Наталья Андреева - Метель
Она без сил опустилась на стул.
– Ну, что ты молчишь? – спросил он, проглотив очередной кусок мяса. – Я тебе сделал деловое предложение.
– Я ответила.
– А меня твой ответ не устраивает. Любые переговоры надо доводить до конца, в этом успех любого бизнеса.
– Скажи… Нет, мне просто интересно. Ты что, вообще ничего не чувствуешь? Ведь это, как-никак твой ребенок!
– Но пока я вижу перед собой не его, а упрямую бабу, я начинаю ее ненавидеть, и все, что с ней связано, в том числе то, что в ней живет. Ты это-то хоть понимаешь?
– Я… Мне надо идти. У меня поезд.
– Ты еще и плохая мать, – усмехнулся он. – Назло кондуктору пойду пешком, так что ли? Ты и его кормить не будешь? – кивнул он на ее живот.
Она взяла вилку и нож. Молча ела. Потом сказала:
– Мне и в самом деле надо идти.
– В общем, так. – Он откинулся на спинку стула. – Подведем итог. Надолго ты уезжаешь?
– Думаю, на неделю, на две. Не больше. Побуду с мамой, попытаюсь ее успокоить, насколько это возможно. А потом вернусь в Москву.
– Приедешь – позвони. И… подумай, как следует. Это хорошее предложение. Денег у тебя, как я понимаю, нет совсем… Кстати, почему ты мне не сказала? О том, что вы поменялись машинами?
– Я не думала, что это важно.
– Мне ведь даже в голову не пришел такой расклад.
– Значит, ты признаешь, что спланировал мое убийство?
– Это был несчастный случай. С твоим братом. У старой машины отказали тормоза. Они вообще были неисправны.
– Откуда ты знаешь о тормозах?
– Поймала, да? – усмехнулся он. – Об этом было в газетах. Авария на Ленинградском шоссе. Это на случай, если у тебя в сумочке все-таки лежит диктофон. Ты не забывай, с кем имеешь дело. Я тебе не мальчишка какой-нибудь, я деловой человек. Ты жива? Жива. А с твоим братом мы были едва знакомы. Мне в его смерти не было интереса. Так что, это был несчастный случай. Тебе даже не удастся добиться возбуждения уголовного дела. А моя жена не будет с тобой разговаривать. Если ты хочешь подловить ее где-нибудь на улице, то учти: она ходит с охраной.
– А Надя была права. Она сказала, что после нашего вчерашнего разговора ты кинулся звонить своему адвокату.
– Надя, это кто? – слегка напрягся он.
– Невеста моего брата… Мне пора.
– Ну, так я жду твоего звонка.
Она встала, кивнула и направилась к выходу. В зале невольно поморщилась: здесь было накурено. Маша почувствовала, что ее мутит. Разговор был тяжелый и крайне неприятный для нее. Поспешно вышла на воздух, и тошнота прошла. До поезда еще целых четыре часа. И на раздумье еще целая неделя. Хотя, о чем тут думать? Надо сделать все возможное, чтобы он ответил за содеянное. Никаких компромиссов!
Неделю спустяЭто было тяжелее, чем она предполагала. Маша даже подумала, что ей придется переехать из Москвы сюда, в родной город, так плохо было маме. Но через две недели та сама сказала:
– Езжай. Я же вижу, что тебе надо туда. В Москву, – и мама тяжело вздохнула.
– А как же ты?
– Я с ней побуду какое-то время, – вызвалась Надя. – Я уволилась с работы.
– Да ты что? – ахнула Маша.
– Мне предлагают место в клинике гематологии. Я ведь собиралась писать диссертацию о болезнях крови. Думаю, там я буду полезнее, чем в районной поликлинике. Вакансия открывается через месяц, они даже предоставляют служебное жилье. Комнату в общежитии, но мне хватит. Так что, я не буду тебя обременять.
– Да ты вовсе меня не обременяешь! Наоборот! Я думала, что ты мне поможешь!
– Помогать буду. Но лучше иметь свое жилье.
– Мы могли бы жить в этой же квартире. Я в своей комнате, ты – в комнате Игоря.
– Думаешь, я смогу там жить? – тихо спросила Надя.
– Мы можем снять другую квартиру!
– Ты все еще хочешь возбудить уголовное дело?
– Да! Конечно!
– А он что тебе предложил? – Маша поняла, что это о Володе.
– Квартиру в Москве и пятьсот долларов ежемесячно. Алименты вплоть до совершеннолетия нашего сына. Или все деньги сразу.
– Значит, сильно ты его напугала… Если честно, я не хочу отпускать тебя в Москву. Наделаешь глупостей.
– Не беспокойся за меня. Я теперь сильная!
…Москва встретила ее дождем. Маша даже подумала: «На удачу». Началась весна, и сразу с оттепели. Месячные опять не пришли, теперь ей даже не надо было делать тест, чтобы убедиться в своей беременности. Она решила пойти к врачу, как только найдется свободное время. Надя обещала подключить свои связи и устроить Машу к хорошему гинекологу, в ту поликлинику, где сама раньше работала.
Этот вариант устраивал, поэтому до приезда Нади она решила ничего не предпринимать, но это касалось только медицины.
Что до остального, то первое, что Маша сделала по приезде в Москву, все-таки пошла в милицию. По месту жительства.
Ее принял оперуполномоченный, угрюмый, плохо выбритый, он очень уж долго разглядывал ее паспорт, после чего сказал:
– Регистрация-то временная.
– Ну и что?
– И чего вы хотите?
– Моего брата убили.
Он поморщился, словно проглотил лимон. Кисло спросил:
– Когда, где?
– В автокатастрофе. Он погиб в автокатастрофе, – тут же поправилась она.
– А-а-а… – лицо оперуполномоченного тут же разгладилось. Видать, отлегло.
– У моей машины испортили тормоза. И я знаю, кто это сделал.
– И кто? – с любопытством спросил он.
– Мой бывший любовник.
– О, как! – теперь оперуполномоченный смотрел на нее с интересом.
– Видите ли, я работала секретаршей в крупной компании. И мой шеф…
– Ну-ну, – он подался вперед, весь, превратившись вслух.
Маша порозовела.
– В общем, я жду от него ребенка. Оперуполномоченный окинул взглядом ее фигуру.
– Срок небольшой, – поспешно сказала Маша. – Но дело в том, что…
Открылась дверь, лохматый парень, просунув в нее голову, крикнул:
– Миха! То есть, Михаил Алексеевич, ты в морг-то поедешь? Двигай, не тяни, а то все покойники разбегутся!
– Закрой дверь с той стороны! Не мешай работать! – рявкнул ее собеседник. – Девушка, продолжайте.
Парень окинул взглядом Машу, хмыкнул, и дверь закрылась. Она заговорила вновь:
– … дело в том, что мой шеф… хозяин фирмы… он женат.
– Ну, разумеется! Дома законная, значит, жена, а на работе хорошенькая любовница! Умеют они устраиваться, а? – подмигнул ей оперуполномоченный.
– Но… Я его любила!
– Это понятно… Платил много?
– Мне хватало.
– Понятно.
– Что вам понятно?! – разозлилась Маша.
– И теперь ты пришла заяву на него накатать. Бросил, да?
– Я сама ушла!
– Ну да! С пузом! На бабки его раскрутить хочешь? И правильно! Только я тебе помочь не могу.
– Почему?
– Да как тебе сказать… – он тяжело вздохнул. – Я, конечно, поинтересуюсь результатами экспертизы. Хотя это и не по моей части. Но, кажись, дело чистое. Закрыли его, и точка. Я кто? Маленький человек. А сколько денег у твоего папика?
– Он не папик!
– Ну да. Неземная любовь. Слушай, девочка, ты мне мозги-то не парь. Я тут всякого насмотрелся. Если ты хочешь раскрутить на бабки своего бизнесмена, бери в долю. Тогда я землю грызть буду. Но учти: следователь тоже в доле.
– Да вы с ума сошли! – ахнула она.
– Делиться не хочешь? – он поморщился. – Экая ты…
– Мне не нужны его деньги!
– Да ну? Раньше брала, а теперь вдруг – не нужны.
– Вы не понимаете…
– Да все я понимаю, – махнул рукой оперуполномоченный. – Приехала девочка, из какой-нибудь Кукундяевки, покорять Москву. В институт не поступила, в артистки не взяли, замуж тоже. Пошла в секретарши, благо мордашка смазливая. Легла под босса. Думала, залечу – женится. А у него таких Маш…
Она вскочила:
– Что вы себе позволяете?
– А ты тон-то смени. А ну села на место! – рявкнул он. – Знаешь, сколько вас таких ходит? Твой богатый козел не дурак, я полагаю, сработано чисто. Но почему он брата твоего грохнул?
– Брат погиб вместо меня. Мы поменялись машинами. Но Володя ничего об этом не знал, и тормоза испортили в моей.
– О как! Прямо Санта-Барбара! Слушай, двигала бы ты отсюда, а? И без тебя дел по горло. Мое бренное тело в морге ждут, сама слыхала. Мне до твоих проблем… – он тяжело вздохнул, – как до лампочки, веришь?
– Я имею право написать заявление, – дрожащим голосом сказала она.
– Имеешь. Временно зарегистрированная в г. Москве Ложкина Мария Гавриловна, – сказал он, глянув в ее паспорт. – Когда у нас срок регистрации-то заканчивается? О как! Меньше года осталось! Раскручивай его на бабки, дура. Или пили обратно в свою Кукундяевку.
У нее на глазах выступили слезы. Она всхлипнула. Оперуполномоченный встал, налил в стакан воды и протянул ей, пожаловавшись при этом:
– Ну не понимают, когда с ними по-хорошему! Она еще раз всхлипнула и взяла стакан.
– Я мог бы молча взять у тебя заявление, и ты бы ждала ответа до второго пришествия. Потому что это конкретный отказ в возбуждении уголовного дела. Тут и думать нечего. А я пытаюсь тебе помочь.
