Фредерик Дар - С моей-то рожей
– Ты чем-то озабочен, Жеф?
– Кажется, я простудился.
– Приготовить тебе кофе?
Все повторялось, как в то утро, когда умер Медина. Она вскрыла ему вены, а потом пошла готовить кофе, после чего вернулась, чтобы снять с него капюшон и пижаму и оставить плавать в кровавой луже.
– Было бы любезно с твоей стороны...
– Ты примешь аспирин?
– Если так надо...
Я не боялся, что она меня отравит. Моя жизнь на данном этапе представляла для нее слишком большую ценность. Безропотно она вынырнула из постели и накинула свой пеньюар, который очень шел к нее белокурым волосам.
* * *Убийца!
Я бормотал это слово, глядя с крыльца, как она выезжает из гаража. Прелестная убийца, честное слово, убийца с тонкой талией, идеальной формой ног, элегантной походкой... Изобретательная, собранная убийца с ясным умом, чья жестокость не имела границ.
– До свидания, Жеф, до вечера! Я рано вернусь сегодня, и мы устроим грандиозный праздник!
После того как она раскрыла мне свою тайну, ей, вероятно, было страшно оставлять меня надолго одного. Эмма больше не доверяла мне.
С ее исчезновением на меня вновь навалилось ставшее уже привычным чувство тоски и заброшенности, подавлявшее не только желание жить, но и жажду отмщения.
Что же будет?
А снаружи, в нескольких метрах от меня, караулил злой рок в лице легавого, по-прежнему скрывавшегося в тени липы. Вот он-то и станет моим орудием мести. Надо дать ему возможность сыграть заключительный аккорд. Я отдамся ему на милость и нанесу тем самым удар Эмме и ее любовнику. Полиция перекроет источник их заработков и одновременно обвинит в соучастии, по крайней мере, Эмму.
На мгновение я замешкался на террасе, не чувствуя пронизывающего насквозь холода. Растаявший снег превратился в лед, который, словно осколками разбитого зеркала, покрыл землю. Ветви деревьев блестели, точно лакированные. Серебристые сосульки фестонами свисали с крыши, тускло поблескивая в лучах скупого зимнего солнца.
Бедняга! Неужели он до сих пор не продрог до костей, этот лжефотограф! А полицейский ли он? Почему до сих пор не решился постучать в дверь? Тяжелое ремесло!
Словно очнувшись, я затрясся от холода. По позвоночнику пробежали мурашки. Обмотавшись огромным шерстяным шарфом и натянув пальто, я решительно вышел на улицу, желая покончить с этим делом раз и навсегда.
Мой преследователь по-прежнему неподвижно стоял под деревом. Он спокойно и равнодушно следил за моим приближением. Подойдя к нему вплотную, я бесцеремонно принялся его изучать. Судя по всему, он был мелкой сошкой, грубым и бесхитростным любителем простых удовольствий. На его подбородке торчала бородавка, покрытая жесткими блестящими волосками.
– Не стоит здесь торчать, вы ведь замерзнете!
– Не ваше дело!
Он не ожидал от меня подобной инициативы. В полученных им инструкциях она была явно не предусмотрена.
– Пойдемте в дом.
Я указал на гостеприимно распахнутую дверь, ведущую на террасу.
– Ну, не упрямьтесь, не лучше ли будет кончить все разом? Идемте же!
Видя, что он колеблется, я лукаво продолжил:
– У меня в доме пылает огонь в камине. Славный огонь, который согреет вам сердце!
На его лице я прочитал откровенную растерянность. Сделав несколько шагов вперед, он огляделся вокруг, словно сам опасался слежки. Затем, повернув ко мне лицо с бородавкой, волоски которой воинственно вздыбились, сказал:
– Согласен!
Мы молча направились к дому. Я провел его в гостиную, встретившую нас уютом и теплом.
Не снимая пальто, я рухнул на столь милый сердцу Эммы диван. Мой гость был явно смущен роскошью дома. Судя по всему, он не привык к подобным интерьерам.
– Располагайтесь, мой дорогой, садитесь вон в то кресло у камина, вам необходимо хорошенько согреться! Держу пари, вы не откажетесь пропустить стаканчик!
– Вы угадали!
Я налил ему полстакана неразбавленного виски. Он с жадностью схватил его и залпом выпил. На какое-то мгновение я ощутил себя благодетелем, подобравшим на паперти нищего.
– Отлично, а теперь давайте немного побеседуем.
Не отрывая лица от пустого стакана, он проворчал:
– О чем нам говорить?
Его картавый голос звучал глухо.
– Расскажите, например, когда вы собираетесь меня арестовать? У вас есть мое фото, вам доподлинно известно, что я именно тот, кто вам нужен, так чего же вы ждете?
– То есть как арестовать? – с недоумением взглянул он на меня.
– Ну не будете же вы уверять меня, что полицейский приставлен ко мне в качестве телохранителя?
– Полицейский?!
Короткие и прямые извилины его мозга, судя по всему, не могли постичь смысла моих слов. Внезапно он разразился громоподобным хохотом.
– Черт возьми, так вы приняли меня за легавого?
Наступила моя очередь удивляться.
– А разве это не так? Неужели я ошибся?
– Есть немного, парень!
Похоже, я здорово позабавил его своим предположением. Он будет рассказывать об этом своим приятелям. Конечно же, я ясно видел теперь, на какой ступеньке социальной лестницы находился этот тип. Обычный бандюга.
– Но что же вы делали тогда на улице?
Напустив на себя свирепость, гость важно произнес:
– Вы слишком любопытны, месье. Разве запрещено прогуливаться по улице в этот час?
– Не надо темнить. В ваших интересах раскрыть карты.
Его глаза заблестели.
– Что вы говорите?
– Уверяю вас.
Малый подошел к окну и выглянул наружу. Не заметив ничего подозрительного, он вернулся на свое место и с хитрым видом спросил:
– А сколько вы дадите за информацию, которая вас интересует?
Он повис на крючке даже без наживки.
– Все, что у меня есть.
– И много ли это?
– Около двухсот кусков...
– Маловато будет, вам не кажется?
– Это зависит... В любом случае это все, чем я располагаю.
– А драгоценности?
Я вспомнил о шкатулке Эммы. В конце концов, мы будем квиты. Она же не смущалась, воруя мои рукописи.
– Возможно, я смогу что-нибудь найти, если ваша информация покажется мне интересной.
– Можете в этом не сомневаться.
– Итак, я вас слушаю.
– Сначала гоните монету. За спектакль принято платить заранее.
– Хорошо, подождите минутку.
Я знал, где Эмма прячет деньги. В конечном счете это были мои деньги, ведь зарабатывал их я. Обнаружив двести двадцать тысяч, я вернулся с пачкой купюр и помахал ею перед носом моего нового знакомого, надеясь, что это сделает его более разговорчивым. Он стремительно вырвал деньги из моих рук и поспешно сунул в карман.
– А теперь рассказывайте! – решительно и твердо произнес я.
– Насколько я понял, вы бывший коллаборационист?
– Не будем трогать моего прошлого, оно мне известно и без вас. Хотелось бы, чтобы вы рассказали мне о настоящем и, по возможности, о будущем.
– Не гоните лошадей! Я буду говорить то, что знаю!
Видимо, было ошибкой оказывать на него давление. Моя нетерпеливость лишь раздражала его. Он вытер свой простуженный нос и, успокоившись, начал:
– Вы приговорены к смерти. Если верить тому, что мне сказали, вы пытались лечь на дно, но вашим "корешкам" в конце концов удалось выйти на след. Так?
– Так.
– Ну вот. Вы подставили ребят во время оккупации. Они не успели вас за это "отблагодарить". И вот недавно журналистишка, который живет в этих хоромах, опубликовал статью, где сообщил, что вы якобы вернулись во Францию. Те, кому вы задолжали, связались с нашими товарищами. Теперь не принято самим расправляться со своим обидчиком, как в старые добрые времена. Для таких дел предпочитают обращаться к профессионалам. Короче, мои товарищи и я согласились им помочь. Надо же на что-то жить, не так ли?
– Естественно!
– Ну вот...
– А что дальше?
– Мы провели, как настоящие легавые, свое собственное расследование. Для начала мы решили пошарить вокруг дома журналиста. Установили здесь наблюдение. Поначалу, кроме его бабенки, никого не обнаружили, проторчав здесь неделю. Затем – оп-ля! На горизонте появились вы! Не совсем тот по описанию, но журналист предупредил, что нужный нам тип перекроил себе рожу.
– Все понятно...
– Стали приглядываться, как вы проводите время. Вы почти не высовывали нос наружу, необходимо было убедиться, что вы именно тот, кто нам нужен. Нам хотелось действовать наверняка, зачем зря ухлопывать невинного человека?
– Ваша профессиональная добросовестность делает вам честь!
Он с беспокойством взглянул на меня, почувствовав в моей реплике издевку. Но я отнюдь не был расположен веселиться.
– Что дальше?
– Как только подвалил случай, я для очистки совести снял вас, сработав под уличного фотографа. Неплохо сыграл, согласитесь! Вы, по-моему, даже не заподозрили!
– Напротив, только я ничего не мог поделать.
– Люди, которые нам платят, вас опознали. Так что, сами понимаете, пришла пора отрабатывать деньги и наделать немного шума...
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
