
— А потом я пойду домой и отправлю мистера Гроува в тюрьму.
— Ты должна пообещать, что через некоторое время вернешься домой.
— Конечно.
— Но тебе же нечего на себя надеть.
— Я сошью платье из вашей старой шерстяной рубахи.
Он засмеялся.
— Ну и выдумщица, — искренне восхитился он.
Она засмеялась вместе с ним, сидя в кровати и обхватив руками колени.
— Мистер Фитзхью, — она ласково смотрела на него. — Я вас люблю.
Он улыбнулся и все еще продолжал улыбаться, когда подошел к двери и стоял там, глядя в дверной проем на залитые солнцем деревья. «Ну и закавыка, — в изумлении думал он. — Боже праведный, а ведь это верняк».
***
Каждое утро, как только солнце поднималось высоко над горизонтом, Фитзхью выходил из своей хижины. Он шел по лесу в благодушной безмятежности, скорее очарованный, чем заинтригованный мириадами таинств и драм, разворачивающихся вокруг него. К интимной жизни леса он относился с уважением, никогда не прикасаясь ни к одному цветку, не трогая листьев на свисавших к земле ветвях деревьев.
Пройдя короткий путь через лес, он выходил на проселочную дорогу и шел по ее тенистой стороне к лавчонке миссис Дженифер за продуктами. Здесь лес редел, отступал от дороги, а во многих местах был вырублен. Дальше, там, где он вообще исчезал, появлялось несколько больших, ухоженных домов с верандами и нарядными зелеными газонами. Маленькая лавчонка миссис Дженифер стояла на правой стороне дороги, перед ее домом.
Фитзхью, с покатыми плечами и розовым, почти лысым черепом, обычно шагавший в этот час по дороге, был здесь привычной фигурой. Встречные махали ему рукой, и он приветствовал их в ответ.
Примерно на милю дальше по дороге находился дом Шерли — особняк Гроувов, величественный, огромный дом на озере. Он не раз подходил к нему, чтобы повосхищаться, потому что созерцание внешнего проявления богатства всегда завораживало его.
