Джерри Сайкс - Лондон. Темная сторона (сборник)
Вот так. Ее муженек – «питатель» и геронтофил – женат на похожей на ребенка худышке, чьего лица во время нашего шестого сеанса я касался собственным пальцем, ощущая тонкие кости, нежный подбородок, спускаясь по шее, по очаровательной ложбинке между грудями и шепча, что пытаюсь ей помочь. А кто поможет мне? Этот вопрос я задал Дино, когда мы уселись в машину.
– Басовый сольный альбом? И это гнусное дельце? М-да. Этот хмырь, – Дино тянул словечко добрых шесть секунд, – сделал кино, которое даже нельзя назвать грязным. Это не грязное, а несуразное кино. Назвать его грязным то же самое, что записывать сольный альбом бас-гитариста. Нонсенс. – Глаза куклы метнулись из стороны в сторону. – Что творится с американцами? Помнишь ту пару, которую Кэйт привела к обеду, помнишь, как они заявили, что не находят, что статуя на колонне Нельсона так уж похожа на Нельсона Манделу? А этот придурок? Да ведь у него принцесса дома. Карл и Камилла, умнее не придумаешь. – Он закатил глаза.
– Понадобится куда больше сеансов у психиатра, чем позволяет страховка, чтобы разобраться с этим, – ответил я. – Как там сказал Клинт Иствуд в «Непрощенном»? Что заслужил, то и получаешь. Всякая всячина насчет измены, взаимного надувательства, моя работа, моя жизнь, ее муж, моя жена…
Может, она тоже предаст меня. Спалит все дотла, как одно из тех большеглазых созданий на ребячьих рисунках, и не останется ничего, кроме горстки пепла. Но если я не собираюсь покрыться ледяной коркой, как моя морозилка, мне необходимо это пламя. Прямо сейчас. Поэтому вместо того, чтобы двигать домой после окончания приема, мы с Дино в моем автомобиле мало-помалу одолевали Лейтонскую дорогу. Я припарковался у здания женского колледжа Леди Маргарет, подхватил Дино, портфель и свернул к метро. Как обычно, на скамьях возле станции, под крышей из стекла и металла расположилась стайка выпивох, как будто Кэмденский совет затеял какой-нибудь проект для хронически безработных актеров. В мостовую была вмонтирована какая-то бредовая подсветка, освещавшая блевотину и мочу, что существенно усиливало эффект.
Когда я приблизился, один из забулдыг поднял голову.
– Я работаю как черт, – заявил он, – хотя и может показаться, что у меня вид бездельника. – Он похлопал по скамье с собой рядом. – Сбрось груз, док, как делишки?
Я узнал его. Когда-то я работал врачом общей практики за углом, а он был моим пациентом. Я присел и вытащил картинку, отпечатанную с диска. Тип с соседней скамьи с жестянкой пива «Спешл Брю» подошел и настороженно уставился на меня.
– Вы легавый?
Тут вмешался мой бывший пациент.
– Ты часто видел полицейских с чревовещательскими куклами? Я знаю его, с ним все в порядке, – сказал он, и тот, с пивом, успокоился.
– Ее я тоже знаю, – он ткнул в картинку. – Толстуха Мэри.
– О, любовь моя, – рассмеялся другой. – Так вот она, и здоровехонька. А я-то думал, померла. Она не мертва, а?
Как он мне рассказал, Мэри промышляла у Кингс-Кросс, у нее имелась дюжина постоянных клиентов, которые хаживали к ней годами. Легавые предпочитали ее не трогать. Но потом власти набрали новых блюстителей порядка, и те вывели девиц по всей Йорк-Вэй аж до самого парка у футбольного поля. Клиенты Толстухи Мэри перестали появляться, а для девиц помоложе выдалось лихое времечко. Около года назад Мэри пропала. Не иначе, именно тогда ее подобрал бас-гитарист. Пьянчуги сказали, что понятия не имеют, где ее искать, но у меня уже мелькнула мысль. Я взял Дино и направился к машине.
Все оказалось просто. Поразительно просто, понадобились лишь компьютер и стаж работы в медицине. Труднее всего оказалось разобраться с больными, записанными ко мне на прием. Пациенты, а в особенности пациенты психиатра, не любят перемен. Мой секретарь отменил несколько сеансов, а настоящих психов впихнул на утренние приемы. Таким образом я высвободил несколько вечеров. Далеко не все это время я провел со своей пациенткой, хотя ее муженек торчал у себя в студии, и мы могли бы спокойно прорабатывать ее проблемы у нее дома. Но, как я уже сказал, мне было чем заняться. Я разыскивал людей и продумывал план действий. К примеру, я давно потерял из виду Дэвида и Малькольма, но вот мы опять нашли друг друга и шлем друг другу электронные письма, как и подобает старым приятелям.
В свое время я основательно поработал с обоими. Это было еще до того, как я стал специализироваться на фобиях. Тогда меня занимали фетишисты. Дэвид работал бухгалтером. И оказался моим первым «питателем». Он угодил за решетку за то, что держал взаперти и откармливал несовершеннолетнюю из Польши, неосмотрительно ответившую на его объявление о поиске подружки. Он утверждал, что она обманула его насчет своего возраста; растолстев, она выглядела куда старше своих лет. Дэвид верил, что она с ним счастлива. Возможно, так и было. Ясное дело, он ее боготворил и служил ей, чем мог. Когда меня к нему направили, он первым делом поинтересовался, не соглашусь ли я заглянуть к ней и убедиться, что с ней все в порядке. Освободившись из заключения уже в эпоху Интернета, он создал сайт для других любителей толстух. Вполне возможно, это был первый такой сайт в Королевстве. Он знал о Толстухе Мэри – то тут, то там попадались ее изображения. «Питатели» гордятся своей работой, а в Мэри было много достойного гордости.
Большинство «питателей» испытывают чувство собственника по отношению к тем, кого откармливают. Бас-гитарист был исключением. По словам Дэвида, Мэри просила музыканта позволить ей время от времени принимать клиентов, чтобы она могла немного подзаработать. Говорила, что ей не нравится тратить его денежки. Бас-гитарист, похоже, находил это забавным. Он запустил ее изображения кое-куда в Сеть, на сайты Любителей Толстух; этих самых толстух он, скорее всего, тоже снимал. Дэвид попросил дать ему неделю на поиски ключей и адреса. Недели хватило, и я оставил у секретаря заявление о двух днях отпуска.
Вежливость требует захватить подарок, когда отправляешься в гости к женщине. Я захватил четыре. Я и не догадывался, что в Кентиш-таун такой большой выбор. Заодно я уделил куда больше, чем обычно, внимания своей домашней обстановке. Я даже холодильник разморозил. Возможно, Кэйт была отчасти права, упрекая меня в том, что работа застит мне все остальное, хоть и противно слышать такие вещи. Конечно же, я купил цветы, потом перешел дорогу и приобрел в булочной тех самых желтых булочек, развернулся и направился к Паундстретчеру. Господу ведомо, как, но никогда прежде я не замечал заведения, из которого вышел теперь с двумя большими банками шоколада и – гулять так гулять – с детским серебристым костюмчиком, явно нуждавшемся в услугах химчистки, для Дино.
По дороге обратно домой я сделал новое открытие. В квартале-другом за станцией находился невероятный магазин нижнего белья для старых дам. Если вы видели что-то подобное, то поймете меня. О таких местах забыло само Время. Главной достопримечательностью здешней витрины служили колоссальные дамские панталонища; они еле-еле в ней умещались. Для Мэри эти панталоны, пожалуй, будут маловаты. Но все еще может перемениться.
Когда схлынул час пик, я подхватил Дино и сел в автомобиль. Я в точности знал, когда уйдет бас-гитарист. Сидя в автомобиле у желтой линии разметки, я делал вид, будто изучаю алфавитный указатель, когда увидел его в дверях. Направляясь к парковке для местных жителей, он прицелился приборчиком на цепочке с ключами в сияющий «Рэйнджровер». Машина чирикнула, и бас-гитарист залез в нее. Я выждал еще десять минут после того, как он отъехал, потом выбрался наружу и поднялся на крыльцо. Не считая машин, улица была пуста настолько, насколько это вообще возможно в центре Лондона. Я опробовал первый ключ в связке, затем второй. Ни один, кажется, не подходил. Я выронил их, выругался, и как раз в этот миг кто-то вышел из соседней двери. Вряд ли вышедший посмотрел в мою сторону. Когда я поднял ключи и попробовал снова, у меня все получилось.
Помещение за парадной дверью напоминало склад. Остальные двери были не заперты и вели в комнатушки, набитые ящиками и упаковочными клетями. Слева находилась очень узкая лесенка. Не иначе как в Мэри было много меньше, чем теперь, когда она впервые пришла сюда. Ступени оканчивались у запертой двери. Второй ключ отпер ее без осложнений, и я вошел.
Я основательно изучил эту комнату, снова и снова просматривая тот диск. Она оказалась такой же сверхъестественно чистой и опрятной, как в видеозаписи. Ни пятнышка, даже с отпечаток пальца размером, на стенных панелях. Я сразу заметил веб-камеры и подумал, а не снимают ли они меня. Подсознательно я учитывал такую возможность, поскольку знал, что выгляжу очень даже ничего. Кэйт и не догадывается, кого она отвергает.
Вот и коридор. Пройдя по нему, я заметил боковую дверь, которую не помнил по фильму, и отворил ее. Большая ванная, тоже без единого пятнышка. Судя по виду зеркал, сплошь покрывавших стены, их терли основательней и чаще, чем подросток свое причинное место. Я дошел до конца коридора и настежь распахнул дверь.
