Бизнес-план неземной любви - Соболева Лариса Павловна

Приняв бодрящий душ, побрившись и тщательно одевшись, Даниил Олегович снова посмотрелся в зеркало – сойдет. Выпил растворимого кофе, который не разрешала пить Ева, но держала на экстренный случай. Она покупала зерна, размалывала в кофемолке и обязательно варила по всем правилам. Бутербродами Даниил Олегович давился, но понимал, что надо поесть. И все в тишине, которая была ничем не лучше физических пыток, просто доканывала нервную систему, а он не догадался включить радио или телевизор. Возникло не новое желание бежать отсюда, да нельзя, надо ждать домработницу. Он вышел во двор и позвонил сыну.

– Есть новости? – спросил Роман.

– Нет. Я звоню… – Чуть не сказал, что ему плохо одному, что он нуждается в родном лице и поддержке. Разве Роману это интересно? – Я звоню спросить: как там подруга Евы?

– Никак.

– Не хочешь говорить?

– Нечего говорить. Она подтвердила, что твоя Ева была у нее, потом позвонила тебе и убежала. Все.

– А я жду домработницу, – сказал Даниил Олегович, чтобы только продолжить диалог с сыном.

– Это правильно. Извини, отец, у меня нет времени, позвони позже.

Вот как: не я тебе позвоню позже, когда освобожусь, а ты звони. Сын в нем не нуждается. Одновременно в душе отца стихийно поднималась справедливая волна негодования против Романа, даже скулы свело от злости. Сын, которого он кормил, одевал, учил, которого любил, платит черной неблагодарностью. Пусть он будет на стороне матери, но к отцу, которому сейчас трудно, не имеет права относиться равнодушно. У Даниила Олеговича защемило внутри, будто что-то там отрывалось с болью. Удручающий вывод напросился сам собой:

– Дети – это цветы на наших могилах.

Он постарался отбросить мысли о бессердечном сыне, а заняться нечем, иногда Даниил Олегович вел с Романом виртуальный диалог, доказывая его неправоту. Так пролетело несколько часов, около часа дня ему позвонил зав полуфабрикатным цехом:

– Даниил Олегович, срочно приезжайте! У нас инспекторы по правонарушениям в сфере потребительского рынка бушуют.

– Скажите, я не могу приехать, пускай выберут другой день.

– Но они закрывают цех.

– Что?!! – взвился Даниил Олегович. – На каком основании?

– Приезжайте, это не телефонный разговор.

– Только этого не хватало! – Даниил Олегович кинулся к гаражу, выкатил машину на улицу, но, когда закрывал гараж, вспомнил и позвонил Мокрицкой: – Извините за беспокойство, меня срочно вызывают на работу, я должен покинуть дом.

– Домработница пришла? – осведомилась она.

– Поэтому и звоню, что не пришла. Как мне быть?

– Я пришлю Зураба, вы уж дождитесь его, мы должны точно знать, придет она или не придет.

Пришлось ждать, сидя в автомобиле как на иголках. К чему придрались инспекторы, чего они нагрянули? Никогда он не испытывал ничего подобного, одновременно не проходило ощущение, будто внутри что-то отрывается, да никак не может оторваться.

К бывшей жене Даниила Олеговича Кристина отправилась одна, решив не светить помощников, а то ведь всякое случается. Брошенные жены способны горы свернуть ради мести, недаром существует миф о Медее, а страшные сказки реальны. Правда, с первого же взгляда на Викторию Яковлевну у нее по-бабьи сжалось сердце. Видно же, что женщина недурна даже в этом возрасте, однако запустила себя – дальше некуда. Нечесаная, с глубокого похмелья и как побитая собака, Виктория Яковлевна проводила ее в комнату, обвела рукой, дескать, выбирайте место. Кристина села в кресло и, признаться, не знала, с чего начать, хотя вопросы продумала. Да, жалость не самое лучшее чувство в данной ситуации. Она продолжила изучать бывшую жену Даниила Олеговича, отметив, что сдала та много раньше, а не в результате двух последних суток, когда стало известно о похищении дочери. Значит, подрубил ее муж.

– Чего молчите? – спросила Виктория Яковлевна с оттенком фальшивой бравады. – Не нравлюсь?

Угадала. Следовательно, ее состояние не мешает ей мыслить, оценивать и анализировать, что свойственно сильным и неглупым людям. Данное обстоятельство сопряжено с трудностями психологического характера, таких людей нелегко вытянуть на откровенность, ибо они умеют концентрировать внимание и не поддаваться на провокации. Но вид бывшей жены указывал на слабое место, и как ни бесчеловечно, а этим следовало воспользоваться.

– Виктория Яковлевна, я понимаю ваше состояние, поверьте, искренне хочу помочь вам и вашему бывшему мужу…

Реакция последовала незамедлительно:

– Про бывшего не надо. Да пусть хоть сдохнет, мне все равно.

– Зря вы так. Даниил Олегович переживает за дочь не меньше вашего, – нарочно взяла сухой тон с долей упрека Кристина. И очень кстати ввернула про жену: – Вы, наверное, не знаете, но его жена тоже пропала в тот же день…

– Знаю! – ощерилась Виктория Яковлевна. – Какое мне дело до его твари? Мою дочь украли, он обязан думать только о ней, потому что это и его дочь. Сучек Нил приобретет за деньги сколько угодно, а второй Лельки у него не будет.

– Конечно, не будет, – мягко согласилась Кристина, – поэтому он прилагает все силы, чтобы найти ее и тех, кто увез девочку. Виктория Яковлевна, пока похитители молчат. Думаю, они потребуют деньги в обмен на дочь, и это было бы неплохо, так как в этом случае у нас появится надежда получить Лелю в сохранности. Но меня интересует, есть ли еще причины, на ваш взгляд, которые подвигнули преступников пойти на такой шаг?

– Хотите знать, есть ли люди, имеющие зуб на Нила? – уточнила та.

– Да, вы правильно меня поняли. К сожалению, мы не можем исключить месть.

Виктория Яковлевна опустила голову, подперла кулаком лоб и тихо завыла, раскачиваясь. На столе стояла бутылка минеральной воды, Кристина подхватилась и взяла бутылку, поискала глазами, куда налить, только в шкафу стояли бокалы. Она позволила себе взять один и, поднеся воду несчастной матери, отбросив жалость, строго сказала:

– Выпейте воды. – Виктория Яковлевна взглянула на нее заплаканными и затравленными глазами, взяла бокал, отпила половину. – Простите, если я вас огорчила, но мне кажется, лучше осознавать всю опасность положения. Поймите, я хочу помочь вам и вашей дочери, поэтому мне надо знать как можно больше о вашем муже, с кем у него были или есть конфликты, чтобы проверить тех людей. Чем быстрее мы будем действовать, тем больше шансов вытащить Лелю.

– Я понимаю, – закивала та, утирая ладонью со щек катившиеся слезы. – Нил мало рассказывал о делах, а что у него было за последние полтора года, я вообще не знаю. Этот удар, когда раз – и все, для меня оказался едва не смертельным. А я ведь уже лет десять назад поняла, какой он гаденький, но… Что мне было делать? Нет, не то. Я не решилась бросить его, перемены всегда пугают… В результате он меня опустил ниже некуда.

– А враги? Враги у него есть? – гнула свою линию Кристина.

– Думаю, да. Он ведь подленький. Ну зачем ему было вставлять палки в колеса мелкому предпринимателю, выпускающему копчености? Между прочим, качественную продукцию выпускал, не то что Нил: гонит полуфабрикаты, которые есть нельзя. Так нет же! Через подставных лиц он загнал ему негодное оборудование, тот влез в долги, потом судился и разорился. Нил радовался, как дурак. Зачем ему это надо было?

– Деньги, – без труда догадалась Кристина. – Конкурентов убирают.

– А вот и нет. Нил первый в городе начал выпускать полуфабрикаты, потому и взлетел на финансовый олимп. Позже появились конкуренты, их он не трогал, часто они сами горели, а этот из любой западни выгребет, еще выгоду получит. И не жадность причина. Проблема в самом Ниле: могущество свое показать ему хотелось, причем не на общественное мнение работал, не запугивал, а для себя старался. Себе доказывал, что он способен скрутить кого угодно. Коптильню забрал и не знал, что с ней делать, не нужна она ему оказалась.

– А еще были такие, кому он помог уйти с рынка?

– Конечно.

– Вы знаете, кто эти люди?