Марина Серова - Малая доза стервозности
— У меня глаза болят на свету, — выкрутилась Катя.
— Оставь ее в покое, — обратился к Карлу Марксу мужской голос. — Не видишь, баба из наших.
— Больно цивильно выглядит для нашего общества, — отверг бородач.
— Еще не доросла до нас, — с сочувствием заявила женщина.
— Я интеллигентов за версту чую. Сам был таким. У них запах другой, — настаивал бородач, обходя вокруг Катерины и принюхиваясь.
— Это пахнет средство от вшей, — вновь вставил слово юноша-бомж и протянул предводителю местного дворянства баллончик с аэрозолем. Затем с гордостью добавил:
— Она подарила.
— Заткнись, идиот, — крикнул бородач и отвесил мальчику подзатыльник.
Юноша, скуля, спрятался за женщину. Катя мысленно перекрестилась:
«Слава богу, что взяла российский дезодорант. Его ядовитый запах собьет со следа любую собаку и не выветрится в течение недели». Карл Маркс понемногу стал успокаиваться. Аромат «Русского леса» пропитал одежду всех присутствующих насквозь, напрочь отбив остальные запахи.
— Ну так я приду в другой раз, — робко сказала Катя, хотя про себя решила больше здесь не появляться.
— Только чтобы забрать свой зоопарк, — многозначительно заявил бородач.
— Но Мироныч появится здесь неизвестно когда. Сегодня опять небось валяется в приемнике. Любит он казенные нары. Как облава, Мироныч тут как тут. Нюх у него на это, что ли? — И обратился к своим:
— Идемте.
Возвращаясь в свою трансформаторную будку, Карл Маркс сокрушался по поводу Мироныча: «Это на него похоже — заниматься черт-те чем. То навоз копает, то консервные банки собирает, и все это умудряется продавать. Теперь вот на земляных червей перешел. Хоть это хорошо».
В понедельник в условленное время я стояла перед дверью обычной квартиры многоэтажного дома и названивала. Наконец дверь мне открыл заспанный молодой человек примерно моего возраста с восточными чертами лица и тупо посмотрел на меня. Я несколько растерялась — не таким представляла себе знакомого Маргариты Витальевны.
— Вы Артур? Гнатюк Артур? — предварительно удостоверилась я.
— Да, он самый, — ответил молодой человек и с интересом окинул меня с ног до головы взглядом.
— Я Иванова Татьяна Александровна. Вот моя визитка.
— Ах да, о вас мне что-то говорила Рита. Но что?.. — Гнатюк прищурился и попытался вспомнить. Я решила ему в этом помочь:
— Что вы должны честно и точно ответить на все мои вопросы.
. — Да, я припоминаю что-то в этом роде. Проходите — Он распахнул дверь, а сам отошел в сторону, пропуская меня вперед. Я уловила слабый запах алкоголя, шедший от хозяина.
Чтобы расставить все точки над i, я прямо спросила Гнатюка:
— Кем вы доводитесь Терновской?
— Кому-кому?
— Маргарите Витальевне Терновской, — повторила я.
— Ах, Рите? А я и не понял, — рассмеялся Артур. И как бы оправдываясь:
— Никогда не запоминаю фамилий. Поэтому и не спрашиваю. А с Ритой мы просто знакомые. Только и всего.
— Это подразумевает любовную связь?
— Нет. Только обычное знакомство или, если хотите, платоническую любовь.
Видимо, «веселая» вдова проинструктировала Гнатюка прямо в противоположном направлении, чем я просила.
— Давно вы знакомы с Маргаритой Витальевной?
— Около года.
— Вы, наверное, знаете, что я расследую дело об убийстве Терновского.
— Ну и что? При чем здесь я? — спокойно спросил Артур.
— А при том, что вы и ваша знакомая Маргарита Терновская являетесь главными подозреваемыми, — ради дела пришлось немного соврать. — Я подозреваю, что вы решили убить Терновского, чтобы занять его место. Неплохая перспектива.
Естественно, вам помогала ваша знакомая, Маргарита, которой опостылел муж.
Огромный дом, наследство — живи припеваючи!
— Вы что, смеетесь! Мне Ритка задаром со своим приданым не нужна! Это я ей необходим как воздух. Конечно, она в постели ничего… Но на роль жены я найду помоложе.
— Так вы все-таки любовники? — Я изобразила притворное удивление на лице.
Поняв, что проговорился, Гнатюк на некоторое время призадумался, размышляя, стоит ли говорить дальше, а если стоит, то что. Наконец он решился:
— Ладно. Мы любовники. Но давайте проясним ситуацию. Я и так имею все, что хочу. И платит за это она, Марго.
Я начала догадываться:
— Так вы… — в поисках подходящего слова я запнулась.
— Да, да, я жиголо, — помог мне закончить фразу Артур. — У меня таких, как Ритка, — пруд пруди. Живется мне очень даже неплохо. Зачем мне убивать чьего-либо мужа с деньгами? Мне их женушки хорошо платят. А жениться, да еще на старушке — увольте.
— Вы таким способом деньги зарабатываете? Это ваша так называемая работа? — с иронией произнесла я.
— А почему бы и нет? Существует же древнейшая профессия проститутки. — И уже серьезно продолжал:
— Знаете, сколько замужних женщин недовольны своей сексуальной жизнью? И все по лености или занятости их мужей. Если молодой женщине найти любовника не проблема, то женщине за сорок — очень даже сложно.
Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду умелого любовника, а не неотесанного мужлана. Многие жены, особенно «новых русских», готовы за это деньги заплатить.
Вот я и делаю доброе дело. Совмещаю приятное с полезным.
— И какова такса?
Гнатюк карандашом написал на листе бумаги цифру и показал мне. Сумма оказалась кругленькой. Сразу же лист был смят и отправлен в корзину с мусором.
— Как я поняла, вы специализируетесь исключительно на богатых и сорокалетних.
— Ну почему же? Просто их предпочитаю.
— А мужья? Они вам не докучают?
— Всякое бывает. Но это уже профессиональный риск. Хотя я и предпринимаю определенные меры предосторожности, женщины — большие правдолюбки и часто сами рассказывают обо всем мужьям либо из мести, либо испытывая чувство вины. А на поверку выходит, что мужья тоже время даром не теряли и без жен не скучали.
— Интересно, где вы знакомитесь со своими потенциальными клиентками?
— Я не раскрываю профессиональных секретов.
— Хорошо. А в случае с Ритой?
Артур хихикнул:
— Как вам сказать… Лучше давайте перейдем к делу. У меня сегодня вообще-то рабочий день. — И многозначительно посмотрел на меня.
— Да, конечно… — словно опомнившись, произнесла я. — Где вы обычно встречались с Маргаритой Терновской?
— Здесь, у меня.
— Всегда?
— Конечно! Не могла же она привести меня к себе. У нее дома слишком много народа: дети, телохранители, собаки, муж… Для нее у меня отведено специальное время.
Это меня заинтересовало:
— Какое?
— Вы должны понимать, что работа у меня щекотливая, и я не распространяюсь о моих дамах.
Артур явно колебался, не решаясь сказать. Мне пришлось его немного подтолкнуть:
— Это не праздное любопытство. Время очень важно для следствия, для самой же Терновской. В любом случае я получу нужную информацию, но лучше услышать ее от вас.
Гнатюк подошел к бару, достал бутылку виски.
— Не хотите? — спросил он, показывая бутылку. Я отрицательно покачала головой. Начинать день с выпивки не хотелось. — А я себе налью. — Он наполнил стакан виски и продолжал:
— С Марго мы обычно встречались по вторникам с часу до половины пятого. Но очень часто она приезжала, так сказать, внеурочно.
Конечно, предварительно позвонив. Между прочим, это характерно для нее. Потом встречи стали происходить и по пятницам.
— Тридцатого октября Маргарита Витальевна была здесь?
— Да.
— Вы с такой точностью помните все встречи с вашими дамами? — удивилась я. — А время?
— Что?
— Время, когда Маргарита Витальевна была у вас в тот день?
— Сейчас… — Гнатюк взял свою записную книжку, которая, по всей видимости, служила журналом регистрации встреч с посетительницами, пролистал несколько страниц и остановился на одной. — Вот. С половины двенадцатого до без пятнадцати пять.
— И где вы провели это время?
— В постели.
— Простите за нескромный вопрос. Но все-таки чем вы занимались пять часов?
— Тем же, чем и обычно, — любовью.
— Как? — удивилась я. — Все пять часов?
— Да, с перерывами, — гордо произнес Артур. Это, видимо, льстило его самолюбию. — Марго — очень темпераментная женщина.
— Кто-нибудь может подтвердить, что все это время вы находились здесь?
— Вряд ли. Хотя… — Артур на несколько секунд задумался. — Живет в доме напротив один мужик. Такой маленький, толстенький, лысенький. Он получает удовлетворение, наблюдая за тем, как мы занимаемся сексом. Он даже подзорную трубу себе купил.
— А вы что же, специально демонстрируете это всему дому?
— Нет. Я же говорю, у мужика есть труба да плюс проблемы с сексом.
Иногда он раздевается догола, встает на подоконник и такое вытворяет со своим членом — дух захватывает от страха за инструмент.
