Джеймс Чейз - Сувенир из Клуба мушкетеров
— Вы никогда не встречали там эту девушку?
— Может, и встречала. Но у него столько молоденьких продавщиц, что вряд ли я сумела бы запомнить ее.
— Мне говорили, что в лавчонке у Хана продается просто хлам для туристов?
— Это правильно, но только отчасти. В "Школе керамики" есть второй зал, куда пускают лишь постоянных клиентов. Именно там и выставляется все лучшее.
— Иными словами, Хан процветает?
— Да, он зарабатывает немалые деньги, но он их вполне заслуживает.
Когда она говорила о Хане, лицо ее светилось восторгом. Марго искренне верила, что он — великий художник.
— Хотелось бы заглянуть туда. Вы не откажетесь как-нибудь пойти со мной, мисс Криди? Я, конечно, не покупатель, но хорошая керамика интересует и меня.
Она ответила не сразу. Она или думала о чем-то другом, или по какой-то причине не хотела согласиться на мою просьбу.
— Хорошо, — сказала Марго после долгой паузы. — Я дам знать, когда соберусь в "Школу". Вы по-прежнему живете в "Адельфи-отеле"?
— Кстати, об отеле. Я был немало удивлен, когда вы позвонили по телефону. Кто сообщил вам, что я остановился именно там?
Она засмеялась.
У нее были красивые зубы: не слишком большие, ровные и белые, как зернышки апельсина. И вдобавок она умела смеяться: не просто разевать рот, как это делают многие девушки, а заражать других своим весельем. Она нравилась мне больше и больше и волновала так, как, пожалуй, ни одна другая женщина.
— Я узнала адрес у Хаммершалта, вы, наверное, уже встречали его. Ему известно абсолютно все. Еще не было случая, чтобы он не ответил на мой вопрос.
— А я никак не мог понять, каким образом вам удалось меня найти, сказал я и вернулся к вопросу о гостинице. — Сегодня вечером я должен выехать из "Адельфи-отеля". Полиция так часто навещала меня, что администрация перепугалась: как бы постояльцы не подумали, что облавы у них — обычное явление. Мне предстоит подыскать новое жилище.
— Не думайте, что это будет так просто. Сейчас самый разгар сезона.
— Наверное, это будет нелегко, но, как говорится, сие от меня не зависит.
Мне и самому не улыбалась перспектива переезда. Обычно поисками гостиницы занимался Джек, у которого в этом отношении был прирожденный талант: он всегда находил отель со свободными номерами. Я, бывало, часами гонял по десяткам гостиниц без всяких результатов. Джеку же стоило заглянуть в первую попавшуюся — и мы могли въезжать.
— Вы случайно не знаете какой-нибудь недорогой гостиницы? — спросил я и тут же, вспомнив, с кем разговариваю, расхохотался: — Нет, о таких вещах вам, конечно, ничего не известно.
— Сколько времени вы собираетесь жить у нас?
— Пока не наведу ясности в деле. Возможно, потребуется неделя, возможно, и целый месяц. Трудно сказать.
— Вы умеете сами себя обслуживать?
— Что за наивный вопрос? Конечно. Вы, может, думаете, что у меня дома прислуга?
— Не знаю, подойдет ли вам мое предложение. Я арендую небольшое бунгало на берегу залива Эрроу-Бэй, но не пользуюсь им. Если хотите, можете временно там поселиться.
Я недоуменно уставился на Марго:
— Вы шутите?
— Можете, если хотите, там жить, — повторила она. — Дом меблирован и оборудован всем необходимым. Когда я была в нем месяц назад, все было в исправности. Вам придется только платить за электричество, об остальном не беспокойтесь.
— Очень любезно с вашей стороны, мисс Криди. — Ни разу в жизни я не был так ошарашен. — Я принимаю предложение не задумываясь.
— Если вы располагаете временем, мы можем съездить туда сегодня вечером. Я ужинаю с друзьями и освобожусь после десяти часов. Я захвачу с собой ключи и помогу вам разобраться с водой и светом.
— Мне крайне неудобно причинять вам столько хлопот, мисс Криди. Ведь я для вас — посторонний человек.
— Не надо об этом, мистер Брэндон. Для меня это не составляет беспокойства. — Марго посмотрела на часы. — Мне пора. Я обедаю с отцом, а он терпеть не может, когда его заставляют ждать.
— Не говорите ему, что я переезжаю в бунгало, — сказал я, наблюдая, как она натягивает на купальник платье с короткими рукавами. — Кажется, я не отношусь к числу его любимчиков.
— Я никогда не говорю с отцом о своих делах, — ответила Марго. — Если вы встретите меня возле "Клуба мушкетеров" ровно в десять, то мы сразу же сможем поехать в бунгало.
— Я буду ждать вас.
— До свиданья.
Опять на ее лице промелькнула едва заметная улыбка, наполнившая мое сердце неизъяснимым волнением. Глядя, как она удаляется, плавно покачивая бедрами и грациозно склонив набок голову, я понял, что увлечение женщинами в моем возрасте — еще отнюдь не пройденный этап.
2После легкого обеда я вернулся в гостиницу и упаковал пожитки. Вызвав коридорного, я велел отправить вещи Джека его жене. Потом, написав ей коротенькую записку, вложил в конверт вместе с чеком на двести долларов. В записке я сделал специальную оговорку, что эта сумма будет вычтена при нашем окончательном расчете.
Когда мой багаж отнесли в "бьюик", я расплатился за гостиницу, выслушав еще раз извинения Бруера. Я успокоил его, сказав, что нашел место получше и что лично к нему претензий у меня нет.
Прежде чем отправиться в суд на предварительное следствие, я зашел к Гривсу. Тот сидел у себя в "кабинете", сосредоточенно смахивая пыль с ботинок.
— Ты идешь на следствие? — спросил я.
— Мне приказано явиться. — Он с отвращением швырнул тряпку в ящик стола и, поправив галстук, потянулся за шляпой. — Подвезешь?
— Конечно, я для того и зашел.
По пути в суд я поинтересовался, не видел ли он убитую Тельму Каузнс.
— Меня не просили опознавать ее, — раздраженно ответил Гривс. — Для таких, как я, у Ренкина нет времени. Туда ходил Бруер, смешно, верно? Этот толстый индюк и родную мать не узнает. А девчонку… ведь тогда она была в шляпе, в очках и к тому же — в темном парике.
Я не стал говорить, что относительно парика он не прав: не в характере Гривса признавать ошибки.
В суде помимо нас было всего девять человек. Пятеро представляли тот класс людей, которые от безделья днем и ночью околачиваются в местах отправления правосудия. Четверо остальных привлекли мое внимание. Девица в очках со строгим лицом расторопной секретарши, одетая в серое полотняное платье с воротничком и манжетами, — она сидела на задней скамье и стенографировала ход заседания. Белокурый мужчина в костюме жемчужно-серого цвета и темных очках — он с самонадеянным видом озирался по сторонам, время от времени позевывая. Он разевал при этом рот так широко, что, наверное, только чудом не вывихнул себе челюсти. И наконец, двое безукоризненно одетых упитанных мужчин. Входя в зал, следователь кивнул им как старым знакомым.
Всем поведением следователь ясно показывал, что эта история с убийствами ему смертельно уже надоела. Он нетерпеливо выслушал мои показания, смотрел в противоположную сторону, когда, заикаясь от волнения, говорил Бруер, забыл вызвать Гривса и едва ли обратил внимание на то, что рассказал сторож пляжа. Немного оживился он лишь тогда, когда взявший слово Ренкин попросил недельной отсрочки для завершения следствия. С видимым облегчением предоставив отсрочку, он мгновенно исчез из зала.
Кивнув в сторону двух упитанных мужчин, я спросил у Гривса, кто они такие.
— Представители Хескета, самого крупного и пронырливого адвоката на всем Тихоокеанском побережье.
— Он ведет дела Криди?
— Да. Другим фирмам такая работа не по плечу.
На мой вопрос, не знает ли он белокурого франта и девицу в заднем ряду, Гривс ответил, что видит их в первый раз.
Когда следователь удалился, блондин выскользнул из помещения суда так же бесшумно и незаметно, как исчезает налитая в раковину вода. Два лоснящихся господина, переговорив о чем-то с Ренкином, вскоре тоже ушли. Пока я наблюдал за ними, исчезла и девица в сером платье.
Гривс попрощался со мной, добавив, что надеется увидеть меня вновь.
В зале суда остались Ренкин и я.
— Что нового?
— Ничего, — ответил Ренкин не совсем уверенно. — Вернее, пока ничего. Мне не дает покоя этот нож, мы до сих пор не можем с ним разобраться. Вынув из пачки сигарету, он нервно крутил ее в пальцах. — Да и сама убитая — темная лошадка, никто не знает о ее прошлом.
— Лучше бы вам заняться прошлым Криди. Вот тут бы игра стоила свеч. Тех двоих, которые разговаривали с вами, прислал Криди?
— Нет. Они заглянули от нечего делать. Они приехали в город по другому вопросу, и у них оказалось лишнее время.
— Они так сказали? — Я от души расхохотался. — Ну и что, вы верите им?
— Меня ждет работа, — сказал Ренкин отрывисто. Ему было явно не по себе.
— Кто был блондин в сером костюме?
— Он из "Школы керамики".
— Интересно, что у него за дела в суде?
