Йорн Хорст - Закрыто на зиму
Следующая фотография говорила сама за себя. Множество отпечатков пальцев на дверном косяке.
– На жертве были перчатки, мы не знаем, принадлежат ли отпечатки владельцу дома или кому-то из его гостей. Поиски в реестрах ведутся.
Эспен Мортенсен двинулся дальше, на экране проектора возникла фотография скомканного кассового чека. Чернила поплыли на мокрой бумаге. Буквы слились, так что их невозможно было разобрать.
– Чек нашли возле ведущей к дому тропинки, – пояснил Мортенсен. – Он лежал там не слишком долго, но достаточно, чтобы получить повреждения. Я положил его в вакуумный пакет. Вероятно, текст станет четче, когда мы просушим бумагу методом сублимации.
Нильс Хаммер наклонил голову вбок и сощурился в сторону фотографии.
– Мне кажется, там написано «обед с хот-догом», – сказал он. – Наверняка, кто-то из кинологов обронил кассовый чек с заправки.
Комментарий вызвал смех.
– А как дела с видео? – осведомился Вистинг.
Хаммер пригубил кофе. Сбор информации с камер видеонаблюдения находился в зоне его ответственности.
– Собираем, но это объемная работа. Я связался со всеми заправками в городе, чтобы никто не стирал информацию. На одних заправках есть люди, которые могут работать с системой видеонаблюдения, на других нужно ждать, пока в смену выйдет нужный человек.
Он сделал новый глоток кофе.
– Что касается проекта о станциях сбора оплаты, с ним все глухо.
– Что?
– Реестр транспортных средств на профилактических работах и не начнет работать раньше завтрашнего утра.
Вистинг почувствовал растущее раздражение. Он уже привык, что устаревшие компьютерные системы полиции создавали проблемы. Но когда они находились на таком важном этапе расследования, было сложно сохранять спокойствие.
Он продолжил встречу.
Торунн Борг была в Осло вместе с Беньямином Фьеллем. Вистинг попросил молодого коллегу доложить о сотрудничестве с полицией Осло.
– По меньшей мере сейчас труп надежно расположен в патологоанатомическом корпусе, – объявил он. – Вскрытие начнется завтра утром, но я не думаю, что у нас должны быть большие надежды на то, что все прояснится. От машины тоже мало что осталось. Были найдены следы горючей жидкости, то, что был поджог, никого не удивит.
– Свидетели?
– Никого, кроме туристов, сообщивших о пожаре. Мы говорили с техником лаборатории, она видела катафалк перед зданием Центральной больницы. Больше женщина ничего не может сказать. Она видела машину сбоку и чуть сзади. Водителя не разглядела.
– Новости о водителе из похоронного агентства?
– Нет, и это вообще-то несколько странно. Не может ведь он испариться.
– Что будем с этим делать?
– Мы связались с работодателем и семьей и приняли формальное заявление о пропаже человека.
Вистинг почувствовал, как отсутствие информации о водителе создавало в нем слабое посасывающее чувство беспокойства. Что-то здесь было не так. Таким был весь день. Все было не так, и время тратилось на поиски неизвестных переменных. Лучшим, на что он мог сейчас надеяться, было то, что и он и следователи хорошенько выспятся ночью, а завтрашний день даст больше ответов.
19
Вистинг ехал в темноте. Его мысли вращались вокруг событий прошедшего дня будто якорь, который никак не может зацепиться за песчаное дно.
Поток мыслей успокоился, когда он приблизился к дому в Ставерне. Как только следователь повернул на подъездную дорожку, он вспомнил, что должен был позвонить дочери. Вистинг набрал номер прямо из машины.
– Привет, – сказал он. – Как твои дела?
– Все хорошо, – ответила Лине. – Сюзанне только что звонила и спрашивала то же самое. Она надеялась, что ты скоро будешь дома.
– Я как раз возле дома, – сказал он и вышел из автомобиля. – Там было очень грязно?
– Да нет. Немного пахло затхлостью, но сейчас запах моющего средства взял верх.
– Ты говорила с Томми?
– Да, он звонил не так давно, вечером.
– Что хотел?
– Я не думаю, что он знает, чего хочет.
– Когда ты должна вернуться на работу?
– В следующий понедельник, но я могу взять несколько выходных.
Вистинг зашел к себе домой.
– Звони, если что, – закончил он разговор.
Сюзанне встретила его в коридоре.
– Это была Лине?
– Да.
– Я вот только что говорила с ней. Мы мило побеседовали, но она держит дистанцию, думаю, она скучает по матери.
Вистинг тяжело выдохнул. Он тоже скучал по Ингрид, но не произнес этого вслух. Вместо этого он поцеловал Сюзанне и прошептал: «Я рад, что ты у меня есть».
В его жизни, как он выяснил, нашлось место для двух женщин. Их нельзя было сравнивать, любовь к одной как бы перетекала в любовь к другой. Но как мать его детей Ингрид навсегда останется более важной.
Они сели в гостиной. Сюзанне читала, пока его не было. Книга лежала на столе обложкой кверху. Это была одна из книг Ингрид, взятая с полки на втором этаже.
– Как дело продвигается? – спросила Сюзанне.
Вистинг пожал плечами.
– Я думаю, что до переломного момента нам далеко. Никогда не знаешь. Вдруг может что-то такое случиться, что все ускорится.
На диване Сюзанне поджала ноги под себя.
– Ты не боишься? – спросила она.
– Чего же?
– Неизвестности. Ты ничего не знаешь о будущем, а оно тебя уже ждет.
Вистинг поднял плечи и задумался. Вот качество, которое он больше всего любил в Сюзанне. Ее любопытство.
– Не боюсь, – ответил он. – Скорее, наоборот, именно неизвестность меня стимулирует.
Сюзанне стала размышлять над этими словами, но Вистингу не хотелось вести глубоких разговоров, и он сменил тему.
– О чем ты думала? – спросил он.
– Когда?
– Когда сгребала листву. Ты сказала, что тебе прекрасно думается.
Она рассмеялась, будто разволновавшись, что ей нужно делиться с ним своими мыслями.
– Я придумывала название.
Вистинг сначала не понял, что она имеет в виду, но потом вспомнил. Не более суток назад они сидели на том же месте, и Сюзанне говорила о том, чтобы уволиться и открыть арт-кафе.
– Для ресторана?
Она кивнула.
– Ну-ка, расскажи!
Она немного помедлила:
– «Золотой покой».
Вистинг смаковал название.
– Отлично подходит для арт-кафе, – решил он. – Когда открытие?
– Наверное, ничего не получится.
– Что тебя держит? Ты боишься неизвестности?
– Наверное, да. Все дело в неуверенности. Это ведь не самая стабильная отрасль. Гораздо надежнее сидеть в офисе, заниматься делами и получать стабильную зарплату.
Вистинг оглядел ее. Было сложно принять, что нестабильность могла ее остановить. Она пережила войну и сбежала в чужую страну. Благодаря образованию и работе она смогла принять новые вызовы. Их становилось все больше, и редко когда она могла заранее знать верное решение.
– Что бы с нами было, если бы мы предвидели будущее? – спросил он. – Надежда, вера и мечты не стоили бы ничего. Я думаю, ты должна сделать это. Подумай как следует, у меня мог бы быть собственный столик, как у завсегдатая.
Морщинки от улыбки прочертили ее лицо.
– Нам пора спать, – рассмеялась она и встала с места.
Вистинг последовал за ней в ванную. Через десять минут он положил голову на подушку. Он лежал, прислушиваясь к чувству беспокойства. Что принесет следующий день?
20
Небо было низким и серым: сплошная завесь из дождя и потрепанные ветром облака.
Лине захлопнула за собой дверь дома. Она обычно не вставала так рано, во всяком случае не в выходной день, но проснулась час назад и больше не смогла уснуть.
Она завязала шарф поверх воротника куртки и подставила лицо ветру. Потом спустилась с широкой веранды и пошла по тропинке возле побережья. Ветер усилился за ночь. Туман совсем исчез, но дождь еще висел в воздухе.
Накануне вечером она написала семь страниц будущего детектива. Она иногда думала о том, что будет забавно использовать свои писательские навыки для чего-то, помимо газетных статей и интервью. В дополнение к умению писать она, благодаря отцу, получила много знаний о работе полиции и профессии следователя.
Все начиналось как игра. Лине дала жизнь фиктивному главному герою, женщине. Дала ей качества и наделила внешностью. Разместила ее во времени и месте, набросала окружение. Но через семь страниц дело застопорилось. Она прочла то, что написала, и многое из этого было совсем неплохо, но формы и живости недоставало.
Она мыла кухонные шкафы, а сама думала над тем, как построит свою историю. Когда она выливала грязную воду, в голове роились мысли, но она слишком устала, чтобы систематизировать их. Из-за потока мыслей она спала беспокойно, именно поэтому и проснулась так рано. Было слишком много непонятных чувств, которые плавали в голове, пока она не смогла нормально сосредоточиться. Тогда она обнаружила, что мысли постоянно возвращались к Томми.
На завтрак она съела два хлебца и выпила чашку кофе. Потом решила совершить длительную прогулку и дать мыслям немного свободы.
