Марина Серова - Оргия за тридевять земель
— Река Чалымка, — пояснил Вячеслав Дмитриевич. — Еще километра два вдоль русла, и мы на месте.
Дважды по пути мы останавливались отдохнуть. Мужчины во время этих перерывов выпивали. Степное солнце блестело в небе, словно глаз какого-то неведомого существа, но почти не грело.
— Сегодня холодно, — заметил Вячеслав Дмитриевич. — Обычно бывает терпимее.
Наконец мы наткнулись на нечто, весьма отдаленно напоминающее тропинку, которая спускалась в долину, и устремились вниз по склону. Вячеслав Дмитриевич ловко раздвигал колючие ветки каких-то кустов, и мы продвигались вперед. Видно, тропа тут была нахоженная. Скорее всего, стараниями биологов.
Наконец мы очутились на берегу водного потока. Чалымка оказалась быстрой речушкой. Местами виднелись водовороты, создаваемые сильным течением. Через речку было перекинуто огромное бревно — выкорчеванное из земли дерево.
— А теперь — внимание! — сказал Вячеслав Дмитриевич. — Самый любопытный пункт путешествия. Знали бы вы, сколько пьяных студентов познали здесь суровость чалымских вод в весеннюю пору! Эх-х-х… Поэтому попрошу соблюдать осторожность! Я пойду первым.
Вячеслав Дмитриевич шагал по бревну легко и уверенно. Оно его совсем не страшило. Сразу видно, что это бревно он знает ничуть не хуже крыльца собственного дома. Чего никак нельзя было сказать о моем клиенте. Тот шагал весьма осторожно, то и дело терял равновесие и балансировал на грани падения. Временами, наблюдая за ним, я начинала серьезно размышлять, сколько водки заставят его выпить биологи, чтобы он, по их расчету, не заболел.
Однако все кончилось благополучно. Я, сами понимаете, прошла легко.
Мы миновали еще десяток-другой метров кустарника, и, пока шли на поляну, я обратила внимание на все время доносившиеся до моего уха голоса и смех.
Наконец мы оказались на поляне, где царило оживление. Здесь было разбито несколько палаток. В центре поляны был сложен костерок, на который при помощи массивной железки был взгроможден огромный чан. Две девушки хлопотали вокруг него.
— Добро пожаловать в наш лагерь! — продолжая улыбаться, провозгласил Вячеслав Дмитриевич. — Пойдемте за мной. Надеюсь, Валерий Сергеевич с Костей сейчас здесь.
Мы шагали мимо кучек студентов, и все они здоровались с замом декана. Мы направлялись к большой синей палатке в самом дальнем конце поляны.
Вячеслав Дмитриевич осторожно растянул края входа палатки и заглянул внутрь.
— Тук-тук-тук! Есть тут кто?
— А, Дмитрич, заходи! — раздался басовитый мужской голос.
— Я нынче не один. Тут Володьки Николаича сын с телохранительницей. По поручению отца.
— Заходите все! Что вы там стоите? Прямо как неродные…
Вячеслав Дмитриевич пожал плечами.
— Велят зайти, — сказал он. — Ничего не поделаешь.
С этими словами наш провожатый полез в палатку. Виктор Владимирович скользнул следом за ним. Я замкнула наш маленький отряд.
В палатке витали острый запах перегара и клубы табачного дыма. К пологу был подвешен фонарик, который присоединялся к аккумулятору. На полу по-турецки сидели двое — мужчина лет пятидесяти с косматыми седыми бровями и огромным носом-картошкой и молодой крепкий парень лет двадцати с небольшим, должно быть, аспирант. Они играли в карты. Рядом стояли стаканы, пластиковая бутылка со спиртом и банка с помидорным рассолом.
— Здравствуйте, Валерий Сергеевич! — поприветствовал пожилого мужчину Светин. — Здорово, Костя.
— Это ж какими судьбами не на работе? — вопросил Валерий Сергеевич.
— Вот, человека к вам привел. Ему отец поручил пробы бентоса собрать. Для каких-то там общих исследований. Понятия не имею, в чем там дело, но отцу его виднее. Поспособствуете?
— Это к Косте. Кость, поможешь человеку?
— Помогу.
— А с тобой, Дмитрич, мы сегодня на зайца пойдем. Знаешь, их в той стороне, в оврагах, сколько?
— Представляю.
— Во-во! От меня сегодня вот такой огромный ушел! — Валерий Сергеевич продемонстрировал руками. — А Костя в пять студентов поведет, покажет что да как. Или студенты сами все сделают. Это — как хотите.
— Спасибо! — поблагодарил Виктор Владимирович.
— Не за что.
— Ну что, Дмитрич, давай выпьем и собираться?
— Наливай! — махнул рукой Вячеслав Дмитриевич.
— Мы, пожалуй, прогуляемся, — сказал Виктор Владимирович, глянув на меня, — а то девушка тут задохнется.
— Сначала штрафную выпьешь, а потом пойдете.
Пришлось мне дожидаться, пока Виктор Владимирович не отдаст должное традициям.
— Не забудьте к Костику обратиться! — крикнул Валерий Сергеевич, когда мы выбирались из палатки. — А то загуляетесь тут! Знаем мы вас!
— Давайте спустимся к речке, Евгения Максимовна, — предложил Виктор Владимирович.
Я кивнула.
— Было бы просто замечательно. Интересно, здесь есть удобный берег, где можно посидеть, поговорить?
В это время мимо пробегал студент, я остановила его и спросила:
— Как лучше всего спуститься к реке, но не к переправе?
Студент объяснил, и мы с Виктором Владимировичем вняли его совету.
Берег тут действительно был удобен — нечто вроде пляжа, усыпанного голышами. Летом здесь, наверное, можно и купаться.
Мы присели на небольшое бревно.
— В этих местах убили Маркова? — спросила я.
— Дальше.
Светин указал куда-то по другую сторону переправы, вверх по течению.
— Меня больше интересует другое, — сказал он. — Как договариваться со студентами?
— А вот по этому поводу волноваться не стоит, — заверила я. — Я все возьму на себя.
Глава 6
Костя сам нашел нас ближе к вечеру.
— Ну как? Пойдете с нами? — спросил он.
— Да, конечно, — ответил Виктор Владимирович.
— У меня сейчас экскурсия со студентами, — сказал Костя. — Мы сначала отправимся на болото. Это километрах в двух отсюда. Там тоже можно взять пробы. А потом спустимся к Чалымке. Там, дальше, хорошее илистое дно — самое то для сбора бентософауны. Так что материал у вас будет. Но если вам не хочется идти, я просто могу дать задание студентам, они все сделают. Ваш отец останется доволен.
— Ну, почему же? Нам очень даже интересно. К тому же, по-моему, это просто замечательно — совершить прогулку на природе. Когда трогаемся?
— В пять. Я дам вам резиновые сапоги, на болоте они необходимы.
— Отлично, тогда пойдемте собираться.
* * *И вновь переправа, и вновь поросшие степной травой холмы. Я приглядывалась к студентам, размышляя, кого бы так ненавязчиво подвергнуть опросу.
Наконец мы достигли долины, на дне которой располагалось болото. Здесь пахло полуразложившейся растительностью и влагой. Воздух, несший эти запахи, был намного теплее, чем тот, что окружал нас в данный момент.
Над болотом вились стрекозы, мошкара и прочая нечисть. Камыши только-только начали пробиваться к свету в гуще прошлогодних, отживших свой век собратьев. Ближе к центру болота желтели крупные ярко-желтые цветы.
— Что это за цветы? — спросила я у Кости.
— Купальница лесная, кстати, очень приятно пахнет.
— Дайте мне скребок и баночки, — попросил Виктор Владимирович. Было видно, он неплохо разбирается в вопросе. Что, впрочем, не представлялось мне удивительным, так как отец занимался этим всю жизнь и наверняка многому научил сына.
Костя позвал одного из студентов, и вскоре просьба сына ученого была исполнена. Виктор Владимирович облачился в охотничью одежку и полез в болотную жижу. Я осталась на бережку слушать кваканье лягушек. И наблюдать, как мой клиент играет свою роль. Приподнимает при помощи скребка, который представлял собой некую помесь сачка и лопаты, какую-то грязь со дна, промывает ее и складывает оставшуюся массу в баночки.
Пришла пора пообщаться со студентами. К тому же я полагала, что опасность Виктору Владимировичу в данный момент не грозит и можно слегка отвлечься. Я направилась к кучке студентов, которым не достался ловчий инвентарь, вот они и валяли дурака на берегу, дожидаясь очереди.
— Привет, — сказала я и устроилась поближе.
Студенты с любопытством меня оглядели и одарили ответным приветствием. Один даже вызвался со мной поговорить.
— И много у нас в Тарасове женщин-телохранителей?
— Нет, — призналась я, — немного.
— И как оно?
— Ничего.
— Мне бы такого телохранителя! — усмехнулся студент, обращаясь скорее к своим товарищам, нежели ко мне. — Ходил бы себе довольный по городу и в три, и в четыре часа ночи!
— Ладно тебе! — отмахнулся другой студент. — Я вот хожу без телохранителя — и ничего.
— Это как повезет! — сказал третий. — Можно всю жизнь ходить — и ничего, а можно разок прогуляться и таких пряничков отхватить, что о-го-го!
— Просто на роже у некоторых людей написано «бей меня!», вот что! — заявил четвертый. — Карма у них такая, понимаете?
