Марина Серова - Держи ухо востро
Оставив Пауля за рулем, мы с Софой отправились в мясные ряды, где я взяла инициативу на себя. Поэтому мы добрых полчаса выбирали поросенка. И только в самом конце я, наконец, обнаружила того самого единственного и неповторимого свинтуса, который соответствовал всем моим требованиям.
Мне он понравился с первого взгляда и не разочаровал впоследствии. Единственным его недостатком была немыслимая цена, но Софе она такой не показалась, хотя за эти деньги можно было бы купить половину взрослой свиньи.
Пока мы искали это очаровательное созданье, Софа не замолкала ни на минуту, и благодаря этому я узнала, что идея сегодняшнего пикника принадлежала Валерию. Он, оказывается, позвонил рано утром и как мог успокоил Софу, но на всякий случай предложил им с Паулем исчезнуть на денек из города. За это время он надеялся разыскать и обезвредить «пляжных мальчиков».
— Я ему говорю, мы отсидимся дома, — щебетала Софа, — а он говорит, это неразумно. В такую погоду нужно использовать каждый час.
Она очень подробно пересказала мне весь разговор, и в результате я убедилась, что Валерий не просто посоветовал отправиться на пикник, а всячески на этом настаивал и не отстал до тех пор, пока Софа не пообещала ему этого. Она переговорила с Паулем, уговорила того на это безумное мероприятие и перезвонила Валере, потому что он попросил ее об этом.
— Далеко поедете? — спросил он.
И Софа рассказала ему, что они давно собирались на пикник в свое любимое место на берегу моря, куда они обычно ездят на шашлыки. Валера усомнился в его достоинствах, и они несколько минут обсуждали этот вопрос.
Насколько я поняла, Валере эта поездка была необходима. А вот для чего — оставалось для меня загадкой. И, отыскивая поросенка, я терялась в догадках по этому поводу.
Глава 7
Пауль никак не мог понять, что можно делать на базаре полчаса, и еле дождался нашего возвращения.
Всю дорогу до Германа нам пришлось его успокаивать, расписывая вкусовые достоинства ожидающего его яства.
Герман выскочил из дома, как только мы просигналили под его окнами, такой же свежий и энергичный, одетый в безукоризненный светлый хлопчатобумажный костюм и полный оптимизма.
Еще на базаре Софа сообщила мне, что они с Паулем не хотели портить ему праздник и решили пока не говорить о взрыве у ресторана. Поэтому ничего не подозревающий Герман находился в самом прекрасном расположении духа, шутил и демонстрировал нам свои ласты и маску, которые купил специально для этого пикника и хотел сегодня обновить.
По пути мы заехали к Софе в магазин и взяли с собой массу безалкогольных и слабоалкогольных напитков.
О вчерашних событиях напомнило лишь то, что Софа время от времени бросала по сторонам тревожные взгляды, стараясь, чтобы Герман этого не заметил. Но тот настолько был поглощен предвкушением подводного плавания, что не обратил бы внимания, даже если бы Софа заливалась слезами.
Все эти приготовления и дорога до нужного места заняли у нас чуть больше двух с половиной часов, и мы еще не успели окончательно одуреть от жары, как оказались на берегу моря в живописном и удобном для пикника месте.
В предыдущий раз Пауль приспособил выброшенные морем коряги под кресла. Они располагались вокруг большого кострища, следы которого до сих пор были заметны на песке.
Море было в десятке метров, а по другую сторону, в нескольких шагах от нас, берег круто поднимался вверх. Где-то там находился вход в «любимую пещеру Паши», как тут же сообщила мне развеселая подруга:
Первым делом мы залезли в море и не вылезали из воды до тех пор, пока губы у нас не посинели от холода.
После этого мужчины отправились за дровами. Софа стала разводить костер, а я начала колдовать над тушкой, в полном соответствии с окружающей экзотикой. Софа достала фотоаппарат и запечатлела мои страшные «языческие» гримасы на всех этапах подготовки к пиршеству.
Когда вернулись с корягами на плечах наши кавалеры, она разрисовала их углем с ног до головы и только после этого позволила им сфотографироваться рядом с нами.
В багажнике машины были сложены большие шампуры, один из которых мы использовали в качестве вертела. Поросенок, помещенный над огнем, вскоре покрылся коричнево-розовой корочкой. Уже через несколько минут он производил впечатление настолько аппетитное, что нам с Софой потребовалось немало усилий, чтобы время от времени отгонять от него истекающих слюной немцев, а то бы они испортили все дело.
От нетерпения мужики периодически убегали в море и охлаждали там свой пыл. Наконец и Софа попыталась отковырнуть от поросенка маленький кусочек.
Я поняла, что если еще несколько минут испытывать их терпение, то они принесут меня в жертву и сожрут вместе с поросенком, и великодушно разрешила достать из машины хлеб и напитки. Вооружившись огромным кухонным ножом, я занесла его над поросенком, едва не теряя сознание от предвкушения чревоугодия.
Я, пожалуй, была единственным участником пикники, который не отдавался ему полностью. Где-то на окраине сознания меня не оставляла мысль, что нас используют в качестве живца. У меня не было, в отличие от Софы, той бесконечной уверенности в том, что Валера «лучше знает, что надо делать в таких случаях». Более того, у меня были подозрения насчет Валеры. Возможно, он ведет двойную игру.
Я не могла отделаться от мысли, что после приезда Пауля Валерий лишился Софы в качестве любовницы. Он не испытывал братской любви ни к одному из немцев, на меня ему было наплевать, поэтому у него не было повода для отрицательных эмоций по отношению к мальчикам из Ростова.
Я даже допускала, что он сам мог их нанять, чтобы избавиться от жизнерадостного соперника из Германии.
И только мое присутствие на пляже неожиданно нарушило его планы.
Самым живописным образом расположившись на корягах с кусками дымящегося мяса в руках, мы приступили к пиршеству.
Несколько раз в жизни мне приходилось готовить поросенка на вертеле, но на этот раз я или превзошла себя, или поросенок мне попался такой удачный, но оторваться от него было невозможно.
Мужчины закатывали глаза и переходили на немецкий язык для выражения восхищения, потому что им не хватало русских эпитетов превосходной степени. Софа жирными руками поглаживала свой округлившийся животик, вздыхала и протягивала руку за очередной порцией.
Успокоились мы только тогда, когда перед нами выросла гора обглоданных до белизны костей и в желудках не осталось места даже для самого маленького кусочка пищи.
— Мне больше вообще ничего не нужно, — прошептал Герман и громко икнул, после этого подумал и добавил:
— Аня, я предлагаю тебе руку и сердце.
Пауль с Софой не поверили своим ушам.
— Но ты некоторым образом женат, — улыбнулась я.
— Это была ошибка молодости, Эльза не умеет готовить барбекю, — с трудом произнес Герман.
— Анна, я полюбил тебя с первого взгляда, — приложив руку к сердцу, продекламировал Пауль. — Скажи честно, ты умеешь еще что-нибудь готовить, кроме барбекю?
— Это не самое вкусное из моих фирменных блюд, — скромно ответила я.
В ответ мужчины громко застонали.
— Анна, я люблю тебя, — воскликнул Пауль.
— Ради тебя я оставлю жену, — напомнил
Герман.
— Я моложе и красивее, — возразил ему Пауль.
— Я умнее и опытнее, — отпарировал Герман. Они еще долго соревновались в словоблудии, воздавая должное моим кулинарным способностям, но перещеголяла всех Софа:
— Анечка, плюнь ты на них. До сегодняшнего дня мне казалось, что я люблю мужчин. Только теперь я поняла, что я прирожденная лесбиянка. Аня, я твоя навеки!
Всеобщий громогласный хохот завершил эту импровизацию.
Солнце палило немилосердно, и мужчины первые потянулись к морю.
Герману не терпелось обновить свою маску и ласты, и он обещал достать для меня самую большую ракушку со дна моря. В резиновой шапочке и ластах он был совершенно неотразим. Пауль заявил, что с таким желудком он не влезет ни в одну пещеру, и отказался от этой идеи. Ему и в воду-то лезть не хотелось, но к этому времени его бледная кожа покрылась розовыми пятнами, а с его арийского носа стекали крупные капли пота. Еще немного, и его хватил бы тепловой удар. Из двух зол он выбрал меньшее и поплелся вслед за товарищем.
— А что это за загадочная пещера? — спросила я у Софы, когда мы остались с ней наедине.
— Да здесь их полно. Ты что, никогда не слышала об одесских катакомбах?
— Ты там была?
— Чтобы я добровольно залезла под землю? — ужаснулась она. — У меня с детства клаустрофобия, и потом это небезопасно.
— А ты не боишься за Пауля?
— Да он со студенческих лет бредит пещерами, — зевнула Софа. — А что, ты тоже спелеолог?
— Скорее уж альпинист, — ухмыльнулась я, вспомнив предыдущее задание, во время которого мне пришлось основательно полазить по горам. — И часто вы сюда приезжаете?
