Анатолий Семенов - Преступление не будет раскрыто
— Поедем за грибами, — сказала Марина. — Говорят, появились маслята.
— С удовольствием, — ответил Олег. — Я между прочим, заядлый грибник. А что у тебя в корзинке? — Олег указал на свёрток.
— Свиная тушёнка и хлеб.
— А я вот что привёз. — Олег вынул из кармана плитку шоколада «Люкс».
— Давай её сюда в общий котёл. — Марина бросила шоколад на дно корзинки, поставила корзинку на заднее сиденье, отстегнула шлем, прикреплённый на ручку, и надела за голову. Олег помог застегнуть ремешок и спросил:
— Куда поедем?
— Куда глаза глядят. Вот какая-то дорога ведёт в лес.
Они поехали по этой дороге и остановились на обширной поляне, поросшей молодыми сосенками.
— Вот тут должны быть маслята, — сказал Олег. Но мотор не глушил. Ждал, какое решение примет Марина.
— Что ж, посмотрим, — — сказала она и слезла с сиденья. Первым делом сняла шлем, который с непривычки мешал ей, и она постаралась скорее от него избавиться.
Место оказалось удачным. Марина ковыряла каждый пузыристый бугорок на земле, а когда находила семейку маслят, восторженно кричала. Олег подходил к ней, и они вместе срезали грибы. Примерно за час набрали полкорзинки и набрали бы больше, Но мотоцикл не бросишь без надзора, в лес не уйдёшь, и они искали грибы в основном вдоль дороги, перегоняя мотоцикл с места на место. Наконец решили отдохнуть и сели на обочине дороги.
— Я хочу знать, — сказала Марина. — В какой институт будешь поступать после армии. У тебя есть намётки?
— Есть, — ответил Олег. — На машиностроительный факультет Иркутского политехнического.
— Это ты, наверно, в эти дни решил? Потому что я учусь в Иркутске?
— В эти дни я просто окреп в своём решении, — сказал Олег. — А мысль была давно. Да и выбирать особенно не из чего. Политехнический институт на всю Сибирь один — в Иркутске.
— Ну что ж, все складывается как нельзя лучше, — с нескрываемым удовлетворением произнесла Марина. — Значит, в перспективе инженер-конструктор.
— Что-то в этом роде.
— Скажи честно — по призванию или дань моде?
— Я люблю механизмы. Ты видишь — я весь механизирован. Мотоцикл, моторная лодка…
— Которую утопил из-за меня, — подхватила Марина. — Кстати, как мне возместить убыток?
— Никак, — ответил Олег. — Теперь мы почти муж и жена. А муж и жена — одна сатана.
Марина покрылась румянцем — кровь заиграла.
— А бабушка тебя балует, — сказала она вдруг соттенком недовольства. — Далеко не все даже состоятельные люди покупают такие вещи своим чадам.
— Бабушка тут не при чём, — ответил Олег. — Я каждое лето работал в строительных бригадах. Строил колхозные фермы. Сперва на мотоцикл заработал, потом на моторку.
Марина сначала удивилась, а когда прикинула его физические возможности и вспомнила возраст, поняла, что тут подвоха нет, и, заметно повеселев, поднялась с места и направилась к ближней берёзке. Отломила ветку и, собрав листья в ладонь, приложила их к лицу, вдыхая терпкий аромат.
— Люблю запах берёзовых листьев, — сказала она. — Пойдём, прогуляемся по дороге до того поворота и обратно.
Олег поднялся, и они пошли.
— Значит, увлекаешься механизмами, — сказала Марина, продолжая прерванный разговор. — А ещё есть какие-нибудь увлечения? Какие-нибудь интересы?
— Мне интересно всё, что представляет интерес в данную минуту.
— Туманно. Не конкретно.
— Ну, всё, что меня окружает, мне интересно.
— И трава, и деревья, и лесные звуки?
— Все как есть.
— Что это за птичка поёт? — Марина остановилась. — Вот слышишь?
— Лесной конёк, — сказал Олег. — Когда частая трелька, он взлетает с вершины дерева вверх, а когда протяжные свисты… вот они, начались — вот сейчас конёк опускается на вершину другого дерева. Во! Сел. Затих. Серенькая такая птичка величиной с воробья.
Марина недоверчиво посмотрела на Олега.
— Абсолютно точно, — сказал он, тряхнув головой. — Может подтвердить наш преподаватель биологии Кирилл Петрович. Когда я был пацаном, ходил в кружок юннатов. В ту пору не вылазил из лесу и всем интересовался, что попадало на глаза. Кирилл Петрович научил меня и ещё двух-трёх любителей определять здешних птиц по внешнему виду и по голосам.
— Ещё чему научил?
— Да всему помаленьку. У него идея фикс — беречь, оберегать все живое. И нам постоянно внушал свою идею.
— Значит, если я сорву эту травку, — Марина нагнулась и сорвала на ходу маленький стебелёк с треугольными сплюснутыми стручочками, — то поступлю нехорошо?
— Эту рвать можно.
— Тоже ведь живое.
— Ну и что. Это обыкновенный сорняк. Называется пастушья сумка.
— А эта травка как называется? — Марина сорвала стебелёк с круглыми стручочками.
— Ярутка полевая. Тоже из семейства крестоцветных. И тоже сорняк.
— А есть тут что-нибудь поблизости, что рвать нельзя?
Олег осмотрелся по сторонам.
— Есть, — сказал он, остановив свой взгляд на ярко-жёлтом цветке. — Вон, видишь, желтеет в траве? Это лилия «красоднев». Вот её рвать нельзя — занесена в Красную книгу.
Марина пристально посмотрела на цветок, потом на Олега. И не надо было обладать даром телепата, чтобы прочесть в её глазах мелькнувшую мысль: интуиция в первый же день знакомства не обманула её, когда подсказала, что этот человек не так прост.
Марина взяла его под руку.
— Ты мне понравился сразу, — сказала она. — И затмил всех моих поклонников. У меня, между прочим, много поклонников. — Марина искоса с улыбкой глянула на Олега. — И никто из них, даже самый образованный, — я убеждена — ни один из них не смог бы сказать, что вот эта трава — пастушья сумка, а птичка, которая только что пела, — лесной конёк. Пойдём, посмотрим, поближе лилию, которую занесли в Красную книгу.
Они свернули с дороги по направлению к цветку, и в этот момент из-под соседней ёлочки взлетела крошечная птичка и с отчаянным криком заметалась в листве стоявшей рядом берёзы. Тут же подлетела к ней другая, точно такая же серовато-оливковая птичка, и они подняли такой базар, что две пёстрые коровы, ходившие неподалёку, перестали щипать траву, повернули рогатые головы и долго смотрели в сторону, откуда поднялась птичья трескотня.
— Это пеночки, — сказал Олег, поглядывая на птичек. — Где-то поблизости должно быть гнездо.
Вдруг одна из них сорвалась с ветки и упала на землю. Распустив крылышки, нахохлившись и волоча ногу, она как бы с трудом побежала, а потом слабо стала перепархивать над самой землёй. Марина последовала за ней, птичка вяло отлетела дальше.
— Бесполезно ловить, — сказал Олег. — Она отводит. Лучше давай посмотрим, вот тут гнездо где-то. Ну, конечно, вот оно!
Под самой ёлочкой, откуда выпорхнула птичка, среди мха и травы действительно было гнездо — очень маленькое, закрытое сверху, в виде шара с широким входом сбоку. Оно было сделано из сухой травы; внутри, прижавшись друг к другу, сидели перепуганные птенчики.
— Какие они маленькие! Желторотые, смешные, — сказала Марина и протянула руку к гнезду.
— Не надо трогать. Лучше отойдём отсюда вон туда, где лилия. Пусть родители успокоятся.
— Значит, это пеночки, — сказала Марина.
— Да, пеночки, — подтвердил Олег. — Точнее, пеночки-веснички. Редко теперь встречаются в наших краях. Проклятая химия отравила всю живность. Бабушка говорит, лет тридцать назад, перед тем как начали применять гербициды, бывало встанешь летним утром перед восходом солнца, так гора, которая напротив нашего дома в Зорино, вся буквально звенит от птичьего гомона. А теперь тихо. Ни звука.
Помолчали. — Вот она, — сказал Олег, когда подошли вплотную к яркому, как японский зонтик, жёлтому цветку в виде колокольчика. — Красивая?
— Очень.
— Мимо её редко кто пройдёт, чтобы не сорвать. Рвут все почём зря, вот и исчезает с лика земли.
— Обожаю лилии, — сказала Марина. — А жёлтый цвет — мой любимый.
— Ну, раз так, подарю тебе одну, — сказал Олег, протягивая руку к цветку.
— Не надо, — сказала Марина.
— Только одну.
— Не надо, — повторила Марина. — Сам же сказал — занесена в Красную книгу. В сорванном виде не доставит мне удовольствия. Олег кивнул. Ему было приятно услышать эти слова. — Грибов хватит или ещё пособираем? — спросил он. — Хватит. — Тогда поедем к воде. Хочу искупаться. Они пошли к мотоциклу напрямик через поляну, распугивая кузнечиков, которые выскакивали из-под ног сразу по несколько штук. Послышалась барабанная дробь и следом пронзительный крик, похожий на кошачий. — Что это? — спросила Марина испуганно. — Желна кричит, — ответил Олег. — Крупный дятел. Величиной с голубя. Весь чёрный и только затылок красный.
— Тебе надо писать заметки в газеты, — сказала Марина. — Знаешь бывают такие под рубрикой «С любовью к природе».
— Конечно знаю, — ответил Олег. — Когда-нибудь напишу. Марина подошла к мотоциклу и положила берёзовую ветку в корзинку с грибами. — Дай я тебя поцелую, — сказала она и вплотную подошла к Олегу, обняла за шею и прильнула губами к го губам. Олег все эти дни в тайне мечтал об этом. Самому как-то неловко да и нельзя было навязываться. Ситуация слишком тонкая и деликатная. Требовала осторожности. И он думал, что так, наверно, и не удастся поцеловаться даже на прощание (дружеские поцелуи щёчку при встречах и расставаниях были не в счёт). А тут вдруг заветная мечта неожиданно сбылась без всякой с его стороны инициативы, что очень важно в такой ситуации, и у Олега дух зашёлся от неожиданности. Марина не отпускала его губ, и Олег крепко прижал её к себе.
