Стиг Трентер - Скандинавский детектив
Уже смеркалось, когда она открыла дверь подъезда на Шелегатан. Она увидела размытые очертания грязного заднего двора с мусорными баками, черными квадратами окон и облупившимися стенами, но продолжала идти, как сомнамбула, по мрачной холодной лестнице, не замечая, как чья-то тень шевельнулась в глубине двора и тихо двинулась за ней. И только остановившись на первой площадке, чтобы перевести дух, она почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной.
Она была слишком напугана, чтобы закричать.
Кроме того, всякие попытки закричать были заранее пресечены чьей-то ладонью, зажавшей ей рот.
Глава третья
ЛОСКУТЬЯ
Темно-красный «мерседес» Кристера Вика застрял в пробке у въезда на мост Лидингебрун. Он вздохнул и подумал, что день вообще не задался.
Зря он не поддался на уговоры Камиллы переночевать у нее и поужинать бифштексом, не говоря уж обо всем остальном. Он за весь день не ел ничего более основательного, чем кофе с бутербродами.
— Прямая дорога к язве желудка, — сказала Камилла, и она, разумеется, была совершенно права.
Он уже в который раз пожалел, что купил дом именно на Лидинге. Дом был, конечно, уютный, но слишком далеко от управления полиции, а мост иногда просто раздражал. Пробка в десять вечера! По дороге на остров…
Ну вот, вроде бы, поехали. Он нажал на педаль газа, так что чуть не налетел на старый «форд» с шумной молодежной компанией, и подумал, что сюда и от Оперы тоже слишком долго добираться. Когда они с Камиллой поженятся — если они поженятся, — им придется всерьез заняться обменом. Правда, ее коллега, подруга и конкурент Элизабета Седерстрем живет здесь и очень довольна этим. Конечно, иметь виллу на Лидинге считается престижным — достаточно вспомнить миллионеров Веронику и Хенрика Турен.
Ну вот, опять. Глупо было надеяться, что ему удастся обмануть себя и заставить свой мозг отдохнуть. Он с мрачным смирением подумал о том, что и эта ночь, пройдет для него почти без сна и с большим количеством черного кофе. Он сбросил скорость, собираясь свернуть направо на Стюревеген. И тут он заметил красную спортивную машину, едущую навстречу.
Притормозив, чтобы пропустить ее на перекрестке, он посмотрел через левое боковое стекло и увидел напряженное лицо Хенрика Турена. «Дьявол!» Кристер Вик ругался нечасто, но это ругательство было в высшей степени мотивировано. Отчасти потому, что оно сопровождало головокружительный маневр, когда он, уже проехав несколько метров по Стюревеген, заставил свою большую неуклюжую машину резко развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы помчаться обратно в город вслед за «феррари».
Отчасти потому, что он, несмотря на извечную острую нехватку персонала, оставил дежурного возле туренской виллы именно для того, чтобы избежать новых мистических исчезновений новоявленного вдовца. Арестовать его Кристер не имел права, но счел необходимым организовать постоянное наблюдение за ним, о чем честно сообщил ему под конец их долгой своеобразной беседы в полицейском управлении.
— Я смогу переночевать сегодня у себя дома? — спросил Турен.
— Да. Но вам придется примириться с тем, что мы поставили у вас в саду своего человека. Вы обещали не покидать город, не поставив в известность полицию, и я вполне доверяю вам, но мне также хотелось бы попросить вас не пользоваться в ближайшие сутки своей машиной.
Он не спросил почему, и, слава Богу, поскольку этим вопросом поставил бы Кристера в весьма затруднительное положение. Неудобно было бы сказать безупречному гражданину, против которого пока что нет никаких улик: «Потому, что у вас слишком быстрая машина. Потому, что вы можете оказаться далеко за пределами Швеции, прежде чем мы успеем продрать глаза завтра утром».
Вместо этого Турен спросил:
— А «кадиллак» моей жены — где он?
— Пока что он находится в распоряжении экспертов по осмотру места преступления.
— Хорошо. Спасибо и на том, что они не проводят обыск моей спальни.
С этими словами он откланялся. С тех пор прошло около двух часов. А теперь он мчался в сгущающихся сумерках через мост и далее по Вальхаллавеген со скоростью, намного превышающей разрешенную. Его спортивная машина маневрировала в интенсивном потоке движения куда лучше, чем громоздкий «мерседес», и Кристер все время боялся отстать. Он утешал себя тем, что патрульный, оставленный у виллы Туренов, должен был уже давно объявить тревогу.
Однако это было совсем не так по той простой причине, что тот не увидел в случившемся ничего, заслуживающего немедленного рапорта начальству. Он действительно получил указание отмечать всех возможных посетителей и позвонить в полицейское управление, если Хенрик Турен предпримет попытку скрыться. Но тот человек, который вошел, наконец, в ворота виллы, вовсе не был похож на отчаянного беглеца. Это был уставший, голодный и подавленный мужчина, который потерял жену и от души желал, чтобы ее убийцу поскорее разоблачили и арестовали. Стоя под мокрыми от дождя фруктовыми деревьями, он рассказал, как они с комиссаром Виком обсудили все возможные версии и аспекты, и доверительно сообщил своему слушателю, что проникся глубочайшим уважением к способностям и интеллекту комиссара.
— Если кто-нибудь в состоянии разгадать эту загадку, то только он. Кстати, он просил меня кое-что вам передать. Он хочет, чтобы вы остались охранять меня и дом. Не знаю, чего он опасается, но я вовсе не возражаю, даже наоборот. Что касается машины, то он изменил свое решение. Поскольку я не арестован, он не может запретить мне пользоваться моей собственной машиной — вот что он просил вам передать. Я предложил, что буду, тем не менее, ездить на такси, если он обещает мне, что эти мои расходы будут возмещены, но он не мог мне это обещать.
— Ну, ясное дело. Даже нам — тем, кто работает в полиции — очень неохотно возмещают расходы на такси.
Они пришли к выводу, что живут в очень странном и жестоком мире. Затем Хенрик Турен на глазах своего друга-полицейского залез в «феррари», чтобы съездить ненадолго в Фореста и поужинать. Он скоро вернется, и тогда они смогут выпить вместе по чашечке кофе…
И только через несколько часов, когда Хенрик Турен все не возвращался, бедный полицейский начал понимать, что вел себя как доверчивый наивный идиот и что ему будет очень нелегко объяснить свое поведение Кристеру Вику.
Но к тому времени несчастный «феррари» и «мерседес» комиссара находились за много миль от Стокгольма. Тот факт, что Кристер не упустил тут же свою добычу еще на Вальхаллавеген или на круговых объездах у Руслагстулль и Норртулль, объяснялся отчасти везением, отчасти его водительской опытностью, а также ядовито-красным цветом спортивной машины, которую он преследовал.
Она то и дело возникала впереди него, освещенная уличными фонарями или ярким светом фар. Мимо промелькнуло несколько кладбищ, снова пошел дождь. И когда они приблизились к Ярва и дороге на Энчепинг, видимость была настолько плохая, а расстояние, отделявшее его от «феррари», настолько увеличилось, что он совершенно не различал его в темноте.
Двинулся ли он на запад по Е18 или продолжал ехать прямо по Е4? Кристер решил избрать наугад второй вариант и через некоторое время в начале нового подъема различил силуэт низкого красного автомобиля с откидным верхом.
Он поудобнее уселся за рулем и задумчиво наморщил лоб.
Скоростная автотрасса на Арланду!
Да, неплохо было бы знать конечную цель этой бешеной гонки. Однако хватит ли у него бензина? Да и как будут развиваться события на автотрассе, где спортивный автомобиль сможет использовать всю свою мощность? Они и так уже ехали со скоростью сто тридцать километров в час, и это была совсем не та скорость, которую он сам выбрал бы в дождь и туман на скользкой трассе.
В те минуты, когда все его внимание было целиком сосредоточено на дороге, стрелке спидометра и слабо мерцающих задних огнях красного «феррари», а мимо вне поля его зрения пролетали пашни, черные силуэты деревьев и поселки без контуров и названий, в его памяти прокручивались воспоминания совсем недавнего времени — фрагменты сегодняшнего разговора у него в кабинете, где воздух был перенасыщен дымом его собственной трубки и сигарет Хенрика Турена.
— Кто унаследует все ее состояние?
— Я знаю, что она собиралась сделать несколько пожертвований в разные организации — в основном по желанию Фольке Фростелля, поскольку львиная доля денег изначально принадлежала ему. То, что останется, насколько я знаю, должно достаться мне.
— И сколько же останется?
— Дорогой комиссар, этого, скорее всего, не сможет сказать так сразу даже наш собственный юрист. Я сам, честно говоря, не имею ни малейшего понятия, о какой сумме будет идти речь. Всем этим занималась Вероника — у нее были несомненные способности к финансовым делам, и потом, она очень многому научилась у своего отца — в том, что касается акций и помещения капиталов.
