Вера Белоусова - Жил на свете рыцарь бедный
— Психология нам говорит, — неожиданно ясно и четко заявил Мышкин, — что если это сделал Тошкин… то есть тьфу… Зуев, то очень может быть, что его загранкомандировка — не случайность и мы его уже не увидим. А эта Наталья останется отдуваться за двоих… С другой стороны… у него ведь тут дела…
— Звоним? — спросил Гаврюшин, посмотрев на часы.
— Звоним, — решительно кивнул Мышкин.
Гаврюшин набрал номер, сказал, что хотел бы поговорить с господином Зуевым, повернулся к Мышкину, сделал круглые глаза и закивал. Зуев явно оказался на месте.
— Добрейшей души человек, — сказал Гаврюшин, поговорив и повесив трубку. — Мог бы и полоснуть. Только вошел в дом — и на тебе! А он — ничего, даже вполне любезно… Сказал, что приедет сам.
— Это хорошо, — заметил Мышкин. — А то было бы неуютно — под боком у Дерюгина. Кабинеты-то небось рядом. Может, он сам… из тех же соображений…
— Единственное, о чем он просит — и опять-таки, заметьте, очень вежливо, — это дать ему немного опомниться и сделать кое-что неотложное. Договорились на пять. Я не прав? Надо было тащить тепленького?
— Нет-нет, пускай его, — махнул рукой Мышкин. — Не хотелось бы, конечно, чтобы он поговорил с Наташей и узнал о нашей вчерашней беседе… Но для этого, как вы понимаете, нескольких часов не нужно. Тут пяти минут хватит, так что предотвратить это мы все равно не в силах. А давить не надо. Пусть чувствует себя… как дома.
Около четырех забежал Коля, озабоченный и деловитый. Мышкин почти не сомневался, что мальчик обижен — не только из-за Агнии, но и потому, что его заставляют рыться в старых газетах, вместо того чтобы ловить преступников. Он уже приготовился разъяснять смысл и неизбежность бумажно-архивной работы, но вдруг понял, что это ни к чему. Коля, к его искреннему удивлению, отнюдь не выглядел недовольным — больше того, в глазах у него читалось некое подобие азарта.
— Пока просмотрел только то, что здесь, — сообщил он с порога. — Сейчас поеду дальше… в зал периодики. Пока все вещи известные…
— Ну например? Вы не забывайте, Коля, меня долго не было. Мог чего-то и упустить.
— Например, вечная война с Чайковским. Уж про Чайковского-то вы наверняка слышали?
Про Чайковского Мышкин слышал. Это был еще один «олигарх», примерно дерюгинского ранга, — а в тонкостях Мышкин не разбирался. Дерюгин и Чайковский действительно пребывали в состоянии непрекращающейся войны, причем вполне публичной — ведшейся при помощи купленных газет, журналов и телепрограмм. «Интересно, — впервые задумался Мышкин, которого в принципе это не особенно интересовало, — почему они не оставят друг друга в покое? Сферы влияния, надо думать, давно поделены. Экономического, во всяком случае. Развлекают публику? Дерутся за политическое?»
— Еще Дерюгин подумывает заняться политикой, — словно откликаясь на его мысли, сообщил Коля. — Но это тоже все знают. В Думу хочет. Я вот подумал: может, это все из-за выборов? Вы как раз говорили — вывести из игры не совсем, а временно…
— Это я говорил, пока не знал про отпечатки на пистолете, — задумчиво возразил Мышкин. — Кстати, гибель подруги только прибавила бы ему шансов на выборах. Люди жалостливы… Конечно, если бы он оказался под следствием… Но, выборы?.. Нет, не думаю…
В дверь постучали. На пороге возник Гаврюшин. Мышкин кивнул ему, указывая на стул, а потом кивнул еще раз — Коле, чтобы он продолжал.
— Что еще?
— Еще аукцион будет на днях, — сообщил Коля. — Опять СМИ будут делить. Хотя вообще-то это одно название — аукцион, всем известно, что Дерюгин уже победил. Чайковский локти кусает… Общественность возмущается…
— А ведь это, пожалуй, теплее, — сказал Мышкин. — Сделать так, чтобы ему стало не до того… И вообще ни до чего… Хотя бы временно. Стилистика, конечно, нестандартная… но кто его знает? Надо обдумать.
— Вот вы говорите — нестандартная, — вдруг вдохновенно заговорил Коля. — А для кого нестандартная? Для «крутых»? А вдруг это не они, а кто-нибудь из СМИ?.. Может, кто-нибудь не хочет на Дерюгина работать… а уходить тоже не хочет?..
Мышкин и Гаврюшин уставились друг на друга.
— А что? — проговорил Гаврюшин в конце концов. — Вай, так сказать, нот?
— Ну, не знаю… — Мышкин с сомнением покачал головой. — Этот не купит — другой купит. Против лома, как известно, нет приема… Разве что какой-нибудь Робин Гуд, который всем новым русским войну объявил…
— А я бы все-таки проверил, как там и что, — задумчиво сказал Гаврюшин. — Кто особенно возражал, выступал и все такое…
— Ну, может быть… — неопределенно пробормотал Мышкин.
— А скажите, пожалуйста, — вдруг снова отважился Коля, окрыленный предыдущим успехом, — мы что, совсем не допускаем, что ее убили… не из-за Дерюгина, а из-за нее самой?
— Свежая мысль! — хмыкнул Гаврюшин. — А отпечатки-то, Коля? Вот те, что на пистолете? Полагаете, кто-то случайно прихватил именно этот пистолет?..
Коля стушевался.
— А с чего он вообще начал? — вдруг спросил Мышкин.
— Кто?
— Дерюгин… Кто он по специальности? С какого бизнеса начал? С чего-то он ведь начал?
— Этого я пока не выяснил, — смутился Коля. — Я же только последние газеты читал. Сейчас поеду смотреть дальше.
Гаврюшин пожал плечами:
— И я не знаю. Как-то не интересовался…
Коля попрощался и ушел.
— Не пойму я, инспектор, чего вы его дрессируете? — сказал Гаврюшин, глядя ему вслед. — Ну что он там найдет? Не проще ли самого Дерюгина спросить или наших «экономистов»?
— Хорошо, — как-то сразу согласился Мышкин. — Завтра дам отбой. Просто мне кажется, знаете… что в газетах можно откопать массу полезной информации… если, конечно, уметь копать…
Гаврюшин внимательно посмотрел на него и неожиданно громко фыркнул. Мышкин ответил удивленным взглядом.
— А знаете, что мне все время кажется, инспектор… — посмеиваясь, пояснил Гаврюшин. — Вот вы тут выясняете про конкурентов, про бизнес, про аукцион этот… А мне все кажется, что в глубине души вы уверены, что все дело в той книжечке и что через нее все раскроется. Знаете, как в романах или в кино… Много-много ложных ходов — и одна такая деталька, совсем мелкая… но не может же она быть лишней!..
Он как-то неожиданно оборвал и замолк.
— Очень может быть… — признался Мышкин. — Может, вы и угадали… почти… И что с того?
— Да ничего. — Гаврюшин пожал плечами. — Просто… вот будет смешно, если она окажется действительно ни при чем…
— Совсем ни при чем? — как-то очень по-детски переспросил Мышкин.
— Ну да, совсем.
— А знаете, что, Женя? — Мышкин неожиданно широко улыбнулся. — Ведь очень возможно, что вы правы. Что я это… из литературы — чтобы ружье выстрелило. И останусь в дураках!
Гаврюшина, при виде этой улыбки, так и подмывало сказать: «Уже!» — но с другой стороны, эта же улыбка его как-то обезоружила.
— Та-ак, — протянул он, глядя на часы. — Вот-вот Василий явится. Кто будет с ним разговаривать?
— Давайте вместе, — предложил Мышкин. — Вы ведете, я вступаю по мере необходимости. Про запись в дневнике у Козловой и насчет алиби — в последнюю очередь. Так?
— Разумеется, — кивнул Гаврюшин. — Сначала общие соображения: про Дерюгина, про Козлову, то да се… Наталью эту тоже, я думаю, на засладочку…
В этот момент зазвонил телефон. Мышкин снял трубку.
— Да, — сказал он, — я слушаю, — и вдруг ужасно покраснел и схватился за голову. — А у вас что сказано? Да-да, все правильно, да, пропустите скорее, это я виноват…
Он повесил трубку и смущенно взглянул на Гаврюшина:
— Угадайте, на кого я заказал пропуск?
— Чего тут угадывать! На Тошкина, разумеется!
Оба рассмеялись. В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Мышкин.
Василий Зуев оказался плотным коренастым мужчиной лет тридцати пяти. Главную особенность его внешности составляли пышные усы совершенно пшеничного цвета, придававшие ему сходство с большим, красивым котом. «Какое-то такое слово… — подумал Мышкин. — Не ухоженный, нет… Вальяжный? Холеный?» Он взял у Зуева пальто, повесил его на крючок, после чего отошел в сторонку и уселся на подоконнике. Зуев развалился на стуле напротив Гаврюшина. Гаврюшин представился, наскоро извинился, что не дает человеку опомниться — ничего, мол, не поделаешь, работа у нас такая, да и обстоятельства, сами понимаете… — выслушал в ответ снисходительно-добродушное «да чего уж там, все понятно» и приступил к делу:
— Вы являетесь заместителем генерального директора корпорации «Анварес», то есть заместителем Антона Дерюгина. Так?
— Совершенно справедливо.
— Давно вы работаете вместе?
— Да в общем, с самого начала… Уже лет десять.
— Познакомились тогда же?
— Нет, мы всю жизнь знакомы.
