Эдгар Бокс - Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн
— Мне просто не хотелось расстраивать других. Если бы они только знали, что я знаю… — Она бросила на меня загадочный взгляд.
— Что же вы знаете?
— Что нам угрожает опасность.
Я решил, что она окончательно спятила, хотя не исключал того, что ей известно кое-что, не известное никому из нас.
— Вы рассказали об этом полиции?
— Я ничего им не сказала. Это только… только предчувствие.
— Как вы считаете, миссис Брекстон была убита или нет?
Она ничего не ответила, только со вздохом посмотрела в окно на бархатную зеленую площадку для гольфа, блестевшую под лучами солнца, как водный бассейн. Она сменила тему разговора, причем со скоростью, к которой я уже привык.
— Я хочу, чтобы в своем первом сообщении для «Глоуб» вы упомянули о приеме, намечаемом в моем доме на День труда.
— Так это вы подслушали мой телефонный разговор?
— Скажем так — птичка на хвосте принесла, — смущенно произнесла она.
— Вы не возражаете, если я буду писать об убийстве?
— Конечно, возражаю. Но поскольку об этом же будут писать все эти ужасные бульварные газетки, для меня же лучше, чтобы такой джентльмен, как вы, человек, присутствовавший здесь, занялся этим.
Ее рационализм опять поразил меня.
— А я боялся, что вы рассердитесь.
— Ну что вы, просто мне хотелось бы время от времени знакомиться с тем, что вы пишете. Может, я смогу быть вам полезной.
— Это было бы чертовски любезно с вашей стороны.
— Ну что вы.
— Ваша племянница была убита? — спросил я неожиданно, пытаясь застать ее врасплох.
— А вот здесь от меня помощи не ждите.
На этом наш разговор закончился. Я оставил ее и отправился на пляж загорать.
Там я застал только Элли Клейпул.
Она лежала на спине в очаровательном красном бикини. Я нашел ее удивительно привлекательной и, если бы не моя увлеченность Лиз, я бы от нее не отказался.
Элли улыбнулась мне и спросила:
— Ну как, выздоравливаем?
Я опустился рядом с нею на песок. Солнце ласкало, прогревая тело. Море искрилось.
Прошли всего сутки после трагедии.
— Я чувствую себя значительно лучше. А где все остальные?
— Мисс Ланг отправилась к себе, чтобы написать очередной очерк «Разговора о книгах». Брат в городе. Брекстон все еще не выходит из своей комнаты. Черт побери, что происходит?
Я развел руками.
— Не имею ни малейшего представления. До пятницы я никого из них не знал. Вам же это хорошо известно.
— Ничего не могу понять, — произнесла она, втирая масло в загорелые руки.
— Миссис Вииринг считает, что мы в ужасной опасности.
Элли слегка улыбнулась.
— Боюсь, Роза всегда считает себя в большой опасности, особенно, когда пьяна.
— Но мне показалось, что сегодня утром она была довольно трезвой.
— Это трудно определить. Я бы не стала с излишней серьезностью относиться к ее словам, которые составляют часть ее собственного безумия.
— С другой стороны, удар по голове, которым меня наградили сегодня утром, свидетельствует о том, что это отнюдь не ее пьяная галлюцинация.
— Да, это все гораздо серьезнее. Но даже при всем при этом я не могу поверить, что кто-то убил Милдред.
— А как вы полагаете, что произошло?
Я посмотрел на нее невинным взглядом. Мне придется еще немало выспрашивать этих людей, одного за другим, и лучший подход — прикинуться дурачком.
— Я верю тому, что говорит Пол.
А вот это было интересно. Я ведь еще до сих пор не знал мнения Брекстона об убийстве, и никому, похоже, он его не излагал, за исключением полиции.
— Так что же он говорит?
— Чтобы успокоиться, Милдред принимала снотворное в любое время. В то утро она приняла свою обычную норму и отправилась купаться, не понимая, насколько силен прибой.
— Что же, звучит вполне убедительно.
— За исключением одного — у моего брата были такие же самые таблетки снотворного.
— Вы хотите сказать, что полиция подозревает его?
— Нет, не думаю. — Элли покачала головой. — У него не было мотива. Даже если это сделал он, нет доказательств того, что таблетки из его флакона. Просто похоже на то, что кто-то имел доступ в его ванную, в то же время не имея возможности добраться до таблеток Милдред, которые она хранила в своей шкатулке. Только она знала цифровую комбинацию замка. Брекстон божится, что ему шифр не известен и даже при желании он не смог бы открыть шкатулку.
— Выходит, либо эти таблетки она приняла сама, либо кто-то незаметно проскользнул в ванную комнату вашего брата и затем так же незаметно подбросил ей эти таблетки в кофе или другой напиток.
— Если бы на вас не напали минувшей ночью, я бы считала, что Милдред сама приняла таблетки. Теперь такой уверенности у меня нет.
— Похоже на то, что покушение на меня сломало всю версию.
Элли кивнула головой.
— Да, я была уверена, что этот ужасный маленький человечек Гревз, или как там его еще, просто пытался напугать нас, чтобы привлечь к себе внимание. Я думаю, что он так еще и не решил, было это убийство или нет.
— У него-то сейчас есть определенное мнение, а вот у вас?
— Даже не знаю, что и подумать.
— А что было между вашим братом и Милдред? — произнес я на одном дыхании, чтобы поймать ее врасплох. Мне это удалось.
Ее ресницы встревоженно задрожали. Она нахмурилась.
— Что… Что заставляет вас думать, что…
— Миссис Вииринг, — солгал я. — Она заявила мне, что много лет тому назад…
— Идиотка! — Элли буквально взвилась, но тут же взяла себя в руки. Она даже пыталась убедительно рассмеяться, чтобы затушевать неожиданный просчет. — Извините, — быстро произнесла она. — Мне кажется бессмысленным копаться в семейном белье. А факты предельно просты. Милдред была помолвлена с моим братом, затем встретилась с Брекстоном и вышла за него замуж. Вот и все. Мой брат был очень привязан к ней, но холоден к Брекстону, но потом они поладили… Вот и все.
— Почему она не вышла замуж за вашего брата?
— Думаю, Брекстон очаровал ее, — уклончиво произнесла Элли.
— А как вы отнеслись к тому, что Брекстон женился на ней?
— Мне кажется, мистер Сарджент, это не имеет никакого отношения к делу.
Она холодно посмотрела на меня.
— Пожалуй, нет. Извините. Просто я подумал, что если убийца собирается использовать меня вместо боксерской груши, то мне следовало бы получше знать о том, что здесь происходит.
— Извините, — быстро отозвалась мисс Клейпул. — Я не хотела вас обидеть. Просто это очень болезненный вопрос для всех нас. По правде говоря, я даже не хотела приезжать сюда на уик-энд, но Флетчер настоял. Он очень любил Милдред. Всегда.
Из того, что она сказала и о чем умолчала, постепенно я начал представлять взаимоотношения действующих лиц.
С террасы меня позвал дворецкий. Звонила Лиз. Я ответил ей по аппарату, стоявшему в холле.
— Дорогой, как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросила она.
— Только не говори мне, что ты слышала…
— Я знаю абсолютно все. Тетушка рассказала мне сегодня утром, как тебя ударили по голове вчера, когда ты вернулся домой. Я пытаюсь дозвониться до тебя уже в течение двух часов, но линия все время занята. С тобой все в порядке? Где…
Я рассказал ей о том, что произошло, все время поражаясь скорости, с какой новости распространялись в этом обществе. Похоже, без слуг не обошлось, так как, насколько мне известно, никто из присутствовавших в доме, я имею в виду гостей, не вымолвил пока еще ни слова.
Она облегченно вздохнула, услышав, что меня не ранили, хотя и продолжала тревожиться.
— Думаю, тебе не стоит оставаться на ночь в этом ужасном доме, Питер. Нет, нет, я действительно это имею в виду. Совершенно очевидно, что на свободе бродит маньяк и…
— И когда я тебя увижу?
— О! А как насчет того, чтобы сегодня вечером? Где-то около полуночи. Весь вечер я должна быть с тетей и дядей, зато потом я приглашена к Эвану Эвансу, скульптору-абстракционисту. Мы можем встретиться там. Вход туда свободный.
Я записал адрес, а затем, взяв с меня твердое обещание, что я больше не буду натыкаться на металлические предметы, она дала отбой.
Я вновь собирался отправиться на пляж. Мне было слышно, как наверху лихорадочно трещала машинка Мэри Уэстерн Ланг. Дверь в комнату Брекстона была закрыта. Миссис Вииринг писала письма в гостиной. Всюду царили мир и покой.
Когда я вернулся на пляж и подошел к Элли Клейпул, она беседовала с незнакомым молодым человеком.
— О, мистер Сарджент. Разрешите представить вам Дика Рэндана, моего племянника.
Это был высокий, долговязый юноша лет двадцати, в массивных очках и в полосатом костюме, совершенно не соответствовавшем этому месту.
Я произнес несколько приличествующих случаю фраз о том, какая молодая тетя у такого большого племянника, и она со мной согласилась.
