Григорий Глазов - Я не свидетель
Он вышел к Михальченко, дернул дверь, но она оказалась заперта. "Значит махнул куда-то поблизости", - подумал Левин и двинулся во двор. Заметив его, Стасик, еще не утративший армейских привычек, соскочил с сиденья и встал у дверцы.
- Где наш милый шеф? - спросил Левин.
- Не знаю, Ефим Захарович. Приказал быть здесь.
- Заводи, прокатимся.
- Куда едем? - Стасик вставил ключ зажигания.
- На авторемонтный завод. Улица Белградская. Знаешь?
- Знаю.
- Поехали.
Из вахтерской по внутреннему телефону Левин позвонил начальнику отдела кадров, объяснил, кто он, передал трубку вахтеру, тот, получив указание, сказал:
- Проходите.
- Куда идти?
- Справа, за этим цехом здание заводоуправления. На втором этаже...
Кабинет начальника отдела кадров находился в конце коридора. Постучав, Левин вошел. Обыкновенная казенная комната, стол, сейф в углу, этажерка с какими-то брошюрами. Начальник отдела кадров поднялся из-за стола.
- Проходите, садитесь.
Левин протянул ему удостоверение. Тот с любопытством повертел его.
- Смотри, - улыбнулся кадровик, - не знал даже, что существует такое агентство, - и взглянул на Левина.
- Как видите, существует.
- И много убийств расследуете? - он был высок, худощав, хорошо выбрит, ладно скроен, неброско, но аккуратно одет: белая свежая сорочка с ровно закатанными рукавами, хорошо отглаженные, черные, но почему-то, как успел заметить Левин, флотские брюки.
- Мы убийствами не занимаемся, - ответил Левин. - Так, всякой мелочью. Вы, я вижу, недавний флотский?
- Точно. Недавний. Списали... Я вас слушаю.
- Простите, как ваше имя-отчество?
- Олег Степанович.
- Олег Степанович, скажите, пожалуйста, на заводе есть ветераны?
- Что понимать под "ветеранами"?
- Те, кто работал здесь с сорок седьмого-сорок восьмого годов.
- О-хо-хо! Таких уже никого нет.
- Я ищу женщину, которую звали Рита, очевидно Маргарита. Фамилия неизвестна. Работала в ту пору на заводе кладовщицей в инструментальном цехе.
- А говорите, что занимаетесь всякой мелочью! - покачал головой собеседник. - Ничего себе мелочь: найти бесфамильного человека через сорок два года!
- Вы давно здесь работаете?
- Четыре года.
- А до вас кто был?
- До меня один подполковник, отставник. Проработал шесть лет. А вот до него... Знаете, у нас есть такой стенд "Они защищали Родину". Там фотографии и краткие биографии всех фронтовиков, кто пришел на завод сразу после войны.
- Можно взглянуть?
- Конечно...
Они спустились этажом ниже, где был небольшой холл, по дугообразной стене которого шел застекленный стенд.
- Вот, - указал кадровик. - Второй ряд, третий справа.
Небольшой портрет пожилого мужчины в военной фуражке, в офицерском кителе покроя конца сороковых, - со стоячим воротником, только без погон. Полноватое лицо его ничего не выражало, вернее выражало напряженность человека, который знает, что его снимают. Левин стал читать текст под фотографией: "Колядко Амвросий Илларионович. Родился в 1918 году. Участник Великой Отечественной войны. Член КПСС. Имеет правительственные награды. На нашем заводе проработал с 1946 по 1979 год в должности начальника отдела кадров".
- Олег Степанович, а у вас нет его адреса или телефона? - спросил Левин.
- Это должно быть, пойдемте.
Они вернулись в кабинет. Из нижнего ящика стола кадровик, порывшись, достал длинный узкий справочник с вертикальным алфавитом, и полистав его истрепанные страницы, сказал:
- Записывайте. Колядко Амвросий Илларионович, улица Чапаева, дом двенадцать, квартира шесть, телефон 35-74-01.
- Спасибо, Олег Степанович, - Левин поднялся.
- Да тут не за что... Дорогу от меня найдете? Вниз и налево, а там проходная.
- Найду. Спасибо...
Выйдя за ворота, Левин поискал глазами телефон-автомат, но не обнаружив, пошел к автобусной станции, где в уголочке припарковался Стасик.
Левин вошел в одноэтажное замызганное здание станции. Недалеко от касс висело три телефонных аппарата. Один оказался неисправным, но монетку заглотал. Левин перешел ко второму, набрал номер. После долгих гудков ответил резкий женский голос:
- Да!
- Это квартира товарища Колядко? - спросил Левин.
- Его.
- Будьте добры, Амвросия Илларионовича можно?
- Можно, можно! - трубку на что-то там положили, но Левин слышал: Отец, иди к телефону. Амврося, ты что, глухой, к телефону тебя.
- "Дочь? Невестка? А, может и жена. Иногда жены называют мужей "отец", - гадал Левин, вспоминая нелюбезный голос женщины. Но тут в трубке кто-то тяжко задышал, и сиплый голос произнес:
- Колядко слушает.
- Здравствуйте, Амвросий Илларионович. С вами говорят из сыскного бюро "След". Левин моя фамилия. Вы, пожалуй, единственный, кто может нам помочь в одном деле. Не откажите в любезности.
- Я хвораю. Ноги больные. Ежели вам уж так нужно, прибывайте ко мне.
- Хорошо, с вашего разрешения я через пятнадцать-двадцать минут буду. Улица Чапаева двенадцать, квартира шесть. Правильно?
- Ну да. Езжайте.
- Уже еду, - Левин подмигнул сам себе и повесил трубку...
- Заводи, Стасик. Гулять так гулять. Улица Чапаева, двенадцать, сказал он шоферу.
- Поедем через Артема, - согласился Левин, хотя ему было безразлично, как поедет Стасик, поскольку его занимала радостная мысль, что день начал складываться с маленьких удач: кадровик с завода попался любезный, на заводе оказался стенд с фотографией, подписью, сохранился алфавитный справочник, где имелся адрес и телефон Колядко, - и - главное - сохранился сам Колядко, которому, как высчитал Левин, шел семьдесят третий год. С завода Колядко ушел одиннадцать лет назад. За это время он мог поменять квартиру или уехать в другой город, просто умереть, наконец, мог только что по телефону послать Левина ко всем чертям...
Дверь открыла маленькая толстая женщина лет шестидесяти в домашнем фланелевом халате до пят, с кудрявыми черными крашенными до лилового отлива волосами.
- Входите! - как бы рыкнула она.
Левин сразу узнал этот голос.
- Амврося, к тебе пришли!.. Он у себя в кресле. Ноги не держат. Пить надо было меньше, - сообщила она Левину, утицей шествуя перед ним по длинному коридору. Возле входа в кухню она остановилась. - Дверь налево в его комнату. Да нет! Куда вы идете? Это в туалетную. Следующая...
Колядко сидел в кресле, сдвинув очки на нос и глядя поверх них на вошедшего Левина. На коленях у него лежала газета. У распухших ног стояли суконные тапочки с отрезанными задниками, видимо отечные ступни не умещались в тапочки.
- Здравствуйте, Амвросий Илларионович, - поздоровался Левин. Извините за вторжение. Без необходимости не стал бы вас беспокоить.
- Садитесь вон в то кресло, - сипло сказал Колядко.
На кресле стоял телефонный аппарат с длинным шнуром. Левин снял аппарат, осторожно поставил на книжную полку и сел.
- Амвросий Илларионович, я работаю в частном сыскном агентстве. Вот мое удостоверение, - Левин полез в карман, но Колядко махнул рукой, мол, ни к чему это. - По просьбе одного зарубежного клиента мы разыскиваем следы его родственника. Он был военнопленным, сидел в Старорецком лагере и работал у вас на заводе. Фамилия его Кизе. Алоиз Кизе. Вы не помните такого?
- Их много у нас имелось, в разных цехах, всех не упомнить.
- Он работал у прораба, кажется в инструментальном цехе.
- Не помню.
- А кто был прорабом в 1947-1948 годах?
Колядко задумался. Левин следил за его как бы отупевшим оплывшим лицом, понимая, как тяжело вращаются в обратную сторону стершиеся жернова старческой, скованной склерозом памяти. Наконец тот просипел:
- Гутаров, вроде Павлом звали. Или Петром.
- А где он сейчас?
- Он недолго проработал. Кажется, после смерти Сталина уволился и куда-то уехал.
"Для него точка отсчета времени - смерть Сталина. Это никакой склероз не затуманит", - подумал Левин и спросил:
- А вы с какого года там работали?
- Я служил в конвойных войсках. В сорок шестом, летом, демобилизовался. С тех пор там и был на кадрах.
- Амвросий Илларионович, а не помните ли вы кладовщицу из инструментального цеха, Риту, Маргариту.
- Эту помню. Рита Марголина. Ушла с завода на пенсию. Сам ее оформлял.
- Давно ушла?
- Давно, почти разом со мной.
- А адреса или телефона у вас нет?
- Нет. На что мне ее адрес? Я сотни людей на пенсию провожал. Это сколько же мне адресов надо хранить, - он слабо пошевелил пальцами.
- Что ж, спасибо вам, Левин поднялся, понимая, что больше ничего тут не выловит. - До свидания.
- До свидания, - равнодушно ответил Колядко.
На улице Левин взглянул на часы. Было четверть третьего.
- "Что ж я имею в итоге? - подумал он. - Фамилию Риты, кладовщицы из инструментального цеха - Марголина. Дырка от бублика. Но не сжевало ли время сам бублик?" Он сел в машину.
- Куда теперь? - спросил Стасик.
- Домой, в контору. Обедать пора. Проголодался, небось?
