Джеймс Чейз - За все с тобой рассчитаюсь
– Мне это нужнее, чем вам, старина, – сказал он.
Я озирался по сторонам.
– Не думаете же вы, что вам удастся войти внутрь и увести Броди, если он там? – продолжал Девис, вытирая лицо сомнительной чистоты платком.
– И тем не менее, это так.
– Как в фельетонах, а?
– Точно.
– Так вот, пожалуйста, не рассчитывайте на меня. Я слишком хорошая мишень, чтобы приближаться к Бату. Это же профессиональный убийца!
– И я тоже, – напомнил я ему. Он посмотрел на меня.
– Итак, старина, я все же останусь здесь. Я буду любоваться пейзажем и напишу о вас блестящий некролог, когда вас вынесут оттуда ногами вперед. Какие цветы вы хотели бы иметь на своей могиле?
– Вы пойдете со мной, Девис! Я буду играть роль туриста, впервые приехавшего в Парадиз-Палм, а вы будете меня сопровождать. Вы покажете мне верх дома, потому что Броди, видимо, находится именно там.
– Вот это нет! – воскликнул Девис. – Я не играю. Я останусь здесь на холодке. Я, конечно, не так-то легко пугаюсь, но от этого Бата моя кожа становится гусиной.
Я прижал «люгер» к его боку.
– Вы пойдете со мной, или я попросту продырявлю вас! Он понял, что я не шучу и тяжело вздохнул.
– В конце концов, я могу зайти и выпить стакан пива. Не так уж это плохо, а?
Мы пересекли улицу, поднялись по ступенькам входа и вошли в ярко освещенный холл.
На нас никто не обратил внимания. Мы направились к бару. Бармен приветствовал Девиса кивком головы и предупредительно достал бутылку. Он, казалось, хорошо знал журналиста.
Когда мы покончили со второй порцией, невысокий человек с губами тонкими, как лезвие ножа, с блестящими черными глазами, вышел из-за портьеры и приблизился к нам.
– Хелло, Сансетта! – сказал Девис, притрагиваясь к полям своей шляпы. – Я вам представляю одного из моих друзей, который приехал сюда, чтобы немного развлечься. Георг, вот Сансетта, о котором я тебе говорил.
Я кивнул головой, подумав, что несмотря на его рост, это весьма опасный человек, но вслух сказал:
– Салют! Очарован знакомством с вами! Он ответил на приветствие. По его лицу нельзя было определить, о чем он думал.
– Ваш город действительно очень красив, – продолжал я с таким видом, будто город принадлежал ему.
– Неплох, – ответил он, обводя комнату взглядом. Я наступил Девису на ногу. Он заворчал, но тем не менее спросил, играют ли сегодня в покер, добавив при этом, что я хочу оставить здесь свои деньги.
Сансетта посмотрел на меня, потом на Девиса.
– Он – о'кей! – заверил Девис.
– Он может подняться наверх, играют в комнате? 5.
– Спасибо, – сказал я, доканчивая свой стакан. – Ты идешь? – спросил я у Девиса. Он покачал головой.
– Я лучше выпью еще стаканчик и уеду. Тебе придется вернуться на такси.
Я кивнул и направился к лестнице. На полдороге я обернулся.
В боковую дверь вошел Флагерти, в своем зеленом габардиновом костюме. Нахмурив брови, он направился прямо к Девису.
Я поспешил скорее подняться наверх, и, посмотрев вниз, убедился, что он меня не видел.
Девис каким-то неуверенным движением приглаживал волосы. Флагерти заказал выпивку.
Я прошел по коридору в поисках пятого номера, не обнаружил его и направился на второй этаж.
Услышав позади себя шаги, я быстро взлетел наверх. В том коридоре, где я оказался, было две двери. Шаги затихли внизу.
Подойдя к одной из дверей, я прислушался. Молчание. Я подошел и послушал у другой двери. Чей-то голос говорил, но я не мог разобрать слов. Я стоял и ждал, прижав ухо к двери, и внезапно услышал приглушенный стон, который вызвал у меня дрожь. Мне показалось, что Броди именно там, в этой комнате.
Сансетта мог с секунды на секунду заметить, что меня нет среди игроков в комнате номер пять. Как только он это заметит, он определенно начнет меня искать. Действовать следовало быстрее.
Я повернул ручку двери. Она не была заперта и отворилась.
Я вошел.
На кровати в углу лежал плешивый человек, одетый в серый костюм. На его лице были кровь и следы побоев. Руки и ноги его были привязаны к кровати, во рту кляп. Возле него стоял маленький, коренастый человек, одетый в коричневый костюм. У него были кривые ноги, а обезьянье лицо было одновременно глупым и угрожающим. В тот момент, когда я входил, он поднял свой огромный кулак.
– Подними-ка руки, Бат! – сказал я.
Его мускулы напряглись, он не шевелясь смотрел в сторону. При виде меня, его маленькие глазки стали жесткими. Правой рукой он сделал движение, но я выразительно показал на «люгер».
– Лучше не надо, Бат… Меня зовут Кен…
Эти слова его остановили. Он медленно поднял руки до уровня плеч и вдруг рассмеялся, показав при этом свои черные, испорченные зубы.
– Салют, – сказал он.
– Катись к стене, – сказал я, не спуская с него глаз.
– Я же тебя все равно получу, глупец, – сказал он, смеясь. – Правда, несколько позже. Я ведь умею пользоваться оружием не хуже тебя.
– Посмотрим как-нибудь, – сказал я. – А теперь, повернись к стене!
Не переставая смеяться, он направился к стене.
– Повернись!
Он послушался.
Я подошел к нему и ударил его дулом своего «люгера» изо всех сил. Он упал на четвереньки, но сознание не потерял. Никогда я еще не видел такой крепкой головы. Он неуловимым движением поймал мои ноги, и ему почти удалось опрокинуть меня. Я отбросил его ногой и снова ударил, рукояткой на этот раз так сильно, что пистолет выскочил у меня из рук. Он опрокинулся навзничь.
Я разрезал веревки, которыми был привязан к кровати Броди, и посадил его, привалив к спинке, но он упал на пол, прежде чем я успел его удержать. Он тоже был без сознания.
Я нагнулся, чтобы поднять его, когда дверь резко распахнулась и вошел Сансетта; он замер на пороге с разинутым ртом, увидев меня и Бата, и рука его с быстротой молнии потянулась к карману за револьвером.
Я выпустил Броди и кинулся в ноги Сансетте. Мы сцепились и покатились по полу. Он стал бить меня ногами по голове, но несколько освободившись от него, я ударил его в правый глаз. Голова его запрокинулась от удара, но на ноги он все же успел встать первым. Он был увертлив и быстр, как ящерица.
Мой «люгер» закатился под кровать. Бат слабо пошевелился и попытался сесть. Броди валялся как труп в нескольких дюймах от меня.
Сансетта снова прыгнул на меня. Мне удалось его перехватить в воздухе и бросить на пол. Я навалился на него сверху. Он пытался меня сбросить, но я был для него слишком тяжел. Наконец, я подобрался к его горлу и стал сжимать его. Задыхаясь, он издал вопль.
Я вдруг увидел, как брюки из зеленого габардина вошли в комнату. Я попытался увернуться, но было поздно.
Мне казалось, что Эмпайр Стейт Билдинг обрушился на мою голову.
***Наконец, я открыл глаза. Бат стоял передо мной и смеялся.
– Хелло, глупец! Ну, как дела?
Я ощупал болезненную шишку, появившуюся у меня на затылке, и поморщился.
– Скорее плохо…
Он с удовлетворенным видом кивнул головой.
– А я и не сомневался в этом. Но это пустяк по сравнению с тем, что тебя ожидает.
Я обвел взглядом комнату, где мы находились. Это была неопрятная комната, без окон, с одной кроватью, на которой я лежал, и стулом, на который опустился Бат. С потолка свисала лампочка без абажура.
– И долго я был без сознания? – спросил я. Бат снова рассмеялся.
– Три или четыре часа, – сказал он, покачиваясь на стуле. У него был такой вид, как будто он это все воспринимал как хорошую шутку.
– Ты не так-то уж тверд, – прибавил он. Его короткие сальные волосы были запачканы кровью, видимо, последствия моего удара, но он, казалось, совсем не замечал этого.
– А где Броди?
– Его отвезли куда-то. Он ведь сумасшедший, этот парень, и совсем не отдает себе отчета в происходящем, – ответил Бат, доставая из кармана пачку с сигаретами. Он закурил, бросил мне сигареты и спички. – Возьми, – сказал он, – тебе ведь недолго осталось жить.
Я закурил и спросил, что тут происходит. Он пожал плечами.
– Они скоро придут повидать тебя, когда покончат с Броди. Ты об этом узнаешь довольно быстро.
Мне интересно было знать, что случилось с Девисом. Я надеялся, что ему удалось во время смыться.
– Все в порядке, – сказал я, пытаясь пускать колечки дыма. – Я не любопытен и подожду. Он снова рассмеялся.
– Не пытайся меня надуть. Я умею пользоваться петардой так же хорошо, как и ты.
Я рассмеялся ему в лицо.
– Что-то этого не было видно. Огонек злости зажегся в его глазах.
– Что ты имеешь в виду?
– Бат Томпсон – это мне ничего не говорит, но Честер Кен, ты и сам прекрасно знаешь, кто это такой. Соображаешь, а?
– Ах так? – он стал пурпурным. – Посмотрим, как я тебя опережу! Ты слышишь?
– Что ты говоришь?
– Взгляни сюда, дерьмо!
Он слегка съежился, его предплечье и кисть промелькнули с такой быстротой, что я различил лишь взмах, и револьвер оказался в его руке. Это, действительно, была хорошая работа. Признаюсь, я совсем не ожидал от него такой прыти.
