Марина Серова - Ни минуты покоя
— Поехали! — Егор подбросил ключи на ладони. — Может, еще взять?
И он кивнул на водку. Я отрицательно покачала головой — мол, за рулем.
— Да, — почесал он в затылке, — я как-то об этом не подумал.
— Возьмем такси, — предложила я. — Так будет спокойней и для нас, и для прохожих.
Данилов жил в довольно роскошной квартире. Он умудрился превратить обычную хрущобу в нечто сногсшибательное — невероятной расцветки обои, зеркальный потолок в спальне, крутая сантехника, дорогая мебель «апельсиновой» полировки, передвигающиеся в любом направлении ширмы любого размера. Это все сразу бросалось в глаза — мозолило их пестротой, все хотелось рассматривать и трогать.
Один предмет меблировки особенно привлек мое внимание — это широкая двуспальная кровать, занимавшая собой целую спальню.
— Ты что, сразу хочешь? — с некоторым удивлением осведомился Егор, увидев, что я остановилась перед широким ложем и задумчиво на него смотрю. — На ней, между прочим, Данилова и убили. Дверь взломали и всадили пулю в лоб. Милиция пришла, а он тут лежит, вот на этом самом месте. Голый почему-то.
— Тогда я вообще не хочу, — помотала я головой. — Свари мне кофе, пожалуйста.
Пока Егор звенел турками на кухне, я нагнулась и осмотрела испанский «сексодром» снизу и по бокам. И кое-что обнаружила.
Пульт дистанционного управления. Я нажала на кнопку, но никакая техника в комнате не заработала. Тогда зачем же он здесь?
Я села на кровать и внимательно осмотрелась. Сначала впиваясь взглядом в каждый сантиметр, потом — расфокусировав зрение. Последний метод дал неожиданный результат — я обнаружила три одинаковых точки, приблизительно на равном расстоянии от кровати.
Вернее, даже не точки, а прогалы, пустоты. Одна — в книжных полках. Томики, стоявшие в два ряда, были расположены таким образом, что между ними имелось зияние. Просунув руку, я обнаружила отсутствие второго ряда книг именно в этом месте.
Две других точки были расположены среди журналов, наваленных на окне, и на тумбочке между нагромождением горшочков с искусственными цветами.
«Так, что же это может значить? — думала я, присев на кровати. — Вот я сейчас сижу как бы в центре, куда сходятся лучи от этих трех точек».
«Видеокамеры!» — вдруг поняла я. Данилов был не чужд «хоум-видео» и снимал свои встречи на кассеты. Я быстро прошлась по полочкам и обнаружила «наличие отсутствия» каких-либо видеокассет.
Новая загадка! До кучи ко всем предыдущим. Снимал ли Данилов на них свои встречи с Натальей? И что было на той кассете, которую Марго вытащила из кармана турецкой куртки того мальчишки с автоматом?
— А вот и кофе пришел! — Егор появился в дверях спальни с подносом, на котором дымились три чашечки из темного стекла.
— Почему три?
— Ну, — смущенно пожал он плечами, — раз ты не хочешь, я себе девочку заказал. Так что если мы с тобой пообщались, то…
— Все поняла, — заверила я его. — Допиваю свой кофе и ухожу.
Эту же фразу мне пришлось повторить через пять минут, когда в дверь позвонили и квартира пополнилась худенькой проституткой и мрачным охранником. Тот было попытался поднять цену за «извращение», как он выразился, предполагая, что я буду веселиться с Егором и его гостьей, но я уже была на пороге.
— Звони, если что, визитку я тебе в пиджак сунула, — кивнула я Егору на прощание и стала быстро спускаться по лестнице.
Глава 13
На следующий день я следила за Евгенией. Врученная мне Аникеевым «сотка» молчала — Стелла оказалась обязательным человеком и с утра предупредила меня, что скорее всего вызова нынче не будет.
Супруга Василия Андреевича вышла из дома ближе к вечеру; я успела изрядно проголодаться, торча в своем «Фольксвагене-жуке», да и спина порядком затекла. Евгения Александровна медленно направилась в центр города и минут тридцать бродила без конкретной цели.
Наконец Аникеева остановилась на перекрестке, пару раз отдергивала рукав курточки и смотрела на часы. Подкатил автомобиль, Евгения радостно подбежала к нему и запрыгнула внутрь.
Синяя «Тойота» быстро набрала скорость, и я едва успела прошмыгнуть под светофор.
«Значит, по понедельникам, — думала я, пытаясь рассмотреть человека за рулем. — Регулярность — прекрасное качество. Очень удобно для частного детектива. А уж для бодигарда вообще лучший подарок».
«Тойота» остановилась у ресторана «Елисей». Дверца распахнулась, и водитель вышел на свет божий. Его лицо — с тонким носом и глубоко посаженными глазами — показалось мне странно знакомым. Где я могла его видеть? Или он просто на кого-то похож?
Пока я напрягала свою память, человек открыл дверцу и помог Аникеевой выйти. Дверцу он захлопнул ногой, Евгению Александровну подхватил на руки и так внес ее в предупредительно распахнутую швейцаром дверь ресторана. Аникеева радостно хохотала, обнимая его руками за шею и дрыгая в воздухе ногами.
Ого! Наверное, Марго все же была права, когда говорила мне о том, что ее знакомый — человек не совсем адекватный и от него можно ожидать всего на свете. Некоторым женщинам это очень даже нравится — адреналин, черт побери! Какие тут еще нужны наркотики, когда твой собственный организм вырабатывает такое!
Итак, я его увидела. Судя по поведению, именно его имела в виду Марго, рассказывая мне о человеке, который должен ей передать видеокассету.
Что было ложью в ее рассказе? Первое — пришел другой человек. Второе — степень опасности, которую она мне обрисовала.
Была ли ложью информация насчет того, что записано на кассете, — я не знала; Марго мне тогда сказала, что там сняты ее развлечения с ее приятелем. Был ли это тот человек, который только что внес ее мачеху на руках в ресторан? Или это были записи встреч Давыдова с Натальей? Пока я этого не знаю.
А уж то, что она наплела отцу насчет давних дурацких фотографий с подругами, — явная липа, тем паче что Марго могла сжечь первую попавшуюся пленку. Видимо, Аникееву все это было глубоко до лампочки и волновали его не душевные проблемы своей дочери, а лишь неприятная ситуация, в которой та оказалась.
Где же я могла видеть этого типа? Где и когда? Лицо, конечно, «уголовное», как выразилась Стелла. Хотя доктрина Ломброзо еще под вопросом, можно сказать, что определенные черты лица вызывают у смотрящего на него определенные ассоциации. Мне приходилось видеть и убийц с ангельскими добродетельными личиками, и благородных людей с такими рожами, что можно было умереть от страха, встреть ты их ночью в безлюдном переулке.
Нет, все же я его не видела. В смысле — не видела вот так, лицом к лицу. Но почему же тогда… Ах, ну да, ведь чтобы видеть человека, не обязательно с ним встречаться. Может быть, на фотографии. Похоже, похоже… И где была эта фотогра…
Я похолодела и крепко сжала пальцами руль своего «жука». Потом медленно-медленно повернула ключ зажигания и, аккуратно вырулив машину на шоссе, поехала прочь от ресторана. Притормозив на перекрестке, я достала сигареты и закурила. То, что вспомнила, было столь ужасно, что просто не укладывалось в голове.
Конечно, это лицо было мне знакомо. Я видела его в газете примерно год назад. Этого человека судили за двадцать семь убийств, которые он совершил на протяжении трех лет, терроризируя окраины нашего города. Следствие неопровержимо доказало его вину и приговорило к смерти. Приговор, само собой, в исполнение не приводился по соображениям политическим — Россия ждала принятия в Совет Европы, а смертные казни там не приветствуются.
Так что серийному убийце светило пожизненное заключение, если бы его не прикончили в тюрьме. Не знаю, как это было сделано, но смерть явно была насильственной. Наверное, вовсю постарались родственники жертв, подкупив нужных людей, а те сделали, что требовалось.
Дело замяли, и об этом факте газеты не написали ни строчки. Зато леденящие подробности собственно судебного процесса приводились в каждом номере. Всю неделю городские газеты (да и некоторые из центральных) обсасывали детали «трудов и дней» жестокого маньяка.
Сообщение о приговоре к высшей мере было воспринято с пониманием, но газеты уже тогда предупреждали, что скорее всего Харитонов переживет родителей своих жертв — практика неприведения смертных приговоров в исполнение уже действовала вовсю. Однако газеты ошиблись — Харитонов был убит в тюрьме.
Но кого же я тогда видела сегодня? Брат? Да-да-да, кажется, в одной из публикаций мелькнуло короткое интервью с братом убийцы и даже была помещена их семейная фотография, газеты любят такой жанр.
Помнится, интервью было выдержано в мягких тонах, и брат и мать убийцы характеризовали его как умного, интеллигентного человека и оба ума приложить не могли — откуда в нем взялось такое зверство.
Хм, а ведь Аникеева очень даже может знать, чьим братом является ее любовник. Наверное, это особенно щекочет ее чувства — адреналин-с!
