Дмитрий Вересов - Мой бедный Йорик
Когда ей это почти удалось, в голову пришла банальная мыслишка об ответной измене с первым встречным. Рядом с Аней часто тормозят иномарки, через приоткрытые окна и дверцы доносятся торопливые комплименты, переходящие в конкретные предложения. Но у Ани было хорошее воображение. Она быстро прокручивала в голове ситуацию и получала на выходе готовый психологический опыт. Этот опыт говорил ей одно: после будет еще хуже, чем теперь.
База методических пособий университета размещалась в здании исторического факультета. Аня шла в сторону Университетской набережной вдоль дома Двенадцати коллегий. Только что она встретила свою однокурсницу еще по очному отделению и узнала, что, переведясь на заочное обучение и досдав пару экзаменов и зачетов, Аня умудрилась на целый год обогнать свой бывший курс. Это было тем удивительнее, что на заочном учатся на год дольше. Что-то из предметов отменили, какие-то дисциплины зачли ей и так, что-то она сдала экстерном, едва заглянув в учебник, и вот ей пора уже садиться за диплом, а им еще бегать по редакциям на практику.
И все-таки Аня так до конца и не поняла, где же она умудрилась обогнать свое время. Она так задумалась, что как раз на том самом месте, где в фильме «Осенний марафон» Андрея Бузыкина сбила машина, почувствовала толчок в бедро. Толчок был очень аккуратный, но в нем почувствовалась такая нечеловеческая, хотя и дозированная сила, что Аня вскрикнула и обернулась.
Ее толкал серый «мерседес». Машина вела себя до такой степени нахально, но в то же время изящно, что Аня не сразу догадалась взглянуть на водителя. Сначала ей показалось, что за рулем она видит Иеронима — длинные волосы и бородка. Но, шагнув в сторону, она отогнала солнечные блики с лобового стекла и узнала в водителе Никиту Фасонова.
— Анечка! — он высунулся в приоткрытую дверь. — Я вас не слишком напугал? Если слишком, то простите сердечно. Но, согласитесь, такое искушение — наехать на хорошо знакомого человечка. После такого наезда вы вправе требовать от меня женитьбы, но я знаю, что ваше сердце принадлежит другому. Вот подвезти вас я теперь обязан.
Никита вышел, обежал вокруг машины и распахнул перед Аней дверцу. Иероним в лучшем случае открывал ей дверь изнутри. Но пока Аня садилась на переднее сиденье, она чувствовала, что ее тщательно изучают в смысле пропорций и перспектив, и не изобразительных, а самых что ни на есть приземленных.
— Куда прикажете?
Аня ехала домой на Австрийскую площадь.
— Вон там лежат диски, — Никита уже выкручивал руль. — Достаньте, пожалуйста, Deep… такой золотистый.
— Вы хотите сказать: Deep Purple?
— Неужели вы знаете такие реликтовые рок-группы, Анечка? Что это? Продвинутая современная молодежь или влияние вашего умудренного опытом супруга?
— Тяжелая ноша современного образованного человека, — вздохнула Аня. — В средние века можно было обходиться совсем немногим, чтобы сойти за эрудита. Священное писание туда-сюда, и достаточно. Возрождение тут здорово подпортило — сразу надо было и античность вспоминать, и новеньких заучивать. Девятнадцатый век еще стукнул по черепной коробке образованного человека. А сегодня, если руководствоваться Лениным… помните такого деятеля?.. и осваивать «знания, накопленные человечеством», можно вообще перестать жить. Но приходится, хотя бы по верхам. Там-там-трам-тарам… Правильно?
— Точно! Только что вы пропели «Smoke on the water». Думаю, что вот эту вещь вы не слышали. Вставьте, пожалуйста, диск и найдите третью композицию.
У Фасонова была в машине очень хорошая аппаратура. Салон вдруг заполнило виртуозное соло гитары, настраивая слушателей на романтический лад. Но музыка неожиданно сорвалась, разогналась почти до максимальной скорости, как «мерседес» Фасонова на зеленый свет, а потом опять резко сбросила обороты. Нет, современное музыкальное ухо, приученное к примитивным стучалкам, уже не успевало за дерзкими полетами музыкальной фантазии легенд рока. Вдруг Аня услышала собственное имя, которое выпевалось на восточный мотив.
I’m so far away
From everything you know
Your name is carried on the wind
Your ice blue waters… Anya…
…Anya — The spirit of freedom
Anya — Oh, Anya…
The light of freedom buried
Deep within your soul
Across the puszta plain to see
The rhapsody of angels…
— Ну, как? — гордо спросил Фасонов, словно только что была исполнена его собственная песня.
— Здорово! — согласилась Аня. — Такое ощущение, что мулла с минарета прокричал вместо Аллаха мое имя, да еще виртуозно сыграл на гитаре над мирно спящим Багдадом.
— По-моему, эта песня очень к вам подходит, — сказал Никита на следующем перекрестке.
— Разве во мне есть что-нибудь восточное?
— Не исключено. Ваши глаза могут смотреть смиренно, как из-под чадры, а могут и гневно блеснуть за секунду перед тем, как вы ударите спрятанным в одеждах кинжалом в самое сердце мужчины… Это песня про вас, я вам говорю.
— Ну, уж нет. Покорнейше благодарю, убивать мужчин. Вы уж как-нибудь сами разбирайтесь. «Вонзил кинжал убийца нечестивый в грудь Деларю, тот шляпу снял, сказав учтиво: „Благодарю“…» И конфликт исчерпан. Никогда бы не стала кинжалом тыкать в Марата, который мирно плавает в ванне…
— Это потому вы так говорите, Анечка, что у вас нет врагов, — сказал Никита. — Кому знакомо настоящее чувство вражды, тот нет-нет, да и представит картину Давида, где вместо Марата будет его враг.
— Вы так это сказали, Никита, словно у вас, служителя муз, есть такой враг? Судя по вашим портретам, весь мир состоит из одних ваших друзей: политики, олигархи, звезды шоу-бизнеса… Все вам позируют, целуются при встрече, приглашают на свои презентации… Елена Кронина с вами фотографируется для «Плейбоя»…
— А вы это видели?! — воскликнул Фасонов, будто застукал Аню.
— Видела, — призналась Аня. — Мудрено не увидеть. Спрячешься, убежишь — наши средства массовой информации все равно догонят и все тебе покажут, что им надо.
— И как вам? — эта тема, видимо, доставляла Никите большое удовольствие.
— По-моему, Кронина неожиданно вспомнила, что годы проходят, а она толком еще не успела раздеться. Она буквально впрыгнула в уходящий поезд, а вот грудь свою втащить уже не успела. Время неумолимо…
— Напрасно вы так. Леночка — настоящий друг, хороший, милый человечек, — он сказал это таким приторным тоном, что Аню передернуло.
— Честно говоря, я как-то мало обратила внимания на Кронину.
— Что? Неужели вас больше заинтересовала моя скромная персона?
— Скромная! Вы, наверное, рисуете специальной десятикилограммовой кистью, чтобы заодно подкачивать мышцы?
— Это идея! — обрадовался Никита. — Надо будет попробовать. Все намного проще. Три раза в неделю посещаю спортивный клуб «Вселенная». Прекрасный, современный клуб. Тренажеры, сауны, иглоукалывание, массаж, бассейны, инструкторы… Что там еще? Словом, все, что надо для здоровых тела и духа. А главное, туда ходят известные политики, бизнесмены, звезды… Все первые лица в своих областях. Между прочим, Тамара Лонгина тоже его регулярно посещает. Хотите, я достану вам абонемент, введу в круг первых лиц?
— Что-то последнее время я вызываю у окружающих сильное желание протежировать, — усмехнулась Аня.
— Неужели? — обиделся Фасонов. — И кто же вам еще предлагал свое покровительство?
— Вилен Сергеевич Пафнутьев.
— Пафнутьев?! — воскликнул Фасонов. — Вот вы спрашивали, есть ли у меня враги. Только что вы назвали имя моего злейшего врага.
— Вилен Сергеевич — ваш враг? Не может быть. Ведь это такой интеллигентный, деликатный, обходительный человек.
— Вот именно, что обходительный. Пафнутьев сумеет обойти любую преграду, любое препятствие при достижении своих целей, он переступит через кого угодно. Обходительный… Все будет так, как он захочет. Это Пафнутьевы вращают землю, а не солдаты, не писатели, не художники… Нас они используют. Вот и вашего мужа, Иеронима, он уже обработал и запустил в дело.
— Никита, что вы имеете в виду? Я должна это знать…
— Это одни мои предположения, Анечка. Откуда мне знать! У Вилена Сергеевича не бывает утечки информации. Если бы вы или я что-нибудь узнали, поверьте, значит, так ему было бы нужно. Никаких случайностей, недоразумений у Пафнутьева не бывает.
— Но как он стал вашим врагом?
Никита замолчал. Аня решила, что он выбирает место, где остановиться, потому что они уже подъезжали к Австрийской площади, но Фасонов просто держал актерскую паузу. Припарковался он напротив почты.
— Я стал портретистом с благословения Василия Лонгина. Мой учитель, можно сказать, мой отец в искусстве, просто запретил мне работать в другом жанре. Он говорил, что у меня получаются или плакаты, или откровенная пародия на советский строй. Мое отношение к режиму было не спрятать. Лонгин посоветовал мне серьезно заняться портретом, рисовать людей, характеры, судьбы, отраженные в чертах лица. Я объездил всю страну. Где я только не был, Анечка! Какие лица я видел и рисовал! Египетские пирамиды, римские Колизеи, церкви Спаса на Нерли… Это была архитектура человеческих лиц, глубина характеров! Никогда потом я так не работал. Я стал готовить свою персональную выставку. Вот тут и появился куратор от обкома партии Вилен Сергеевич Пафнутьев… Вы не курите? Я с вашего позволенья закурю…
