Ольга Хмельницкая - Счастье на высоких каблуках
Леденцова рассмеялась. У Марины внутри что-то медленно умирало. Она представляла, какого рода может быть этот компромат. Леденцова рассматривала фотографии.
– Он мне отказал! – воскликнула Людмила. – Разве непонятно? Он мне улыбался, строил глазки, танцевал со мной, мы вместе ходили в кафе. Вот фотография, где я у него на коленях сижу. Ну и что? Он меня просто динамил. Когда я попыталась сделать решительный шаг, он…
Людмила запнулась.
– И все эти фотографии… Уж не знаю, кто из моих коллег их сделал и продал вам… Эти сюжеты, где я с ним танцую, сижу рядом и он обнимает меня за плечо, – они не имели никакого продолжения. Да, я оскорблена. Вы думаете, это я его похитила? И теперь держу в темном подвале и требую стать моим любовником?
Она оборвала свою тираду на полуслове и вышла, хлопнув дверью.
– Я люблю сладкое вино, – сказала Марина, – например, «Седьмое небо князя Голицына».
Охранник, шедший сзади с тележкой, слегка поморщился. Он предпочитал водку.
Они вошли в каменную арку и оказались в полутемном прохладном помещении винного бутика. Консультант почтительно склонился.
– Нам сухое чилийское «Санта Рита. Каса Реал», – сказал Дима.
– А мне «Седьмое небо», – сказала Марина.
– Я бы на твоем месте поверил моему вкусу, – сказал Дима. – Сухое чилийское тебе понравится. А твое «Седьмое небо» – просто приторное.
– «Седьмое небо», – повторила Марина. – Сухое чилийское кажется мне бессмысленно кислым. Трава травой.
– Попробуй «Санта Риту», – сказал Дима. – Я покажу тебе, что такое настоящее вино. Поверь мне. Сначала оно кажется кислым и терпким, потом раскрывается и становится тонким и восхитительным. Опьянеть от него невозможно, зато легко соблюсти грань, когда краски становятся ярче, а восприятие обостряется. Это совсем другой класс вина.
– Я думала, что шопинг – это моя стихия, – сказала Марина.
– Если дело касается вин, сигар и оружия, то нет, – ответила он. – И автомобилей.
– Про автомобили не согласна, – сказала Марина.
– Вот скажи, какой бы ты купила себе автомобиль? – спросил он. – Еще один, помимо твоего «Хаммера»?
– «Альфа-Ромео». Сто пятьдесят девятую. Может, купить прямо сейчас? – задумалась она.
– Непрактично, – сказал Дима, – низкий клиренс, ненадежный итальянский италопром… Такие машины можно только получать в подарок, но не самой покупать.
Марина сделала вид, что не слышит.
Марина пила вино, лежа в кресле. Сухое чилийское и вправду оказалось прекрасным.
– Кто продал тебе фотографии? – спросила Марина.
Дима задумчиво жевал суши с копченой рыбой.
– Куколка-секретарша, конечно, – сказал Дима. – Она не только умная девочка, но и неплохой фотограф. Ты вот не заметила, а я обратил внимание, что, когда она разговаривала с нами у своего стола, перед ней лежал мобильник с камерой, и она держала руку возле нее. Это был намек.
– Я по-прежнему ничего не понимаю, – сказала Марина. – Ну, давай предположим, что у Лены есть любовник, который через Лену тянет руки к моему имуществу…
– Так и есть. Сто процентов.
– Зачем ты тогда разговаривал с Леденцовой?
Дима хлопнул рукой по столу.
– Как ты не понимаешь! – сказал он. – Этот человек вашей семье как-то близок. Это либо кто-то с твоей работы, либо кто-то с работы Виталика. Иначе как бы он узнал, что ты собираешься на показ Вивьен Вествуд? Как? Да никак! Разве что Виталик с кем-то разговаривал по телефону и сказал: «Да, готовлюсь к встрече с вице-президентом из ирландского офиса. Супруге привет передать? Хорошо, передам, когда она с показа мод вернется». И тогда этот кто-то смотрит на сайте afisha.ru, какой это может быть показ, находит тебя и передает ядовитую розу. Либо ты кому-то об этом показе сама сказала. Вспомни, а? Может, кто-то на твоей работе это приглашение у тебя на столе видел? Думай, дорогая.
– Ты прав, – сказала Марина. – Прав! И еще этот кто-то поставил мне жучок на машину, под днище.
– Ну да.
Марина сбросила тапочки и забралась на диван с ногами.
– Может все вообще быть очень интересно, – продолжал Дима, не сводя с нее глаз. – Виталик кому-то рассказал, что у его жены есть одинокая незамужняя сестра. И наш злоумышленник целенаправленно познакомился с Леной, сделал вид, что любит ее, вскружил девушке голову, завалил подарками и деньгами. Но при этом подбирался к тебе. Понимаешь теперь, почему я так внимательно слушаю, что говорит Леденцова? И почему плачу деньги куколке-секретарше, которая роет носом землю?
– А почему тогда и Лена получила записку «Смерть близка»?
– Для отвода глаз.
– Ага! Для отвода, – рассмеялась Марина, с трудом поставив на журнальный столик пустой бокал. – Да если бы Лена не получила такую записку, нам бы и в голову не пришло проверять ее контакты, изучать ее квартиру, прятать ее в моем доме. Прокололся? Перемудрил?
– Еще не знаю. Потому что я не в курсе, кто это. Не факт, что твоя сестра сейчас в живых. В худшем варианте они мертвы оба – и муж, и сестра.
Голова Марины шумела от вина.
– А я? – спросила она.
– А ты жива потому, что с момента, как на тебя напали на лестнице, я ни на секунду тебя не оставляю.
– И твоя карманная армия вместе с тобой.
– Да.
– А зачем тебе это? – спросила Марина, с третьей попытки поставив бокал на край стола. – Ищешь убийцу Жанны? Отложив все дела? Поставив под удар бизнес? Рискуя шкурой, находясь рядом с женщиной, которую уже трижды пытались убить?
Дима встал, подошел, сел рядом с Мариной и положил ладонь на ее голое колено.
– Я люблю своего мужа, – сказала Марина. – Если дело только во мне и у тебя ко мне чувства… ик!.. тебе лучше уйти, я все равно не соглашусь.
Дима подхватил Марину на руки. На секунду он почувствовал крепкие мышцы под женскими округлостями. В следующий момент Марина вырвалась, ударив его по лицу.
– Вот так вот? – спросил он.
– Да, – сказала Марина.
Он равнодушно пожал плечами, а потом повернулся и вышел. Марина услышала, как на лестничной площадке Дима что-то коротко говорит охране. Потом на улице заурчали два двигателя. Через несколько минут все смолкло. Марина пошла и принялась набирать ванну.
Она сидела на кухне и пила кофе. Рука, которой она ударила Диму, до сих пор ныла. Марина прислушалась к своим ощущениям. Было чувство, будто ей что-то ампутировали. Как будто у нее были крылья, третья рука и пятая нога, а потом она снова стала обычным человеком.
Он взял трубку с третьего гудка.
– Да, – голос звучал буднично.
– Я хочу извиниться за то, что ударила тебя, – сказала Марина. – Ничего личного, я очень тебе благодарна, но я замужем, поэтому была вынуждена так поступить.
– Нет проблем, – равнодушно сказал он и отключился.
Машина Марины стояла под окнами, но теперь правила игры изменились. Никто больше не следил, не подложено ли под днище взрывное устройство или средство слежения за автомобилем средствами спутниковой навигации. Кофе был обжигающе горячим. На столе лежала записка от Лены.
«Прости, я виновата».
Марина положила в кофе кубик сахара. Нужно выяснить, кто был мужчиной Лены. Они же наверняка ходили куда-то вместе, его мог кто-то видеть, его мог кто-то узнать. В крайнем случае, существуют бабушки у подъезда.
Марина запоздало поняла, что даже не знает, были ли у сестры подруги. Потом подняла трубку и позвонила маме. Пора нанести визит родителям.
– Дорогая моя, – говорила мама, обнимая ее, – что же ты к нам так редко?
Седых волос у нее прибавилось. Марина обвела глазами дом матери. Все было хорошо, щедрые финансовые вливания доходили по назначению и шли на пользу.
– А отец где?
– Поехал с Прокофьевым на рыбалку.
Мама рыбалку не одобряла, но активно и не боролась. А что? У них все в жизни хорошо – большой теплый дом, заботливая дочь, хороший зять, дай бог, и младшая за ум возьмется…
Правда, внуков пока не было.
– У тебя как, нет хороших новостей? – спросила мама, поглядывая на живот дочери.
– Рано еще, через пару лет, может, – покачала головой Марина. – А Лена давно у тебя была?
– Давненько, – поджала губы мама.
Марина села на табурет. Ездить на метро и маршрутках она отвыкла, теперь у нее гудели ноги.
– Она вроде замуж собирается выходить? – закинула удочку Марина.
– Правда? – удивилась мама, и Марина поняла, что расчет на то, что мать что-то знает, не оправдался.
– Ну да, за парня, с которым давно встречается, – проговорила Марина.
– Я даже не знала, что она с кем-то встречается! Она же ничего не говорила, – заулыбалась мать.
В глазах стояло недоумение.
Марина долго звонила в квартиру к соседям. Оттуда слышались смех и крики. Телевизор был включен на полную мощность. Наконец дверь открыла девушка лет семнадцати с крупными фиолетовыми бусами на шее. Она улыбалась и была слегка навеселе.
– Заходи, – сказала девушка, – опаздываешь! Уже почти все выпили.
