Наталья Солнцева - Испанские шахматы
Обуреваемый подозрениями, молодой человек наскоро умылся, побрился, натянул спортивный костюм и отправился к Грёзе. Она открыла дверь перед самым его носом и шагнула вперед, держа в руках две тарелки с манной кашей, которые чудом не опрокинула на Виктора.
- Ой! Как ты меня испугал! Отойди же, видишь, я кашу несу?
- Ты куда? - глупо захлопал он глазами, словно это было неясно.
- Что ты делал под моей дверью? - рассердилась девушка.
- Давай помогу.
Избегая объяснений, он взял у нее из рук тарелку и пошел следом. Ее волосы, собранные в длинный, рассыпавшийся по спине хвост, тонкая талия, плавно переходящая в округлые бедра, и вся ее нервная и вместе с тем изящная походка пробудили у Виктора желание.
- Все, спасибо… - обернулась Грёза, останавливаясь у квартиры Варвары.
Виктор топтался рядом, продолжая держать тарелку с кашей.
- Ну, как вчерашняя прогулка? - спросил он, раздражаясь от ее равнодушия, от ее стремления отправить его поскорее с глаз долой. Небось Глинского она не гнала, любезничала с ним.
- Ты допрашивать меня вздумал?
- Как здоровье твоих бабушек? - поспешил он сменить тему.
- Неважно.
За дверью послышались шаркающие шаги Варвары.
- Ладно, отдай тарелку! - строго сказала Грёза. - Что стоишь как истукан?
- Надо тебе поднос купить, а то неудобно. - Виктор выдавил улыбку, изображая заботливого кавалера. - Еще прольешь на себя горячее!
Щелкнул замок, заскрипели ржавые петли. Девушка ловко подхватила две порции каши и скользнула в пропахшую лекарствами темноту Варвариной прихожей. Виктор нарочно сделал несколько шумных шагов по коридору, как бы удаляясь, вернулся на цыпочках и прильнул ухом к двери. Вдруг разговор пойдет о вчерашнем вечере? Старушка наверняка начнет приставать с расспросами…
- …плохо, деточка, - донесся до него обрывок фразы. - Давление замучило, проклятое, астма. Кха-кха! Кха! Думала, не доживу до утра-то! Кхх-хх-ххх…
Она закашлялась, а Грёза заворковала, уговаривая ее выпить теплого чаю, поесть. Из-за слабого слуха пожилых соседок и они, и девушка вынуждены были почти кричать.
- Не хочется, - громко отказывалась Варвара. - Кха-кха-кха! О-о! Чуть не забыла! Кха-кха! Мы с Полей про шахматы вспомнили… ну, про те фигурки, которых не хватает…
Голоса стали тише, видимо, женщины направились в кухню, и Виктор, как ни старался, не смог больше разобрать ни слова. До него доносились только бессвязные звуки и кашель.
- Старая карга! - возмущенно прошипел он. - Болтает совершенно не то, что мне нужно.
Он и раньше не питал теплых чувств к Варваре и Полине, которые явно его не жаловали, а теперь и вовсе разозлился на них. Мало того что они постоянно морочат голову Грёзе, так еще и взялись сосватать ей этого наглеца Глинского.
Разумеется, пожилые дамы открыто не выказывали своих предпочтений, но Виктор, как все ревнивые мужчины, если не улавливал интуитивно их скрытые настроения, то легко домысливал. Директор агентства подозрительно зачастил к жильцам аварийного дома, слишком вежливо разговаривал, слишком охотно шел на уступки. Куда подевались его высокомерие, вызывающий тон, агрессивный напор? Его тактика резко поменялась, а подобные вещи не происходят без причины.
Сам будущий покупатель появился пару раз, бегло осмотрел объект и, приняв решение, по-видимому, препоручил всю организационную часть Глинскому. Тот рьяно взялся за дело и преуспел в нем. Единственное, что бесило Виктора, это повышенный интерес сего господина к Грёзе. Что он задумал?
Как бывший оперативник, Виктор наметанным глазом заметил еще одну странность: уже дважды белый «Мерседес» потенциального покупателя стоял за углом соседнего дома, в удобном для наблюдения месте. Получается, что кто-то, желая остаться незамеченным, за кем-то следил. Кто и за кем? Хозяин дорогого авто имел достаточно средств, чтобы в случае необходимости нанять специалиста по наружке и не засвечивать собственную машину. Водитель-охранник самовольно не решился бы пользоваться в личных целях «Мерседесом» босса. Напрашивается вывод, что слежкой занимается сам Ирбелин! Для этого у бизнесмена должны быть серьезные основания. Какие? И второе. Кто из жильцов мог привлечь его внимание? Семья Курочкиных? Вряд ли. Немощные старухи? Сомнительно. «Значит, Ирбелин интересуется либо мной, либо Грёзой, - заключил Виктор. - Зачем ему я? Совершенно непонятно. А вот Грёза вполне подходит похотливому старикашке в любовницы. Богатому, избалованному дяденьке надоели искусные и циничные профессионалки, его потянуло на свеженькое, на чистоту и наивность, на бескорыстие. На простоту, которая нынче дорогого стоит».
- Ах ты, гад! - искренне возмутился Виктор. - Ах ты, паскудник! Вон, оказывается, что зреет в твоем извращенном уме! Напрасно надеешься! Не обломится.
Проклиная обеспеченных господ на чем свет стоит, кандидат в женихи пустился в размышления: ему предстояло составить конкуренцию сильному, уверенному в себе противнику. Вернее, противникам. Он был полон энтузиазма. У него есть козыри, которых лишены эти самовлюбленные господа: он лучше знает Грёзу, понимает, чем она дышит.
«Шахматы! - молнией вспыхнуло в голове Виктора. - Она поглощена ими, их неразгаданной тайной. Я обещал ей содействие».
Он спохватился, что до сих пор стоит в коридоре, не замечая сквозняков и запаха щей из кислой капусты, которым несло со второго этажа, от Курочкиных. Надо позвонить знакомому продавцу антиквариата, возможно, он даст дельный совет. В любом случае это повод прогуляться вместе с Грёзой, поболтать о шахматах и оказать ей услугу.
Продавец оказался на месте и с готовностью пустился в разглагольствования по поводу старинных, нередко изготовленных на заказ изобразительных шахматных комплектов. Особенно этим увлекались испанские мастера, их традиции восходят аж к пятнадцатому веку.
- Погоди, - перебил его Виктор. - Поделишься своими знаниями с моей девушкой? Когда можно зайти?
- Да хоть сегодня. Я буду в магазине до позднего вечера.
Грёза вышла от Варвары с озабоченным, хмурым лицом, неся в руке тарелку с остывшей кашей.
- Полине Прокофьевне совсем худо, - сказала она, увидев Виктора в коридоре и не удивившись. - Даже не смогла прийти позавтракать. Манка остыла, придется греть.
Обычно старушки собирались на трапезу у Варвары, чтобы Грёза тратила меньше времени на хождение из квартиры в квартиру. Но сегодня вышло по-другому.
- А ты… неужто так и стоял здесь? - покачала она головой. - С какой радости?
- Тебя ждал, - буркнул Виктор, замялся. - Это… насчет шахмат… Я тут позвонил знакомому, он обещал проконсультировать.
Грёза подошла к нему поближе, понизила голос:
- Варвара призналась по секрету, рассказала о четырех пропавших фигурках… Теперь их, правда, только три… - прошептала она.
- В чем призналась?
- Ну, они с Полиной вспомнили-таки, куда те подевались.
- Вот как? Может, они и про мои пропавшие фигурки вспомнят? - ехидно скривился Виктор. - А ты сразу уши развесила!
- Еще не успела, - огорченно вздохнула Грёза. - У Варвары горло перехватило, началось удушье, астма! Это все от волнения. Я ей велела не разговаривать. Потом расскажет. Вот иду к Полине, у той давление подпрыгнуло, едва языком ворочает.
Виктор закатил глаза, сделал страшное лицо и произнес замогильным голосом:
- Шахматы не жела-а-ают раскрывать свою тайну-у!
- Прекрати! - вздрогнула она. - Мне и так не по себе.
- Брось ты всякие глупости! Нас ждет специалист по антиквариату, вечерком сходим, покажем ему твои шахматы. Авось узнаем что-нибудь интересное.
- Если с бабушками все будет хорошо, - кивнула Грёза. - Я не стала Варварину дверь захлопывать, вдруг у нее опять приступ случится, а в квартиру не попадешь. Пока начнешь с ключами возиться, то да се - человек умереть может.
- Правильно, - одобрил Виктор. - Ладно, пойду кран чинить, у меня сегодня выходной, займусь бытом. Если что, зови!
Виктор отправился к себе, а Грёза - к Полине. Пришлось вызывать «Скорую», сбивать давление. День прошел тревожно, в суете и беготне. Два раза Грёзе звонил Глинский, но она не брала трубку, не до того было. Около четырех пополудни она прилегла отдохнуть, ноги гудели, голова раскалывалась.
Ее разбудил Виктор.
- А? Что? - испугалась Грёза, вскакивая. - Кому-то опять плохо?
- Тише, тс-с-с… - Он успокаивающе приложил палец к губам. - Я сделал тебе сладкий чай. Извини, не знал, что ты уснула.
Он поставил дымящуюся чашку на тумбочку.
- Как ты вошел?
- Очень просто. Все двери настежь! Никон орет, голодный, на весь дом.
- Ты его покормил?
- Конечно. Нашел рыбешку у тебя в холодильнике, дал ему.
- Спасибо.
Взгляд Грёзы смягчился, подобрел. Никон, свернувшийся у нее в ногах, мирно мурлыкал, сытый и довольный.
- С обновкой тебя, - сказал Виктор, пряча глаза.
Он уже видел на вешалке шубу из серебристой норки и терялся в догадках, от кого презент - от Глинского или от Ирбелина.
