Александр Багой - Война без особых причин
Выстрел прозвучал оглушительно громко. «Цивик» свернул с дороги и, уткнувшись в обочину, заглох.
В его заднем стекле образовалась дыра, от нее во все стороны побежали трещины. Воцарилась гробовая тишина. Все: и мы, и водилы, напряженно ждали. Из машины никто не выходил. Дядя Коля обернулся к Чибе:
– Сходи, посмотри.
Чиба кивнул и побежал к «Цивику». Держа прут в правой руке, чуть на отлете, левой он распахнул дверцу со стороны водителя. Сначала из салона высунулась нога, потом медленно, очень медленно вылез водила целиком. Голова у него тряслась, а руки он держал поднятыми над головой. Чиба замахнулся на него, водила присел, сжался и закрыл голову руками. Чиба засмеялся, схватил его за шкирку и потащил к нам. Водила семенил за ним, часто перебирая ногами. Подойдя к нам Чиба остановился.
– Вот – сказал он, продолжая держать мужика вплотную.– Козел. Дядя Коля подошел к мужикам вплотную.
– Ты что же это, а? – спросил он. – Зачем убегаешь?
Мужик мелко трясся и не отвечал. Глаза у него были как у затравленного зверька.
– С тебя штука, – сказал дядя Коля и хохотнул, – за патроны. Понял?
– П..п…п…понял – заикаясь ответил мужик. Дядя Коля посторонился.
– Свободен.
Чиба отпустил мужика и вытер ладонь об штаны. Мужик неуверенно шагнул к остальным. Чиба снова засмеялся и вдруг, как заправский футболист сделал два быстрых шага и пнул мужика под зад. Тот подлетел в воздух и с грохотом растянулся на земле. Тут же вскочил и под наш общий хохот бросился в толпу водил.
– Кто еще хочет проскочить на халяву? – отсмеявшись спросил дядя Коля. Водилы понуро молчали.
– С каждой точки – пятьсот! – объявил дядя Коля. – Платить сейчас!
Мужики повернулись и молча побрели к своим машинам. Фискатый с ненавистью посмотрел на нас, но и он тоже сдался. Чиба и Длинный двинулись собирать деньги. Мы с Осиной продолжали держать водил под прицелом.
Через пятнадцать минут все было кончено. Чиба и Длинный вернулись, держа в руках мятые пачки денег.
– Если кто попробует еще на вас наезжать, говорите, что платили Боцману – сказал дядя Коля – и посылайте их сюда. Ему никто не ответил. Мужики, хлопая дверцами, рассаживались по машинам.
Мы вернулись в кафе. Официантка угодливо улыбнулась нам. Дядя Коля посмотрел меню.
– Пять двойных порций пельменей, – заказал он, – и две бутылки водки.
– Одну минуту, – заворковала официантка.
– Присядьте, я вам все подам.
– Давай, красивая, шевелись, – усмехнулся дядя Коля, – и смотри водку дай хорошую.
Мы сдвинули два стола и сели. Официантка появилась с подносом и стала выставлять перед каждым тарелки с пельменями. Потом упорхнула и появилась вновь, на этот раз с водкой и рюмками. Рядом с ней возник какой-то хочик с огромным животом, огромным носом и огромной же лысиной.
– Кушайте, кушайте, дорогие гости – с сиплым акцентом произнес он. – Платить не надо, это угощение. А вот вам от меня, – он выставил на стол бутылку армянского коньяка. Сам налил нам и себе. Поднял рюмку.
– За дорогих гостей! – сказал он. – Я Левон – и чокнувшись с каждым из нас, выпил.
– Кушайте, пейте, для вас все бесплатно.
– Спасибо, браток, – нагло засмеялся дядя Коля, – ты настоящий кореш.
– Если что-то понадобится, только скажите, – объявил Левон – для таких гостей все сделаю! Дядя Коля приобнял Левона.
– А официантку свою дашь?
– Сам договорись, брат, – дипломатично ответил Левон. Дядя Коля резко оттолкнул его и встал с рюмкой в руке.
– За почин! – сказал он. Мы дружно потянулись друг к другу чокаться.
Сразу же налили по второй. Потом по третьей. Тосты шли один за другим. На смену опустевшим бутылкам откуда-то появились полные. Музыка, гремевшая из магнитофона, и обрывки разговоров сливались в неумолчный гул. Чиба пытался танцевать, но постоянно падал. Снова вставал и снова падал. Левон куда-то исчез. Я пошатываясь выбрался из-за стола.
– Куда ты? – окликнул меня Осина.
– В сортир – ответил я.
Я подошел к стойке. Официантки не было. Навалившись грудью на стойку, ноги подкашивались, я попытался сообразить, где она может быть. Зачем она мне была нужна, не помню. Дверь за стойкой была приоткрыта. Я с трудом отлепился, и обойдя стойку вошел в эту дверь. Прошел через кухню и оказался в полутемном коридоре.
В конце коридора, со спущенными до колен штанами столя дядя Коля. Рядом на корточках сидела официанка и сосала его член. Дядя Коля оглянулся на меня. Через все его лицо шли свежие царапины.
– Не поверишь – улыбнулся он – не хотела, сучка.
Я повернулся и пошел назад. В зале ко мне полез Чиба, что-то пьяно объясняя. Я оттолкнул его и выскочил на улицу. Обошел кафе и сел прямо на землю, обхватив голову руками.
– Господи, господи … – бормотал я – что же это за дерьмо-то, а Господи? Что же это за дерьмо, а? Ну почему же так?
Я сидел так, обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону и бормотал.
– Ва-дик! – закричал кто-то с крыльца. – Вадик! Иди сюда! Пошли пить! Я узнал голос Осины. Надо было идти. Я встал и пошел.
Ночевали мы прямо в кафе. Спали на сдвинутых столах. Утром встали злые и помятые. Нехотя умывались и рассаживались за столом. Завтрак подавала вчерашняя официантка. Она старалась не смотреть на нас. Под глазами у нее пролегли синие тени. Дядя Коля довольно похахатывая обнял ее за талию. Его рука скользнула ниже, пальцы стиснули ее ягодицу.
– Понравилось, красивая? – спросил он.
Официантка не ответила. Она стояла напрягшись, стиснув зубы и смотрела поверх наших голов в окно. Дядя Коля похлопал ее по заднице.
– Давай, красивая, пивка принеси. Ни слова не говоря, официантка пошла к стойке. Я проводил ее взглядом.
– Как хоть зовут ее? – спросил я дядю Колю. Дядя Коля беспечно пожал плечами:
– А хрен ее знает…
… До обеда прошли по два каравана машин, по десять-пятнадцать в каждом. Они заезжали на стоянку. Навстречу им выскакивали мы. Сначала говорил дядя Коля. Потом мы с Осиной показывали обрезы. Мужики платили….
Часа в два, когда мы курили на крыльце, на стоянку заехала белая «восьмерка», из нее вылезли двое и подошли к нам. Они шли одинаково сгорбившись и сунув руки в карманы джинсовых курток. Дядя Коля выбросил сигарету, встал и шагнул им навстречу. Мы держались у него за спиной. Один из приехавших, вертлявый парень лет тридцати, громко закричал:
– Эй, пацаны, че за дела, в натуре … – и вдруг осекся. Лицо его расплылось в радостной улыбке.
– Боцман? Ты!? Здорово, бродяга! – закричал он.
– Дядя Коля засмеялся в ответ.
– Здорово, Сява! Они обнялись, хлопая друг друга по спине. Сява повернулся к своему спутнику, хмурому широкоплечему парню.
– Это же Боцман! – восторженно объяснил ему Сява – Мы с ним четыре года парились! Хмурый окинул нас равнодушным взглядом.
Сява смотрел на дядю Колю сияющими глазами. Минут десять они вспоминали прошлое. мелькали названия лагерей и клички. Потом дядя Коля спросил:
– Ты сюда по каким делам-то? Сява улыбаясь махнул рукой.
– Да Интеллигент с утра поднял. Говорит беспредельничает кто-то на трассе, с водил наши бабки собирает. Послал разбираться. Ты случаем никого здесь не видел? Дядя Коля покачал головой.
– Ты Сява как был дураком, так им и остался. Сява растерянно посмотрел на него:
– Боцман, ты чего?
– А я с пацанами по твоему что здесь делаю, а? Это я бабки собираю, понял? Улыбка на лице Сявы стала медленно таять.
– Боцман… ты чего… ты всерьез? Дядя Коля зло усмехнулся.
– Нет, это я тебя веселю!
Сява огляделся. Казалось он только сейчас увидел нас. Увидел обрезы у меня и Осины, арматурины у Чибы и Длинного. В поисках поддержки Сява оглянулся на Хмурого. Тот смотрел по-прежнему равнодушно. Только правый карман его куртки оттопырился сильнее.
– Надо позвонить – как будто рассуждая вслух сказал Сява и посмотрел на дядю Колю. – Есть тут телефон? Дядя Коля показал на кафе.
– Там.
– Я сейчас – заторопился Сява – я Санычу позвоню…. ты подожди, это минута… Дядя Коля усмехнулся.
– Я подожду – успокоил он Сяву.
Сява почти бегом бросился в кафе. Хмурый двинулся за ним, поминутно оглядываясь. В правом кармане его теперь отчетливо вырисовывался пистолет. Они скрылись за дверью. Дяд Коля мгновенно переменился. Благодушие и доброжелательность исчезли. Его лицо стало решительным и злым.
– Осина, Вадик. – к крыльцу – шепотом приказал он. – У них стволы!
– Будем валить? – услышал я спокойный голос Осины.
– Ты с ума сошел, пацан, – яростно прошипел дядя Коля, – никого не валить, только ошманать!
Пригнувшись мы подбежали к крыльцу и встали по обеим сторонам, у стены. Я стиснул обрез в руках. Никто не выходил. Я начал считать про себя: «один, два, три…». На пятьсот сороковом счете хлопнула дверь…
