Андрей Ильин - Картонный воин (Киллер из Шкафа)
Выход нашелся быстро. Выход, предложенный мощностями "бригадира" "наружки", который, кроме джипов, предлагал еще и вертолет.
Вертолет!.. Если по воздуху, то есть шанс успеть туда раньше гостя и подготовиться к встрече.
Генерал Трофимов вызвал "бригадира".
- Мне необходим вертолет.
- А чего тогда раньше ломался?
- Раньше не нужен был...
Вертолет сел за городом, сел прямо при дороге на пшеничное поле. Придерживая полы пиджака, генерал побежал к нагоняющей ветер винтокрылой машине, прикидывая на ходу, кому и что говорить.
Теперь он опоздать не мог, теперь у него были все шансы успеть раньше американских ревизоров...
Глава восемнадцатая
Начальник Восточного сектора ехал в машине, которая не была иномаркой, а была обыкновенным "Москвичом", с обыкновенными, а не посольскими номерами. Это была машина работающего в посольстве то ли стекольщика, то ли дворника, которого попросили о маленьком, в сравнении с получаемым им в посольстве жалованьем, одолжении - просили дать на время его машину и дать доверенность на имя Сэма Допкинса. На самом деле Начальника Восточного сектора звали не Сэм и фамилия у него была не Допкинс, но паспорт был на это имя. Конкретно этот паспорт - на это...
Сэм Допкинс ехал медленно и осторожно, соблюдая все возможные дорожные правила. Менее всего ему хотелось вступать в конфликт с русской дорожной полицией. Ехал не один, ехал с переводчиком, который должен был ему помочь установить контакт с родственниками Иванова.
Они миновали Селезневку, Николаевку, Перетрухино и еще десяток каких-то деревень. У русских было очень много очень мелких деревень - почти как в Америке. Только в Америке деревни почти ничем не отличались от городов - имея тот же стандартный, на душу населения, набор бензозаправок, закусочных, аптек и супермаркетов.
- Вон она, Лебедяновка, - показал на указатель переводчик.
Повернули направо и поехали по разбитой, каких американцы еще не видели, дороге. Ехали долго, потому что со скоростью пешехода. Но кое-как доехали.
Первый же найденный родственник с готовностью и слово в слово пересказал то, что уже ранее говорил посланным сюда охранникам.
Что Ванька много пил, а потом много писался, что не только много пил, но еще и ел, что болел рахитом и корью, получал двойки, курил в школьном туалете, а что было после школы, то черт его знает, потому что он отсюдова сразу уехал.
Второй родственник сказал то же самое, что первый, и что говорил до того "тем мужикам, которые тоже приезжали и спрашивали про Ваньку в детстве".
Миссия была выполнена. Нанятые американцами охранные агентства здесь были, про все, что нужно, узнали и ничего не исказили. И, значит, можно надеяться, что и не здесь не исказили.
Можно было смело возвращаться назад...
"Москвич", увязая в грязи, тронулся в обратный путь. Но далеко уехать не успел, потому что его догнал какой-то в милицейской форме и в грязи по самую каску мотоциклист.
- Стой, туды тебя растуды!.. - орал, размахивая рукой, милиционер.
Американцы остановились.
- Участковый Митрюхин! - представился милиционер, озабоченно поглядывая на машину. - Это вы счас, что ли, в Лебедяновке были? - спросил он.
- Мы, - ответил переводчик.
- А чего вам там надо было? - подозрительно спросил милиционер. - Чего спереть-то хотели?
- Мы?! - возмутился переводчик.
- Вы, вы, - подтвердил участковый и стал загибать пальцы. - Машина "Москвич"? "Москвич"! Цвет красный? Красный! Мне мужики все точно про вас обсказали!
Участковый встал на колени и, сунув голову под крыло, осмотрел колесо.
- Ах ты... твою мать! - весело проорал он. - Узор-то один!
- Он что-то спрашивает про мою мать? - удивился Сэм Допкинс, узнав знакомое русское слово "мать".
- Он сказал не про вашу, сказал - твою, - поправил переводчик. - Это фраза на ругательном сленге, обозначающая, что он хочет вступить в интимные отношения с вашей матерью.
- С моей матерью? - с интересом взглянул на русского милиционера Сэм, прикидывая, что тот раза в три младше его покойной матери.
- Я тут... из-за вас... всех... третий день... как... можно сказать, езжу! - орал благим и просто матом участковый. - За... на... в...
- Он много ездил и сильно устал, - сделал довольно вольный перевод толмач.
- Но он сказал гораздо больше, - показал на участкового Сэм Допкинс. Вы что-то упускаете. Переводите, пожалуйста, дословно.
Переводчик пожал плечами и стал переводить дословно:
- Вы меня на... интимное мужское место... далее слово, обозначающее вступление с ним в интенсивные сексуальные отношения... совсем.
- Это ни в... - самозабвенно заходился участковый.
- Это ни в... снова интимное место, только женское... и красная армия...
- Как это понять? Какая красная армия? - удивился Сэм Допкинс. - У них теперь нет красной армии. Это устаревшее название. У них теперь Вооруженные Силы России.
- Ну, значит, не в интимное место, не в Вооруженные Силы России, поправился переводчик и стал внимательно вслушиваться в чужую, крайне трудную для синхронного перевода речь.
- Вы...
- Вы... далее идет собака женского пола... чего тут... затем женщина легкого поведения во множественном числе... глагол, производный от женского интимного места... не по-русски? Ну ты... женское интимное место с ушами... чего так широко открыл глаза?..
- С какими ушами? - совсем обалдел Сэм Допкинс.
- Давайте я лучше, как раньше, по общему смыслу, - предложил переводчик.
Сэм кивнул.
Милиционер перестал орать, обошел "Москвич", записал номер, зачем-то сунулся в салон, понюхал воздух и вылез довольный.
- Во-во, точно, так и есть...
- Что точно? - спросил переводчик.
- То самое, блин, е-твое!.. Сами знаете чего! Как поросей у граждан тырить - так все вы горазды, а как вас за одно место поймали - так вы в кусты норовите!
Это переводчик понять не смог.
- Каких поросей? - попросил уточнить он.
- Бабы Нюры порося! Его намедни вот точно на таком красном "Москвиче" уперли, - сказал бдительный участковый. - И главное дело, уже в третий раз! Всю раскрываемость мне - к чертовой матери!
- Вы ошибаетесь... - начал было переводчик. Но милиционер его перебил:
- А протекторы, твою мать! Ты что думал, у нас тут экспертизы нет? Вы там в коровью лепешку въехали, которая у меня к делу подшита! Тот же рисуночек - один, блин, в один! Е-твое! А ну покажь документы!
Переводчик и Сэм протянули свои дипломатические паспорта. Участковый аж взвился.
- Ага! - заорал он. - Липу суете! Фуфло толкаете!
И сунул паспорта в карман.
- Это не фуфло, это американские паспорта, - торжественно объявил переводчик.
- Ага, а вы, конечно, блин, американцы? - захохотал довольный своей шуткой милиционер.
- Да, американцы, - с еще большим пафосом заявил переводчик.
- А я тогда министр иностранных дел. А ну, блин, клешни кверху.
- Это произвол, - возмутился Сэм Допкинс. - Мы требуем позвать сюда консула.
- Счас, разбежался, - возмутился участковый, хлопая владельцев "Москвича" по карманам. - Сюда хлеб раз в неделю привозят, а тебе консула подавай...
И вдруг радостно встрепенулся, нащупав в кармане Сэма Допкинса газовый пистолет.
- Ага! Блин! Незарегистрированный ствол! Ну все, дядя, считай, ты свои полчервонца уже получил.
- Это ошибка, - сказал Сэм. - Оно зарегистрировано.
- Где?
- Там, в Америке, - показал Сэм Допкинс.
- Хитромудрый ты жук, как я погляжу! - возмутился милиционер. Думаешь, отмазку нашел? Да? А ну - поехали!
- Куда?
- В район. Вам там быстро языки развяжут!
- А машина?
- Машина теперь не ваша. Машина теперь вещественное доказательство! Счас я вас увезу, а потом за ней вернусь. Садись, я сказал! - свирепо гаркнул милиционер, показывая на мотоцикл. - Ты сзади, а ты в люльку. Нет оба в люльку, а то кто вас знает!..
Американцы с трудом втиснулись в люльку. Участковый завел мотоцикл и рванул по проселкам как бешеный. Американцы тряслись в железной люльке, как горошины в погремушке, постоянно валясь друг на друга и сталкиваясь друг с другом головами.
- Ниче, они вас там быстро уломают, сразу вспомните, кто вы и куда порося дели! - орал довольный собой милиционер.
Но в районе задержанным не обрадовались.
- Куда их нам - у нас и без них битком! Тогда участковый торжественно выложил на стол пистолет и дипломатические паспорта.
- Мы американские подданные, - уже чуть менее агрессивно, чем раньше, сказал переводчик.
- У нас тут тоже один был, все кричал, что незаконнорожденный сын китайского императора, и свидетельство о рождении показывал с иероглифами, - равнодушно кивнул милиционер. - А когда прижали, оказалось, что обыкновенный конокрад из Тамбова. Давай их до утра в камеру.
Сэма и переводчика подняли на ноги и тычками погнали в конец коридора, где были камеры. Заскрежетала дверь, и их толкнули куда-то в темноту, вонь и гул голосов.
- Оп-пачки! Ты глянь, какие фраера расписные! - радостно приветствовала их камера, оценивая дорогой прикид новых заключенных. - Ух ты, лопаря! Ох ты, клифты!..
