Дороти Сэйерс - Медовый месяц
— Но, Фрэнк, он, действительно, не держит таких денег в доме. Его же могут ограбить. У него как-то украли кошелек с десятью фунтами…
— Но я все-таки не ушел и потребовал свои деньги, — продолжал Фрэнк, не обращая внимания на мисс Твиттертон, — Я сказал, что мне сейчас нужны деньги. И в конце он пообещал мне их вернуть сегодня, он должен был их получить…
— Он вам так и сказал?
— Да, сэр, так и сказал. А я ответил, надеюсь, что получите. А если нет, я найду на вас управу.
— О, Фрэнк, как ты мог такое сказать!
— А что мне еще делать? И почему я не могу рассказать об этом его сиятельству?
Питер и Харриет опять переглянулись. Питер незаметно кивнул. Деньги за дом. Откуда Кратчли об этом узнал, если знал, конечно…
— А он сказал, откуда собирается получить деньги?
— Конечно, нет. Он всегда рассказывал ровно столько, сколько считал нужным. На самом деле, я думал, он мне врет, и никаких денег никто ему не пришлет. Думал, он выкручивается. Он до самого последнего момента не возвращал деньги, да и отдавал, если больше ничего не оставалось делать. Он просто больной был, когда нужно было возвращать деньги, — добавил Кратчли и презрительно усмехнулся.
— Да, похоже, это было его жизненное кредо, — сказал Вимси.
— Правильно, он так по крохам свое добро и собирал. Он скользкий человек, этот мистер Ноукс. Я это его дело. Я сказал ему, что мне нужно сорок фунтов на гараж.
— Да, конечно, гараж, — тихо сказала мисс Твиттертон, покачав головой и нахмурившись. — Фрэнк долго копил деньги на этот гараж.
— Вот так, — сердито продолжал Кратчли, — я ему и сказал. Мне нужны деньги на гараж. Или вы отдадите мне деньги в среду, сказал я, или я иду в полицию. Так и сказал. А потом я разозлился и ушел, и больше его не видел.
— Понятно. Ладно, — Питер внимательно посмотрел на Кратчли, потом перевел взгляд на мисс Твиттертон. — Думаю, мы съездим в Броксфорд и попытаемся разыскать этого джентльмена. И тогда все станет ясно. А пока нужно ухаживать за садом. Так что, вы можете приступать к своим обязанностям, как обычно.
— Отлично, милорд. Я буду, как всегда, приходить по средам. Мистер Ноукс платил мне пять шиллингов в день.
— Я буду платить вам так же. Кстати, Кратчли, вы что-нибудь понимаете в электричестве? Мы с вами сможем установить в сарае небольшую электростанцию?
— Да, милорд, с удовольствием.
— Свечи и масляная плита, — продолжат Питер, улыбнувшись жене, — это, конечно, очень романтично, но с электричеством намного удобнее. Я собираюсь электрифицировать Тэлбойз.
— Да хоть весь Пэгглхэм! — воодушевился Кратчли. — С большим удовольствием, милорд!
— У Фрэнка золотые руки, — нежно сказала мисс Твиттертон.
После этих слов бедняга Кратчли сильно покраснел и растерянно посмотрел на Питера.
— Прекрасно, — сказал его сиятельство. — Поговорим об этом позже. А сейчас идите и займитесь своими обычными делами.
Счастливый садовник неуклюже поклонился и ушел. Харриет смотрела на мисс Твиттертон и думала, что стремление по-матерински опекать всех окружающих мужчин у нее, похоже, в крови. Бедная мисс Твиттертон! Ничто так не ранит мужское самолюбие как назойливая опека престарелой девицы.
Вдалеке стукнула калитка, послышались чьи-то шаги. Все прислушались.
— Наверное, — встрепенулась мисс Твиттертон, — это дядя приехал.
— Молю Бога, — сказал Питер, — что не один из этих невозможных репортеров.
— Не волнуйся, — Харриет выглянула из окна. — К нам в гости пришел викарий.
— Наш дорогой викарий! Может, хоть он что-то знает?
— Хорошо бы, — вздохнула миссис Руддл.
— Это великолепно, — сказал Питер, — я коллекционирую викариев. — Он подошел к наблюдательному посту Харриет. — Так. Взрослая особь, рост около шести футов, близорук, понимает толк в садоводстве, разбирается в музыке, курит трубку…
— Пресвятая Богородица! — вскричала мисс Твиттертон. — Вы знакомы с мистером Гудекером?
— …живет не слишком роскошно, жена еле сводит концы с концами на то маленькое жалованье, которое он получает. Закончил одно из самых приличных учебных заведений, похоже, розлив 1890 года. Думаю, это Оксфорд, нет, скорее Кебл. Интеллектуально развит ровно настолько, насколько позволяет сан в жизненные интересы ограничиваются приходом. Ярый христианин.
— Он тебя услышит, — сердито прошептала Харриет. Почтенный джентльмен подошел к клумбе перед домом, склонился к георгинам и поверх очков бросил быстрый взгляд в сторону окна гостиной. — Клянусь Богом, ты прав. Но почему ты решил, что он ярый христианин?
— Ты же знаешь мои методы, Ватсон. Посмотри на четки в руках. Часы на колокольне пробили восемь, время утренней молитвы уже давно прошло.
— Как тебе все это удается, Питер!
— Сам не знаю, — ответил он, слегка покраснев. — Просто я так устроен. Что бы я ни делал, глаз постоянно цепляется за всякие мелочи.
— Бедняжка моя, — Харриет погладила его по щеке. — Это ведь очень утомительно.
Совершенно сбитая с толку мисс Твиттертон попыталась объяснить:
— Он, наверное, пришел поговорить о репетиции. По средам вечером у нас репетиция церковного хора. Всегда по средам. Наш дорогой викарий ходит и всех предупреждает.
— Конечно, — покачал головой Питер. — По средам всегда репетиции церковного хора. Ничто не меняется в старой доброй Англии. Харриет, ты сделала прекрасный выбор. Лучшего дома для медового месяца не найти! Я чувствую себя на двадцать лет моложе.
Викарий подошел к дому, и Питер поспешно отскочил от окна.
— Может быть, вы мне и не поверите, мисс Твиттертон, но я тоже когда-то пел в церковном хоре вместе с дочерью кузнеца. Просил благословить усталых путников и посылал проклятия врагу рода человеческого.
— Господи, спаси и сохрани нас от адского пламени, — перекрестился мистер Пуффетт. Красочный образ напомнил ему о том, зачем, собственно, его сюда пригласили, и он нерешительно двинулся в сторону камина.
Викарий вошел в дом.
— Дорогой, — мягко сказала Харриет, — мисс Твиттертон решит, что мы с тобой — парочка сумасшедших. А мистер Пуффетт, наверное, давно уже в этом уверен.
— Нет, миледи. Ну что вы! — отозвался мистер Пуффетт. — Вы не сумасшедшие. Вы просто очень счастливы. Я вас очень хорошо понимаю.
— Как джентльмен джентльмена, — торжественно сказал новоиспеченный муж, — я благодарю вас за эти добрые и умные слова. А где вы проводили медовый месяц?
— Эрн Бэй, милорд! — ответил Пуффетт.
— Боже мой, конечно! Там, где Джордж Джозеф Смит утопил свою невесту. Как мы об этом не подумали? Харриет…
— Чудовище! — сказала Харриет. — Но ничего у тебя не получится. У нас здесь очень мелкие ванны.
— Вот именно! — из всего непонятного разговора сознание мисс Твиттертон выхватило хоть одно слово, не лишенное смысла. — Я сто раз говорила дяде, что нужно поставить нормальные ванны!
Не успел Питер предоставить новые доказательства своего помешательства, как вошел Бантер и торжественно провозгласил:
— Преподобный Саймон Гудекер.
Вошел викарий, худощавый, пожилой, гладко выбритый мужчина, с трубкой, торчащей из верхнего кармана темно-серого, «подобающего сану», костюма. На рукаве его сюртука была искусно пришита большая круглая заплатка. В его взгляде читалось чувство собственного достоинства, сознание умственного превосходства и полное понимание настоящего довольно бедственного материального положения. Острый взгляд викария выхватил мисс Твиттертон из группы, представшей его вниманию, он приложил руку к сердцу и церемонно поклонился, потом легким кивком дал понять, что заметил мистера Пуффетта, и подошел к Питеру.
— Доброе утро, мистер Гудекер, — скорбно сказала мисс Твиттертон и приложила платок к глазам. — Боже мой! Вам уже рассказали…
— Да, конечно, — сказал викарий. — Это и вправду удивительно! — Он водрузил на нос очки, прищурился и обратился к Питеру: — Простите, что я вам мешаю. Насколько я понял, мистер Ноукс…
— Доброе утро, сэр, — Питер решил не дожидаться мисс Твиттертон и представился сам. — Рад вас видеть. Моя фамилия Вимси. А это моя жена.
— Боюсь, вы меня не помните, — сказала Харриет. Мистер Гудекер ничуть не изменился за прошедшие семнадцать лет. Немного поседел, похудел и стал немного ниже ростом. Но это был все тот же мистер Гудекер, которого они с отцом время от времени встречали в старые добрые времена, когда приезжали к больным в Пэгглхэм. Видно было, что он ее совсем не узнает. Однако по его радостному возгласу Харриет поняла, что его взгляд все же отыскал нечто знакомое. К сожалению, это оказался старый блейзер Питера, с вышитой на нагрудном кармане эмблемой и надписью «О.У.Г.К».
— Если не ошибаюсь, выпускник Оксфорда, — спросил викарии, улыбаясь так счастливо, будто одной этой надписи было бы достаточно, чтобы навеки считать друг друга друзьями.
