Марина Серова - Осколки хрустальной туфельки
— Кстати, мальчики, а куда мы едем? — вполне миролюбиво спросила я.
Однако любознательность здесь явно не приветствовалась.
Один из мальчиков молча извлек из кармана широкую полоску скотча и нагнулся ко мне. О его намерениях не стоило особо долго гадать. Подобного обращения с собой я уже совсем никак не могла допустить, и, когда физиономия гнусного типа оказалась достаточно близко, я просто заехала ему кулаком в челюсть.
Тип оказался нежным созданием и тут же завопил:
— Сволочь!!! А нам говорили, что она спокойная!
«Ага, значит, тот, кто заказал мое похищение, не слишком хорошо меня знает», — промелькнуло у меня в голове, но развить эту мысль мне не удалось, поскольку думать и отбиваться от двух верзил мне было несподручно. Однако мое сопротивление было не долгим, я успела отвесить еще одну оплеуху навязчивому типу, который не оставлял попыток заклеить мне рот скотчем, но тут его отодвинул в сторону второй верзила. Он зажал мне нос платком, жутко воняющим каким-то лекарством.
«Эфир!!!» — промелькнуло у меня в голове, и я тут же потеряла сознание.
* * *Жутко болела голова.
«Что я делала накануне, от чего теперь так страдаю?» — вяло подумала я. Вариантов было много, но все они как-то не очень вязались с событиями последних дней; и хотя мои воспоминания сводились в основном к посещению ночного клуба «Опал», все же ничего такого, что могло столь сильно травмировать мое и без того слабое здоровье, я вспомнить не смогла. «Нужно пойти на кухню и выпить таблетку», — решила я и попыталась встать с дивана. Как оказалось, это была не лучшая идея, поскольку я благополучно свалилась вниз.
Сидя на полу в собственной квартире, связанная по рукам и ногам, я осмотрелась по сторонам.
Какого черта?! Что все это значит?
И тут я все вспомнила — меня похитили! Да, именно так и было — двое верзил схватили меня прямо на улице, затолкали в «Газель» и усыпили!
Но тогда почему теперь я дома? Нет, не то чтобы я была особо против, но по логике вещей я должна была сейчас находиться в каком-нибудь загородном доме или квартире на окраине города, с облезлыми стенами и рассыхающейся мебелью, а то и вовсе в каком-нибудь сыром погребе с амбарным замком снаружи. Во всяком случае, прошлый мой опыт…
И, признаться, меня немало тревожило то, что со мной могли сделать те типы, чтобы в итоге еще и до дома доставить — просто полный спектр услуг. И за какие такие подвиги, хотелось бы мне знать.
На кухне упала вилка, и послышалось чье-то недовольное бормотание.
Я замерла.
В квартире кто-то был. Я здесь явно не одна…
Сердце бешено заколотилось. «Кто это? Что они делают в моем доме? Что им надо от меня?» — мысли лихорадочно сменяли одна другую, но главным оставался один-единственный вопрос — а что мне-то теперь делать?
Телефон в другой комнате, мобильник остался в машине. Стучать в стену и звать на помощь соседей? Не знаю, как насчет последних, а вот то, что сюда тут же примчатся типы, устроившие посиделки на кухне, — это точно. И вряд ли их порадует моя бурная деятельность. Можно, конечно, выпрыгнуть в окно… Но, во-первых, высоко, а во-вторых, как? Если я с трудом могу пошевелиться — веревки затянуты так, что вот-вот лопнут глаза. Проклятые гады, и надо же было так связать!
Больше ничего путного в голову мне прийти не успело — до меня донеслась отчетливая фраза: «Пойду посмотрю, как там она…» — после чего послышался скрип отодвигаемого стула и тяжелые шаги в коридоре.
«Нужно лечь на диван и притвориться, что я все еще без сознания…» — промелькнула спасительная мысль, и я тут же начала энергично претворять ее в жизнь. Однако, как выяснилось, забраться на диван, будучи связанной, совсем не просто. И вот за сим увлекательным занятием меня и застали.
В комнату вошел уже знакомый мне тип из «Газели».
— Мишаня, она очнулась! — тут же заорал он.
На пороге тут же материализовался Мишаня — специалист по усыплению девушек.
— Будешь орать, мы тебе заклеим рот, — начал он с угроз, — поняла?
— Поняла, — буркнула я, — чего уж тут непонятного…
— Иди, помоги ей сесть на диван, — велел Мишаня своему напарнику.
— Почему я? — заныл тот.
— Цыц! — рявкнул Мишаня.
Сразу было видно, что за старшего здесь он.
— Делай, что тебе велено, Леха, и не спорь.
Леха без особого желания начал ко мне приближаться.
— Тебе никто ничего плохого не сделал, веди себя смирно, — предупредил он меня.
— Ничего плохого, — передразнила я его, — а, по-вашему, нападать на девушку на улице, усыплять, а потом устраивать сборища в ее доме — это хорошо?
— Не умничай, а то тебя быстро заткнут! Поняла?
— Поняла…
И что самое главное — до меня действительно начало доходить: с этими типами лучше особо не конфликтовать.
В комнате наконец-то воцарилась тишина.
И в этом гробовом молчании я тихонечко спросила, так, из чистого любопытства:
— Что вам от меня надо?
Получить ответ я особо не рассчитывала, его и не последовало, зато Мишаня красочно и в деталях объяснил мне, кто здесь задает вопросы, а кто отвечает, а заодно уточнил, что со мной будет, если я не пожелаю о чем-либо проинформировать своих новых знакомых.
Я слушала внимательно и иногда кивала, проникновенная речь Михаила нашла долженствующие отклики в моем сознании.
— ОК? — подытожил он, что значило — с репрессиями покончено, переходим к допросу.
И действительно, он пододвинул стул, уселся на него верхом и, внимательно глядя мне в глаза, спросил:
— Кто тебя нанял?
Я задумалась:
— В каком смысле?
Подзатыльник напомнил мне, что умничать не стоит.
— Итак, подумай как следует: кто тебя нанял? — почти по слогам спросил Миша.
— Чего ты с ней базар ведешь? Пытать ее надо, — от всей души посоветовал Леша.
— Цыц! — рявкнул на него Мишка. — Нам велено ее допрашивать, а не калечить. А то шеф потом нас пытать будет.
Я насторожилась. Так-так, значит, я была права: этих верзил ко мне кто-то подослал, кто-то, чьи интересы я затронула, пытаясь докопаться до истины об исчезновении Иры. И этот кто-то отдает, на мой взгляд, очень странное распоряжение — допросить меня, причем в моей квартире и без особого насилия. Хотелось бы еще знать, что это за гуманная личность.
— Ну что, ты подумала? — поторопил меня Мишаня.
Благо, бог обделил этого типа мозгами, и он даже не догадывался о том, какую пищу для размышлений он мне подкинул.
— Я не могу думать, — пожаловалась я, — веревки тугие, можно их развязать?
— Ща-ас!!! — хмыкнул Леха.
Я бросила на него уничтожающий взгляд, после чего с мольбой воззрилась на Михаила.
— Я не буду делать ничего плохого и соглашусь отвечать на все ваши вопросы, — пообещала я.
Михаил вздохнул, почесал затылок, после чего сказал:
— Развяжу, но только ноги. И, чур, не брыкаться, — предупредил он.
У меня и в мыслях не было ничего подобного, и, пока он освобождал от пут мои ноги, я отчаянно пыталась сообразить, как мне выбраться из того жуткого положения, в котором я оказалась. Мои похитители хоть и медленно соображали, но все же не настолько тупы, как мне хотелось бы, и долго морочить им головы у меня вряд получится. А это значило, что рано или поздно мне все же придется отвечать на их вопросы.
— Ну что, теперь можем продолжить нашу беседу? — спросил Миша, когда веревки были наконец-то отброшены в сторону.
— А можно закурить? — ответила я вопросом на вопрос.
— Ага, может, тебе еще журнальчик дать почитать? — заржал Леха.
— Никаких сигарет! — рявкнул Мишка и со всего размаху ударил кулаком по столу.
Я вжалась в диван. Типы, самовольно вторгшиеся в мою квартиру, начинали терять терпение, и боюсь, что следующей мишенью Михаила будет уже не стол…
— Отвечай, кто тебя нанял! — скомандовал он.
— Меня никто не нанимал, — пропищала я.
— А может, наплевать на то, что нам сказал шеф? Давай ее пытать — она быстро расколется, — не унимался кровожадный Леха.
Мишаня покосился в его сторону:
— Цыц! — И снова обернулся ко мне: — Ладно, скажи, кто ты такая.
«Вот с этого и надо было начинать», — подумала я.
— А где ты вообще-то работаешь?
Но сегодня у меня уже была возможность убедиться в том, сколь опасно распространяться незнакомым людям о роде своей деятельности, потому я, не моргнув глазом, соврала:
— Я журналистка!
Сказала я первое, что пришло мне в голову.
— Журналистка, значит…
Мои похитители переглянулись.
— И-и-и… — протянул Мишаня, подразумевая, что фраза о моей работе должна быть подкреплена более содержательной историей.
— …И это очень тяжелый, неблагородный труд, — после некоторых размышлений призналась я, вспомнив свое общение с Леонидом Сопроновым в роли журналистки.
