Мария Жукова-Гладкова - Тайны старого Петербурга
– Но тогда зачем было устраивать наверху пожар? – спросила Ольга Николаевна.
– Например, чтобы избавиться от каких-то трупов, – высказал свое мнение Вася. – Или там в самом деле кто-то устроил пьянку – да хоть бомжи окрестные – и угорели. Да мало ли причин?
Главное, мы сошлись в одном: кто-то хотел завладеть мансардой. И завладел.
– А чтобы узнать, кто именно, нам нужно выяснить, кто директор этого фотосалона, – добавил Иван Петрович. – Отправим Мариночку фотографироваться.
В общем, опять я. Ну что ж, если за получение информации мне хорошо заплатят… То почему бы и нет? А ведь Валерий Павлович точно не знает, кому он помешал, но очень хотел бы узнать. С нашей помощью. И еще – товар. Кстати, о товаре…
– Вася, – обратилась я к художнику, – а там гробов-то много было? В смысле в той партии, которую у вас украли?
Художник пожал плечами. Я попросила назвать хотя бы примерную цифру.
– Штук пятнадцать-двадцать, – сказал он.
– Это из-за пятнадцати штук Валерий Павлович на уши встал?! – воскликнул Иван Петрович. – Из-за простых деревяшек?
Ольга Николаевна заметила, что он «на уши вставал» не из-за количества, а из-за факта. Украден товар. Что он вначале от художников требовал? Чтобы возместили ущерб. Естественно для бизнесмена. Потом оказалось, что его таким образом хотели выселить, чтобы занять мансарду. Мансарду заняли. Валерий Павлович пытается найти новое место для хранения товара и новых работников. Мы ему отказали, но он надеется, что мы в итоге согласимся.
– Он хочет, чтобы мы нашли эти гробы! – заявил Иван Петрович.
– Он не знает, к т о именно его выселил, – поясняла, как ребенку, Ольга Николаевна. – Неужели не понял, Ваня? Повторяю: дело не в количестве, а в самом факте.
И тут у меня промелькнула странная мысль.
– Вася, – обратилась я к художнику, – а гробы были пустые?
Вася опустил глаза и закрыл лицо руками. Мы все застыли на своих местах, переглянулись. Вася молчал. Иван Петрович подошел к нему и потряс за плечо.
– Вася, почему ты нам не сказал? – спросила Ольга Николаевна. – Ты же знаешь, что мы твои друзья. Это перед Валерием Павловичем можно комедию ломать, а перед нами не надо. Мы должны знать. Чтобы обезопасить себя.
– Я… – промямлил Вася. – Ну, то есть…
Иван Петрович не выдержал и схватил его за грудки.
– Хочешь, чтобы отдали тебя Валерию Павловичу? Не зря он, видать, хотел тебя заполучить. Так это мы запросто. Звони, Марина.
Я направилась к телефону.
– Нет! – закричал мне вслед Вася. – Не надо.
Я повернулась и вопросительно посмотрела на него.
– Там хранились патроны, – тихо сказал он и снова закрыл лицо ладонями.
Последовала немая сцена. Иван Петрович отпустил Васю. Анна Николаевна шумно вздохнула. Ольга Николаевна схватилась за сердце. Мне стало ясно, почему художники не могли возместить ущерб и почему Валерий Павлович ни в коем случае не хотел привлекать к делу милицию. Я спросила:
– Во всех пятнадцати? Или сколько их там было?
Вася ответил, что не во всех. И не всегда. Только иногда. Причем в тех, которые художникам не надо было оформлять. Ведь мансарда использовалась и как склад. Валерий Павлович – или его люди – четко указывали, что с какими гробами делать: эти тканью обтянуть, здесь бахрому дать, тут еще что-то, а вот эти, например, пусть просто стоят.
В общем, Вася с Андреем как-то полюбопытствовали – и выяснилось: среди тех, которые просто складировались, оказались два наглухо заколоченных. Художники заинтересовались и вскрыли один. И увидели содержимое. Больше никогда не открывали – только тот, один-единственный раз. Правда, потом всегда проверяли, есть ли наглухо забитые в партии. Чтобы уж точно знать. В той партии, что украли, были. Целых три.
– Но вес! Когда вы носили их по лестнице… – начала я.
– Их всегда носили не мы, – пояснил Вася. – Носили грузчики Валерия Павловича. Так что мы вроде бы и не должны знать… Мы с Андрюхой, когда Валерий Павлович разъяренный принесся – ну, после пропажи, – мы вениками прикидывались… Он нас все исподволь допросить пытался… но вроде бы решил, что мы про патроны не знаем.
– М-да… – изрек Иван Петрович.
Я поинтересовалась, в курсе ли Костя, проживавший у жены. Вася покачал головой: своему товарищу они с Андреем ничего не говорили. Костя вообще больше их рисовал, гробами редко занимался. Костины работы хоть как-то продавались, а Васе с Андрюхой приходилось подхалтуривать чем удастся. Теперь Костя, наверное, дома работать будет, правда, места там не ахти, да и детей двое, он ведь в мастерскую по большей части отдыхать приходил. Может, еще с кем объединится.
Я напомнила Васе, что ему следует позвонить Константину. Даже не столько по заданию Валерия Павловича, а для того, чтобы мы сами получили интересующую нас информацию. Хоть какую-нибудь.
Вася по памяти набрал номер. Подошел ребенок, позвал папу.
Костя сразу же понял, кто с ним говорит, и попросил больше ему не звонить.
– Тебя нет, – сказал он Васе. – Сиди тихо и не высовывайся. А лучше уезжай.
– Но… – раскрыл рот Вася.
Его товарищ повесил трубку.
– И как я должен это понимать? – спросил Вася, как бы размышляя вслух.
– Буквально, – ответила за всех я. – Не высовываться. Не выходить из квартиры.
Ведь те, кто увез не принадлежавшие им гробы, может, и не предполагали, что в трех из них спрятаны патроны или даже оружие, – возможно, просто хотели завладеть мансардой. Но обнаружили боеприпасы. Или, наоборот, знали, что они там есть. И ехали непосредственно за ними. Только нам до этого какое дело?
– Давайте жить одним днем, – предложила Анна Николаевна.
– К Андрюхе бы надо съездить, – заметил Вася. – Он же наверняка до сих пор сидит на даче у Кости…
Мы все переглянулись. Васе из дома выходить нежелательно. Можно было отрядить Ивана Петровича, но одного его посылать тоже нежелательно, потому что они с Андреем могли бы тут же найти общий язык на почве любви к зеленому змию и Иван Петрович застрял бы на даче на неопределенное время. То есть на пару с Иваном Петровичем надо было кого-то посылать (дяде Ване ехать в любом случае – как единственному мужчине). Выбор мог пасть на меня (в первую очередь) и на Ольгу Николаевну (во вторую).
– Если сегодня, то только Ольга Николаевна, – заметила я. – Ведь у меня же на восемь назначена встреча в «Жар-птице».
– Интересно, что тебе предложат? – спросил Иван Петрович.
Я считала, что это будет какая-то переводческая работа с французским. Именно так я поняла из вчерашнего разговора.
– Я поеду, – заявила Ольга Николаевна. – Может, ты, Марина, завтра с утра работать уже начнешь. А я давно за городом не была. Поехали, Ваня. Прогуляемся.
Художник Вася объяснил Ольге Николаевне и Ивану Петровичу, как добраться до нужного дома, и даже нарисовал план. Соседи собрались выехать на следующий день, поутру, а я начала готовиться к вечернему выходу в свет.
Глава 9
2 июля, четверг, вечер
Ровно в восемь я вошла в ночной клуб «Жар-птица», правда, с черного хода. Во-первых, мне так было удобнее: пересекла двор – и порядок, а делать крюк было лень. Во-вторых, я не привыкла ходить по таким заведениям, что, конечно, являлось главной причиной.
Всей нашей квартирой мы выбирали мне наряд. По мнению старушек Ваучских, совпавшему с моим собственным, нужно было выглядеть строго, но стильно. Я остановилась на маленьком черном платье, волосы убрала наверх, наложила чуть-чуть косметики, плюс шестисантиметровый каблук. Ольга Николаевна горестно покачала головой, заметив, что в нашей квартире не имеется маленького дамского пистолета, который бы поместился в сумочку. Очень мог бы мне пригодиться: ведь иду в «логово». Если у охранников Валерия Павловича автоматы были короткоствольными, то отобранный нами пистолет, наоборот, оказался весьма внушительных размеров.
– Вы ничего с твоим Андрюшей из внутреннего содержания тех гробов не прихватывали? – строго посмотрела на Васю Ольга Николаевна, все еще надеясь меня чем-нибудь снабдить в дорогу.
– Нет, – покачал головой художник. – На хрена нам патроны? А стволов там не было. – Вася помолчал немного и добавил: – По крайней мере, не было, когда мы внутрь заглядывали.
Да, маленький дамский пистолетик совсем не помешал бы. Когда у меня на шее висел автомат, я чувствовала себя уверенно. И когда за пояс заткнула этот здоровый пистолет – тоже. Не знаю, конечно, успела бы им воспользоваться, но для поднятия боевого духа было бы очень кстати.
– Ты, может, хоть ножичек какой возьмешь, Марина? – предложила Анна Николаевна, как и остальные жильцы, принимавшая живейшее участие в моей экипировке.
– У нас же только кухонные! – воскликнула я. – Да и что я с ним делать-то буду?! И меня же пригласили для обсуждения условий возможной работы! А я вооружаюсь, словно партизанка, засланная во вражеский тыл.
