Светлана Алешина - Средство от скуки
Патрушев же промямлил что-то невнятное о положении звезд и о том, что они готовят Козерогам — Филимонов относился именно к этому знаку Зодиака.
— А что ты искал в книгах? — спросила Лариса, когда они уже пили крепкий чай с сахаром.
Филимонов будто не расслышал, и Ларисе пришлось повторить свой вопрос.
— Мышонка искал, — наконец ответил он.
— Какого мышонка?
Филимонов нахмурился, выдержал паузу и произнес неопределенно:
— Да это я так. У меня неприятности…
— Какие неприятности? — обеспокоенно встрял Патрушев.
— Это тебя не коснется, Дрюня. Уже не коснется, — серьезно ответил Филимонов.
— Слушай, Дмитрий, а ты помнишь Олю? Ну, ту шизофреничку? — спросил Патрушев. — Там, в доме культуры…
— Да. Очень интересная женщина… — дипломатично выразилась Лариса без тени иронии в голосе, поддержав вопрос Андрея.
— А что с ней случилось? — быстро отреагировал , Филимонов.
— Ас ней что-то случилось? — в свою очередь быстро спросила Лариса.
— Наверное…
— Что с ней случилось, Дмитрий? Вы знаете? — Лариса пристально посмотрела в глаза Филимонову, но он отвел взгляд. — Если вы знаете, то скажите…
— Нет, не знаю, — хмуро сказал Филимонов. — Не знаю.
— А мне кажется, что знаешь, — упрямо сказал Патрушев.
И эта его фраза стала поворотной. Филимонов привстал со стула и, поглядев на приятеля внезапно ненавидящим взглядом, повторил, чеканя слова:
— Я не знаю, что случилось с этой дурой. Она куда-то пропала. И мне все равно, что с ней.
— Ну зачем же так категорично? — рассудительно заметила Лариса, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость и упорно следовать модели своего поведения — полностью принимать человека со всеми его неадекватностями.
— Слушай, Дмитрий, а когда ты последний раз видел Аткарского? — продолжил расспросы Патрушев. — В смысле, перед тем как его убили.
— Убили? — ухмыльнулся Филимонов.
— Так ты что, не в курсе?
— Я-то? Я-то в курсе… — ухмылка Филимонова стала шире и явственнее.
— Тебя это забавляет? А ты знаешь, что в убийстве обвиняли меня?! — Патрушев начал заводиться.
— Тебя? Ну, это они хватили лишку, — Филимонов как-то нервно откинулся на стуле. — Ты-то здесь при чем? Ты-то ни при чем.
Патрушев в свою очередь нервно завертел головой из стороны в сторону.
— Слушай, Диман, кончай пудрить нам мозги! — возмутился он. — Сидит и несет здесь бред всякий!
— Да, — тут же согласился с ним Филимонов. — Я рад, что Аткарского наконец-то нет с нами.
И под остолбеневшими, настороженными взглядами Ларисы и Андрея закончил, разведя руками:
— Потому что пообщаешься с такими, как он, и станешь таким вот…
Эта невразумительная тирада должна была означать, что Филимонов отдавал себе отчет в том, что ведет он себя ненормально и обвиняет в этом не кого иного, как Аткарского.
— Он что, тебя загипнотизировал? — продолжал Патрушев.
— Он? Загипнотизировал? — рассмеялся Филимонов, и тут же смех его так же резко оборвался как и начался:
— Впрочем, да, наверное…
— Ты же был нормальным человеком! — У Патрушева начала прорезаться истерика. — Что с тобой произошло?
— Деньги порой заставляют изменить свое будущее. Я стал другим, и меня больше не устраивает эта планета.
— То есть, как я поняла, реальность вступила в полное противоречие с твоими внутренними установками? — по-иному расшифровала Лариса слова Филимонова.
— Глупые вы люди! — неожиданно взорвался Филимонов. — Ничего вы не понимаете! Аткарский — это слуга Сатаны.
— Я ничего дурного не имела в виду: что ты так расстраиваешься? — продолжала упорно гнуть свою линию Лариса.
У нее было предчувствие того, что она стоит близко перед разгадкой тайны убийства Аткарского и исчезновения Оли-шизофренички. В поведении Филимонова она с самого начала заметила глубокие отклонения от нормы. Он постоянно менял свои амплуа в общении, будто играл какие-то роли: то изображая страсть и истеричность, то погружаясь в безразличие и депрессию. Все это свидетельствовало о том, что этот человек замешан в интересующих ее делах. Вот только как направить разговор в нужное русло? Похоже, Филимонов невменяем. Только почему это случилось так быстро, так внезапно? Ведь всего какую-то неделю назад он был совсем другим, тогда, на тусовке в «Салюте»!
— А почему бы мне не порасстраиваться?! — встал в позу Филимонов. — Два трупа за одну неделю — это мало?
— Почему два? — ошарашенно спросил Патрушев, игнорируя знаки Ларисы молчать.
— Почему два? — переспросил Филимонов, переводя злые глаза на приятеля. — Потому что так надо!
Надо отрезать язык, чтобы не болтали чего лишнего!
— А кому это было надо? — почти ласково спросила Лариса.
— Этого я не знаю, — плечи установщика сигнализации безвольно опустились.
А потом Филимонов неожиданно истерично рассмеялся и не мог остановиться в течение полминуты.
А Ларисе не давала покоя мысль: у нее все звучали в голове слова Григорьича о том, что они, братки, никогда бы не стали делать лишних движений и вырывать язык мертвому человеку. Действительно, зачем?
— А чего Аткарский болтал лишнего? — спросила Лариса.
Филимонов злобно посмотрел на нее:
— Ты в чем-то меня подозреваешь?
— В чем я тебя должна подозревать? — совсем простодушно спросила Котова.
— Глупая, но очень хитрая баба! — прищурив глаза и погрозив Ларисе пальцем, сказал Дмитрий.
— Ну, ты полегче! — повысил голос Андрей.
— Это вы полегче! — резко парировал Филимонов. — И вообще, по-моему, наше общение несколько затянулось. Я плохо себя чувствую и хочу отдохнуть.
— Ты же только недавно встал! — заметил Патрушев. — Какой к черту отдых?!
— Неважно! Я устал от вас! — закричал Филимонов.
— Мы никуда не уйдем, пока ты не расскажешь все, что знаешь, — Андрей был настроен решительно.
— Приходите вечером, сейчас у меня болит голова, — раздраженно воскликнул Филимонов.
— Ты что, нас гонишь? — спросил Патрушев, словно не веря в реальность происходящего.
— Да, я должен побыть один. Убирайтесь отсюда!
Быстро! — глаза хозяина квартиры излучали бешенство и ненависть.
Лариса какое-то время внимательно смотрела на Филимонова, оценивая, как им лучше поступить: или попробовать все-таки зацепить его в общении, или все же, повинуясь чувству самосохранения, удалиться.
Ведь было понятно, что человек явно не в себе. От него можно ожидать чего угодно.
И она решила уйти, соблюдая по минимуму ритуал.
Постараться успокоить Филимонова, выйти и позвонить Карташову. А потом психологу Курочкину. Или по «ОЗ», чтобы приехала бригада санитаров и Филимонова поместили в специализированное учреждение за городом.
— Ну, мы уходим, — как ни в чем не бывало сказала Котова и пошла к выходу. — Не скучай тут без нас.
Патрушев какое-то время сидел на стуле и бросал нервные взгляды то на Филимонова, то на Ларису.
А Дмитрий молчал, лишь нетерпеливо похлопывая себя рукой по коленям. Весь его вид выражал полное согласие с уходом Ларисы.
— Андрей, пошли, — жестом позвала Патрушева Лариса.
— Вали, вали! — Филимонов вскочил и схватил Патрушева за руку. Тот начал вырываться.
— Пойдем, Андрей, мы еще вернемся вечером, — невозмутимо говорила Лариса. — К тому времени Дмитрий отдохнет, и все будет нормально.
Патрушев, посомневавшись еще немного и вырвавшись из объятий Филимонова, недовольно вышел в прихожую и, очутившись затем на лестничной площадке, бросил на Филимонова взгляд, полный укоризны и возмущения. Филимонов опустил глаза.
— Ну, Дмитрий, смотри у меня! — погрозил пальцем Патрушев. — Если что…
Недоговорив, он порывисто бросился вниз по лестнице. Филимонов посмотрел ему вслед, и в этом взгляде Лариса неожиданно прочитала жалость и печаль. Этот взгляд был, пожалуй, самым человеческим за все время общения с Дмитрием в этот день. Она хотела было вернуться и постараться снова продолжить разговор, но Филимонов к тому времени уже вошел в квартиру и закрыл дверь.
Лариса последовала за Патрушевым. Сомнений в том, что Филимонов причастен к убийству Аткарского и предполагаемой смерти шизофренички Оли — не зря ведь он говорил о двух трупах за неделю — у нее уже почти не осталось.
Глава 6
Лариса с Патрушевым спустились вниз.
— Что ты думаешь по этому поводу? — тяжело дыша, спросил Андрей, остановившись прямо около подъезда.
— Что его одного оставлять нельзя. Сейчас я звоню в милицию, потом в психушку.
И Лариса решительно зашагала к машине, где оставила мобильник. Патрушев в нервном возбуждении последовал за ней.
Карташов оказался на месте и снова был недоволен звонком Ларисы. Он долго выяснял, кто такой Филимонов и почему он должен попасть в поле его зрения. Потом извинился, сослался на то, что к нему в кабинет зашло начальство, и три минуты сотовый телефон Ларисы работал вхолостую. Затем взял трубку и попросил перезвонить попозже. Через десять минут, при повторном разговоре она его все-таки убедила в том, что Филимоновым заняться необходимо. И пропавшей шизофреничкой тоже.
