Лиз Ригби - Полное затмение
Много лет назад Кэндис сказала Ломаксу, что он выглядит так, словно проскользнул сюда через заднюю дверь. Она считала, что его вид может повредить бизнесу, и старалась как можно скорее выпроводить Ломакса из офиса.
— Да, - согласился Ломакс, - здорово.
Кэндис повернулась к нему спиной, обратившись к монитору.
— Сколько ей лет? - спросила она, не сводя глаз с экрана.
— Около двадцати пяти, возможно, меньше.
В долгом молчании Кэндис явно сквозило неодобрение.
Ломакс неторопливо добавил:
— Меня беспокоит, что ее могут арестовать по обвинению в двойном убийстве.
Слова эти произвели желаемый эффект. Кэндис развернулась, оперлась руками на стол и безмолвно уставилась на Ломакса. Он был удовлетворен. Не часто ему удавалось поразить Кэндис.
— Да нет же. Полиция просто ходит вокруг да около, вряд ли ей предъявят обвинение.
Ломаксу нравилось употреблять в разговоре с Кэндис слова вроде "двойного убийства" или "обвинения", однако под неподвижным взглядом бывшей жены он начал чувствовать беспокойство.
— Я уверен, - добавил он, - до предъявления обвинения дело не дойдет.
— Что происходит, Ломакс? Я уезжаю на пару недель, воз-вращаюсь, а вместо бороды ты зарос щетиной (очень скоро Ломаксу надоело ежедневное бритье) и водишься с убийцами. Надеюсь, вчера ты не познакомил ее с детьми.
— Кэндис, никакая она не убийца, черт возьми.
— Ты же только что сам так сказал. Она убила двоих.
— Я сказал, что полиция ходит вокруг да около. Разумеется, никто не собирается обвинять ее в убийстве, которого она не совершала.
— Кого она убила?
— Никого.
— Хорошо, кого убили?
— Ее мужа.
— Мужа!
— И дочь.
— Нет!
— Ну не дочь, а падчерицу.
— Шутишь?
— Нет, не шучу.
— Послушай, мне плевать, чем вы там занимаетесь с этой женщиной, но если она убийца… ну хорошо, подозревается в убийстве маленьких детей, не смей подпускать к ней Хелен и Джоэла, понял?
— Я никогда не подпустил бы Хелен и Джоэла к убийце маленьких детей, да и вообще к любому убийце, если бы знал такового, но я таких не знаю. Не кричи на меня.
Кэндис молчала. Волосы ее упали на лицо. Она подалась вперед так сильно, что смяла бумаги на столе. На светлом костюме образовались складки, безупречность облика нарушилась. Теперь она стала похожа на прежнюю Кэндис. Осознав это, она вытащила зеркало и принялась устранять недостатки, превращавшие ее в ту Кэндис, которой она была когда-то.
— Как насчет ленча? - спросил Ломакс.
— Я не собираюсь отвечать на вопросы об Эйфелевой башне, площади Сан-Марко или Лондонском планетарии.
— А я и не собираюсь тебя спрашивать.
Кэндис щелкнула крышкой пудреницы и начала энергично наносить пудру на лицо.
— Полагаю, рано или поздно ты все равно кого-нибудь нашел бы.
— На самом деле я нашел еще пару человек. Просто еще не успел рассказать тебе о них.
— Кого?
— Не важно. Рассказать тебе о Джулии?
— Джулии?
— Да, ее зовут Джулия.
— У тебя не может быть с этой женщиной ничего серьезного, Ломакс.
— Ее муж и падчерица мертвы - это все, что ты о ней знаешь.
Они пошли во французский ресторан рядом с офисом Кэндис, которая настояла, чтобы они сели в затененном уголке.
— Не хочешь, чтобы тебя видели в компании с недотепой?
— Не хочу, чтобы слышали, как я обсуждаю подружку недотепы, обвиняемую в двойном убийстве.
— Ее никто еще не обвинял.
Кэндис и не подумала извиниться или взять свои слова обратно.
Ломакс продолжал:
— Мне нужно всего пять минут, чтобы рассказать тебе обо всем, но на самом деле мне потребовалось целых пять часов, чтобы выяснить подробности.
— Она действительно так медленно говорит?
— Она почти ничего не говорит. Я нашел кое-что в старых газетах в библиотеке, хотя не так уж и много.
При упоминании библиотеки глаза Кэндис сузились.
— Миссис Кливер посылает тебе наилучшие пожелания, - игриво добавил Ломакс.
Кэндис жевала французскую булку, которую только что принесли в корзинке еще теплой.
— Наилучшие пожелания миссис Кливер, - проговорила она, - сейчас встанут мне поперек горла.
Ломакс приготовился все рассказать Кэндис. Сейчас ему трудно было припомнить время, когда он не делился с ней своими трудностями. Это всегда помогало ему. Многие годы Ломакс доверял Кэндис свои проблемы, они могли обсуждать их ночи напролет, предлагать разные выходы, страстно отстаивать свое мнение, пока одна проблема не сменяла другую. К утру Ломакс всегда знал, как поступить.
— Ну?
Скатывая катышки из французской булки, Ломакс начал рассказ:
— Джулия была замужем за человеком по имени Льюис. Точно не скажу, сколько ему было лет, вероятно, по возрасту он годился ей в отцы. Пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять или шестьдесят, смотря какой газете верить.
— Итак, ей нравятся пожилые мужчины, - произнесла Кэндис. Ломакс внимательно вгляделся в ее лицо, ища следы намеренной жестокости, но она уже задавала следующий вопрос: - Он был богат?
— Преуспевал. Льюис был адвокатом ее семьи.
Глаза Кэндис загорелись.
— Если ты думаешь, что она убила его ради денег, то ошибаешься. Я имею в виду, она не нуждалась в его деньгах. Отец оставил ей все деньги. В доверительное управление.
— Что это такое?
— Точно не знаю. Однако для этого требуется адвокат, так они и познакомились. Он управлял ее фондом. У Льюиса были сын и дочь от первого брака, почти одних лет с Джулией. Их звали Гейл и Ричард. Ричард работал в Сиэтле и редко бывал дома. Гейл училась в школе, в Традесканте, а в прошлом году на несколько месяцев отправилась в Европу для изучения языков.
— Правда? А куда?
У Кэндис появился новый интерес к Европе.
— Понятия не имею. - Ломакс раздраженно смял ровную линию катышков. - Гейл должна была возвратиться в прошлом ноябре. Отец отправился встречать ее в аэропорт, а Джулия ждала дома. Когда самолет приземлился, Льюис позвонил и сказал, что они заедут на квартиру Гейл, чтобы оставить часть ее вещей, а затем направятся прямо домой.
— Она больше его не видела?
— Видела, когда полиция попросила ее опознать тела.
— Их нашли в аэропорту?
— Их нашли в квартире Гейл.
Кэндис кивнула и ткнула вилкой в воздух, что-то припоминая.
— Ага, их застрелили, не так ли? С близкого расстояния? Я видела по телевизору.
— Ты помнишь, что подумала тогда?
— Наверное, решила, что это был какой-нибудь бандит.
— Кажется, полиция так не думает.
Кэндис снова взмахнула вилкой. Еще одна привычка, оставшаяся с прежних дней.
— Странно.
— Что странного?
— Ну, здесь все странно. Я могу еще представить, чтобы кто-нибудь захотел убить мужа - возможно, за что-то, связанное с его работой. Вероятно, кто-нибудь мог захотеть убить и дочь, но кому могло понадобиться убивать обоих?
— Возможно, хотели убить его, а на пути оказалась она.
— Хм. Это объяснение. А почему полиция думает, что это сделала Джулия?
— Они так не говорят. Просто ведут себя так.
— А какие у них доказательства?
— Никаких, насколько я могу судить.
— А что ты сам думаешь?
— Обычная семья. У Джулии не было причин убивать их.
Кэндис заметила:
— В обычных семьях люди часто хотят убить друг друга.
Ломакс не собирался тратить время, истолковывая, что она имела в виду. Он произнес:
— Джулия не способна на убийство.
Кэндис пристально смотрела на Ломакса.
— Все это так тяжело для нее. Сначала - травма, связанная с их смертью, затем - подозрения полиции. Жирный тупой шериф с зубами в пол-лица, который постоянно изводит ее. Очевидно, он уверен, что убийца именно она.
Принесли еду, однако Кэндис медлила, продолжая изучать лицо Ломакса. Этот долгий пристальный взгляд заставил его покраснеть.
— Так ты смотришь на клиентов, которые не оплачивают счетов?
— Ты влюбился, не так ли, Ломакс?
Он скорбно кивнул.
***
Любовь не всегда приносит только радость. В тот же день Ломакс вернулся в обсерваторию, чтобы быть поближе к Джулии. Однако время, проводимое в думах и мечтах о ней, по-прежнему оказывалось гораздо продолжительнее времени, проводимого в ее обществе. Реальность и фантазии поменялись местами. Быстротечные встречи только разжигали фантазии Ломакса. В его воображении встречи, в реальности сопровождавшиеся молчанием и неловкостью, проходили совершенно иначе, а скрытые сексуальные обещания со всей полнотой воплощались в жизнь.
В любом месте, где им доводилось увидеть друг друга, Джулия не сводила с Ломакса глаз, а он ловил себя на том, что не может оторваться от ее полных влажных губ. Зрелище возбуждало его, и временами Ломаксу казалось, что Джулия догадывается и это заставляет ее улыбаться.
