Андрей Константинов - Гоблины. Пиррова победа
— Да ладно вам глумиться! Лучше бы взяли и по-человечески объяснили!
— Слушаюсь, товарищ начальник! — козырнул Вучетич и снисходительно взялся объяснить: — Короче, IP-адрес — это такой уникальный 32-битный идентификатор компьютеров, состоящий из четырех десятичных чисел, разделенных точками. Обращение к определенному компьютеру в интернете осуществляется по его IP-адресу. Это понятно?
— Это понятно. Но, раз письмо пришло по электронной почте, значит, у него должен быть обратный адрес отправителя? Этот самый IP? Так?
— В идеале — да, но на практике это не всегда так. Зачастую нельзя отличить разных пользователей, работающих через один прокси-сервер по IP-адресам.
— Почему?
— Потому что в HTTP-заголовках передается IP-адрес прокси-сервера, а не конкретного пользователя. Вкурил?
Мешечко отчаянно замахал руками:
— Да ну вас к лешему с вашими IP! Лучше я и в самом деле покурю.
— В самом деле, Виталя, оставь в покое этого пещерного человека. Иди лучше сюда. Смотри! Кажется, есть контакт!
Виталий переместился за спину Певзнера, издал победоносное «Вау!», и они, чуть ли не в четыре руки, принялись азартно клацать по клавиатуре, продолжая обмениваться специфическими интернет-терминами. Через пару минут, поставив жирную enter-точку, Геша с довольным видом откатился на кресле и с торжествующим видом зыркнул на Мешка.
— Что-то я не наблюдаю обещанных пирожных.
— Ты хочешь сказать — получилось?
— А что, ты можешь припомнить случай, когда бы у меня да не получилось?
Андрей суетливо порылся в сумке:
— Базара нет, кушай, дорогой! Вот, как заказывал: с кремом. — Он продемонстрировал заморскую бутылку «Вана Таллин». — А это — с безе! — Следом за первой товаркой на свет была извлечена бутылка виски.
— Вот за что я ценю тебя, Мешок, так это за профессиональный подход, — удовлетворенно кивнул Певзнер. — Вот, Виталий, учись у своего шефа! Работать четко, грамотно, оперативно!
— «Аркадий, не говори красиво!» В смысле: не томи, докладай!
— Докладываю: электронное письмо с устрашающей картинкой отправлено из сетевого интернет-кафе «Матрица», расположенного на Невском.
— Ну всё, туши свет! — расстроенно выдохнул Мешечко, понимая, что искать человека на Невском — это всё равно, что без магнита залезать в стог сена.
— Напротив, дружище, в данном случае вам определенно повезло. Я неплохо знаю эту контору: хозяева там ребята солидные, серьезные. Дружат, как с головой, так и с законом. В СБ у них — на четверть бывший наш народ.
— Это ты о национальности? — подколол приятеля Вучетич.
— А ты что, антисемит?
— Упаси бог!
— Это радует. Но в данном случае я говорю о кастовой принадлежности к силовым организациям. Посему все залы «Матрицы» оборудованы камерами видеонаблюдения. Записи хранятся ровно две недели. А поскольку письмо было отправлено несколько дней назад, у вас есть шанс попытаться отследить злоумышленника. И шанс — великий.
— Геша, ты — гений! — восхитился Мешок и азартно потер ладони. — Земной тебе поклон: от грудей и до самых мудей. Адрес?!
— IP?
— Да на хрен мне твое IP? Адрес заведения? Географический!
— Вот, я тебе тут записал и адрес, и телефон начальника их службы безопасности. Разыщете его, сошлетесь на меня, и он вам всё сделает в лучшем виде.
— Виталя, по коням! — взвился с дивана Андрей.
— Мужики, а может, взлохматим? — покосился на принесенные бутылки Певзнер. — Вам — на дорожку, мне — для творческого вдохновения? По чуть-чуть?
— Извини, Геша, в другой раз. Я сегодня за рулем.
— Да ты, блин, всегда за рулем!
— А вот я — всегда пешеходом, — как бы между прочим заметил Виталий.
— Оперуполномоченный Вучетич, а ну отставить грязные намеки!
— Есть отставить!
— Строгий у тебя нынче начальник, Виталя.
— Он не просто строгий, он до кучи еще и несправедливый. Знал бы — нипочем не стал бы учить его компьютерной грамотности, — пробурчал Вучетич. И тоном обиженного ребенка добавил: — А я, между прочим, вчера вечером ССХ в ОРБ отправил. Подняв тем самым показатели нашего отдела до недосягаемой высоты.
— Да неужто? — насмешливо посмотрел на подчиненного Андрей. — И как тебе это удалось? Опять у парней из Центрального РУВД наколку на вискарь обменял?
— Ни фига подобного! Я обзавелся собственными эксклюзивными источниками информации.
— Это где ж такие еще водятся? И много ли?
— Есть и двести, да не в одном месте, — горделиво заявил Виталий. — Так я тебе и сказал, как же…
* * *
…Оружие, как известно, любит ласку, а также чистку и смазку. Посему в данную минуту Джамалов и Крутов, исполняя ответственнейшее поручение руководства, сидели в оружейке «гоблинов» и занимались ласками.
— …Женя, давно хотел тебя спросить: почему ты не женишься? — между делом поинтересовался Джамалов, продолжая эротично орудовать шомполом.
— Встречный вопрос. Давно хотел спросить: а почему вас всех это так интересует?
— Всех, это кого?
— С подобным вопросом ко мне уже подкатывались, — пояснил Крутов. — Сперва Холин, потом — Мешок и Сергеич.
— То есть все наши женатики? Всё правильно: человеку всегда плохо, когда ближнему хорошо.
— Видишь, ты сам ответил на свой вопрос: мне пока и так хорошо. Нет, конечно, я не собираюсь всю жизнь прокуковать в одиночку. Не то чтобы меня тяготило одиночество…
— А вот я боюсь остаться один, — перебил его Джамалов. — Мне даже страшно представить, что вдруг моя Светка, девчонки мои возьмут, да и… Ну, в общем, куда-то денутся… Веришь — нет, меня сразу такой ужас охватывает?
— По мне, так не страшно, когда ты один. Страшно, когда ты ноль.
— Извини, Женя, но тогда я искренне не понимаю, что ты делаешь в ментовке? Все мы здесь, от уличного сержанта до кабинетного майора, — самые натуральные нули без палочки. Нет, выше, конечно, уже могут быть варианты, но… оттуда и падать больнее.
Крутов равнодушно пожал плечами:
— А здесь я набираюсь житейской мудрости. Накапливаю ее вкупе с опытом и выслугой лет. Жизненный капитал, он ведь не в одних только в денежных знаках выражаться может.
— А когда поймешь, что всё, вроде как накопил, — тогда что?
— Тогда всё! Ни дня больше в милиции не задержусь. Устроюсь юрисконсультом. Или адвокатом. Может, заведу собственный бизнес. В общем, крепко встану на ноги, и вот тогда можно будет подумать о семье. Но не раньше. Как говорил Дон Корлеоне: «Это женщины и дети могут позволить себе жить беспечно. Мужчины — нет».
— Всегда завидовал людям, которые твердо и точно знают, чего хотят, — отчего-то закручинился Джамалов. — Лично у меня всё больше получается жить исключительно днем сегодняшним. А там, дальше и за поворотом, — будь что будет.
— Если не знаешь, чего хочешь, в конечном итоге сдохнешь в куче того, чего не хотел.
— Тоже дон Корлеоне?
— Нет. Всего лишь дон Крутов.
— Сильно. Вот только теоретически я-то знаю, чего хочу.
— И чего же?
— Хочу переехать из нашей сраной двушки в Колпино в нормальную трешку в Питере. Желательно возле метро. Девки-то растут.
— Так купи!
— На какие?
— Не знаю. Ты — мужик, и у тебя есть цель. Не можешь заработать — меняй работу. Не хочешь менять работу — изыскивай другие способы.
— Например? Назови хотя бы один, но действенный.
— Пожалуйста — укради.
— Ну знаешь!..
В оружейку сунулась довольная физиономия Тараса.
— Але, оружейники! Сгоняем партейку в доминошку?
— Ага, тебе Кульчицкий такую партейку устроит! — проворчал Джамалов.
— Олег Семенович только что отъехамши. У них внезапно объявили слет замполичей.
— Понятно, крысы разбегаются с надраенной палубы. А что, Женя, партейку-другую, думаю, и в самом деле можно, а?
— А кто четвертый? — уточнил Крутов.
— Натаха!
Женя отложил ствол в сторону, тщательно вытер руки ветошью и, поднимаясь из-за стола, скомандовал:
— Пошли…
Вся троица переместилась в комнату отдыха, где уже отдыхала от трудов праведных отпускница Северова.
— Дверь не закрывай, — скомандовал Ильдар Крутову. — А то звонков из оперской не услышим.
Достали коробочку с костяшками домино и принялись рассаживаться. Женя подхватил стул и, намереваясь сесть напротив Северовой, подмигнул ей игриво:
— Ну что, Наталья, снова оставим козлами этих двоих дилетантов?
— Сегодня я буду играть с Тарасом, — отчеканила та и одарила Женю таким взглядом, что всем присутствующим сделалось немного не по себе. Впрочем, для Наташи подобного рода перемены настроения всегда были в порядке вещей.
— Как скажешь, — буркнул Крутов, освобождая место для Шевченко. — Но учти! Поддаваться не буду. Так что потом пощады не просите.
