Шарль Эксбрайя - Не сердитесь, Имоджин
— Огонь слишком сильный!
— Не суйся!
В кипящем сале он разложил ломтики грудинки, нарезая ее большим ножом для разделки туш.
— Зачем такие толстые-то?!
— Отвяжись, шотландка!
Грудинка понемногу начала подгорать, и комната заполнилась едким дымом. Скривившись от отвращения, Имоджин бросила:
— Если все англичане стряпают, как ты, ничего удивительного, что у них со вкусом не в порядке!
Потеряв всякое терпение, тюремщик повернулся к ней и рявкнул:
— Ты жаткнешься или нет?
Потом принялся разбивать яйца, занервничал, и один желток растекся. Имоджин издевательски хихикнула, чем окончательно разозлила Джимми:
— Это все иж-жа тебя! Поменьше бы приставала…
— Бездари всегда сваливают вину на других…
Вне себя от ярости, Джимми открыл окно, схватил сковородку и выкинул вон содержимое, затем, поставив ее снова на плиту, проворчал:
— На, делай сама, раз такая умная!
— Я бы с удовольствием, только меня не обучали готовить яичницу с беконом со связанными руками-ногами.
— Ладно, давай развяжу, — немного поколебавшись, сдался охранник. — Только учти, — взяв в руки кухонный нож, предупредил он, — я буду при оружии, так что только шевельнись как-нибудь не так — враз вшажу его тебе меж лопаток!
— Ничего себе перспективна!
Джимми снял обрекавшие Имоджин на неподвижность путы. Та первым делом с наслаждением растерла затекшие запястья и лодыжки, потом встала. Парень попятился, глядя на нее с подозрением и сжимая рукоятку ножа.
Для начала мисс Мак-Картри прикрутила конфорку, приговаривая:
— Огонь не должен быть слишком сильным, иначе все сгорит… А теперь растопим немножко сала…
Джимми неотрывно следил за ее движениями, не отпуская узницу от себя ни на дюйм. Имоджин делала вид, будто это ее нимало не тревожит.
— Не нарежешь ли грудинку, только потоньше?
Парень, подумав, приказал ей сесть, чтобы было время броситься на нее, если вздумает взбрыкнуть, пока он будет заниматься грудинкой, и приступил к делу. Потом Имоджин разложила ломтики на подогретом жире, обжарила их со всех сторон, осторожно разбила четыре яйца и вылила их на бекон. Джимми как загипнотизированный наблюдал за священнодействием своей подопечной.
— Да, ничего не скажешь, ждорово эго у тебя получается!
Мисс Мак-Картри поняла, что настал момент попытать свое счастье. Мысленно призвав на помощь духов всех доблестных хайландских рыцарей, она отступила на шаг, обеими руками схватилась за ручку огромной сковородки и, стараясь совладать с голосом, предупредила:
— А теперь самое трудное!..
Заинтригованный Джимми нагнулся, старательно постигая неведомый ему шотландский способ изготовления яичницы. И туг Имоджин одним стремительным движением швырнула содержимое раскаленной сковородки прямо в лицо своему стражу. Тот взвыл от боли, выпустил нож и схватился руками за облепленное яичницей лицо. Имоджин же, не теряя ни секунды, собрала в кулак все силы, подняла высоко над головой сковороду и — по-мясницки ухнув — со всей мочи обрушила ее на голову Джимми. Раненый, не издав ни единого звука, рухнул как подкошенный и уткнулся носом в пол.
Начисто одуревшая от случившегося, шотландка тупо смотрела на распростертое у ее ног тело. Слегка придя в себя, она торопливо обыскала парня, которого уже считала покойником, в слабой надежде найти злополучный конверт, однако не теша себя при этом чрезмерно радужными иллюзиями. Но у бедолаги Джимми вообще не оказалось никаких бумаг. Едва разогнувшись, Имоджин тут же устремила взгляд в окно и застыла от удивления: прямо к помещению, где она находилась, крадучись, держась за стену дома, пробирался с пистолетом в руке проклятый валлиец Герберт Флутипол.
Чуть не потеряв самообладание, мисс Мак-Картри совсем уже приготовилась взвыть от ужаса, но, будучи дамой изобретательной и к тому же с головой, опять схватилась за сковородку, решив бороться до конца. Припав к стене, пока нежданный визитер возился с ручкой двери, она изо всех сил сжала зубы и с воинственно сверкающим взором выжидала решающего момента, как можно выше занеся импровизированное оружие. То была уже не скромная машинистка из Адмиралтейства по имени мисс Мак-Картри — теперь в ней говорила только дочь Хайландии, готовая, с мечом в одной руке и с кинжалом в другой, до последнего вздоха защищать честь родного клана…
…Когда потом у Герберта Флутипола спрашивали, что же все-таки с ним произошло, валлиец признался, что в то самое мгновение, когда он переступил порог дома, на него в два приема обвалился потолок. Он испытал безграничное унижение, узнав, что первый оглушительный удар, в результате которого голова его по самый подбородок скрылась под шляпой, был нанесен не чем иным, как обыкновенной сковородой. А сковородку эту сжимала решительная рука мисс Имоджин. Второй же удар, после которого обмякшее тело пострадавшего рухнуло наземь, оказался следствием природной скрупулезности славной дочери Шотландии, привыкшей доводить начатое дело до конца. Пока беспросветная тьма обволакивала угасавшее сознание Герберта Флутипола, Имоджин, чьи нервы были уже на пределе, на секунду окаменела от страха над двумя распростертыми у ее ног в причудливых, неестественных позах телами. Потом выпустила из рук грозное оружие, метнулась как загнанная лань и исчезла.
* * *Если дела службы не удерживали Тайлера в участке (где ему чаще всего было абсолютно нечего делать) и позволяла погода, он брал стул, усаживался на нем верхом у обочины тротуара и, обхватив руками спинку, покуривал себе трубку, разглядывая прохожих. Ясное дело, подобное сибаритство не очень-то соответствовало правилам и любой чересчур педантичный инспектор вполне мог бы попенять, что, мол, этакая безмятежная поза компрометирует в лице Сэмюеля всю полицию Ее Королевского Величества. Но, знаете ли, в Калландере свой взгляд на вещи… К тому же столь удобная позиция давала полицейскому возможность перекинуться словечком-другим со всеми проходившими мимо приятелями — а честью быть накоротке со старым констеблем гордилось почти все мужское население городка — и, значит, не утруждая себя понапрасну, выведать, что где происходит и не случилось ли, не дай Бог, чего из ряда вон выходящего. Вот из такого-то созерцательного настроения и вывела Имоджин бедного Тайлера своим бесцеремонным появлением.
Констебль не без оснований полагал себя человеком уравновешенным, но в тот момент был совершенно не подготовлен к сюрпризам и при виде растрепанной мисс Мак-Картри в измятой блузке, изорванных чулках, с измазанным сажей лицом выронил трубку, разбив о тротуар мундштук, и застыл на стуле, парализованный странным видением. Когда к нему вернулась способность соображать, шотландка уже исчезла в участке. Опрокинув стул и едва не растянувшись во весь рост, Сэмюель поспешил вслед за ней.
Решив пока плюнуть на черных, Арчибальд Мак-Клоста вплотную занялся белыми, надеясь с их помощью добиться ферзевого гамбита и как-то оживить игру, подготовив почву для победоносного наступления, когда в дверь с грохотом вломилась Имоджин. Арчи подпрыгнул на месте, вследствие чего фигуры, как по команде, попадали и смешались на доске. Расширившимися от ужаса глазами созерцал шеф полиции омерзительное зрелище, которое являла собою незваная гостья. Вошедший вслед за нею Сэмюель услыхал жалобный вздох — что-то среднее между предсмертным стоном и сдавленным рыданием, в котором с трудом различил обреченный шепот своего патрона: «Нет, только не это!»
Остановившись перед столом Мак-Клосты, Имоджин сообщила:
— Арчибальд Мак-Клоста, довожу до вашего сведения, что я только что совершила два убийства!
Шефу полиции показалось, что стены кабинета вдруг начали сдвигаться, а потолок норовит упасть ему на голову, — короче говоря, Мак-Клоста был близок к обмороку. Слишком взволнованный, чтобы вымолвить что-нибудь подходящее случаю, он с надеждой глянул на Сэмюеля:
— Что она сказала?..
Невозмутимо, будто речь шла о самом заурядном происшествии, мисс Мак-Картри повторила:
— Довожу до вашего сведения, Арчибальд Мак-Клоста, что я только что убила двух человек. Их трупы в заброшенном домике по дороге на Килмахог, там, где когда-то жили Баннистеры.
Тут шеф полиции наконец-то вновь обрел способность дышать, а вместе с нею и злость, которая обуревала его всякий раз, когда он сталкивался с этой проклятой шотландкой.
— И как же, интересно, вас туда занесло?
— Меня похитили!
— Послушайте, мисс Мак-Картри, неужели вы не можете найти себе другого развлечения, кроме как отравлять своими дурацкими историями жизнь двух верных слуг Ее Величества?!
— Вы что, не верите?!
— Ха! Еще бы мне поверить! Кому же это, черт побери, может прийти в голову вас похищать?!
