Геннадий Скубилин - Операция Дипломат
Дьяконов шел торопливо. Вдруг он завернул в магазин кожтоваров и... пропал. Пока начальник губмилиции догадался, что в магазине мог оказаться сообщник предателя, и ругал себя за такой промах, Дьяконов уже вышел из магазина через черный ход и зашагал по малолюдному переулку. Еще раз огляделся: ничего подозрительного, за ним никто не следит. Полчаса ходьбы - и Дьяконов оказался на Залесском пустыре у развалин церкви, окруженной отрядом Рябова. Торопливо зашел внутрь. Минут через десять вышел. И тут перед ним возник Рябов.
Дьяконов растерялся, потом неестественно удивился и сделал наивные глаза:
- Откуда ты тут взялся? - спросил он Рябова.
- В снегу оружие искали. Данные были. А ты как тут вдруг оказался? вроде бы бесхитростно поинтересовался Рябов.
У Дьяконова отлегло от сердца. Раз милиционеры искали оружие, значит, встреча случайная. А свое появление здесь он сумеет объяснить, в конце концов, он оперативник и тоже мог располагать данными, заставившими его прийти сюда.
Рябов приказал милиционерам продолжать работу и с двумя бойцами направился вместе с Дьяконовым в управление губмилиции, оставив вместо себя своего заместителя Калинина.
Минут через тридцать к развалинам церкви подошел швейцар гостиницы Степан. Убедившись, что вокруг никого нет, он зашел в церковь и тут же вышел. Его окружили и обезоружили. У Степана был револьвер и финский нож. Из карманов бандита извлекли несколько золотых безделушек и записку, написанную руной Дьяконова, в которой сообщалось о времени предстоящей ночной облавы в ресторане Слезкина. Обыскали церковь и в тайнике нашли целый набор серебряных и золотых колец, перстней, колье. Всего более тридцати изделий. Были и еще кое-какие ценные вещи.
- Щедро платят Иуде, - сдвинув папаху на затылок, сказал здоровенный милиционер Иван Коршунов. - Сколько бы наших ребят ночью за это головы сложили!
- Ах ты, мать честная, ну и дела! - разводили руками милиционеры. Вот так порученьице нам выпало!
Когда группа милиционеров, конвоирующих швейцара, уже вошла в город, по улице навстречу им неспешно ехали сани, в которых сидели мужчина и женщина в тулупах. Когда сани поравнялись с конвоем, швейцар неожиданно рванулся, прыгнул в них и, загородившись людьми, истерически завопил:
- Убьете неповинных граждан - вам отвечать! - и пустил коней во весь опор.
Калинин крикнул: "Стреляйте по лошадям!" - и несколько раз выстрелил сам. Одного коня подбили. Бандит скатился с саней и нырнул в подъезд ближайшего дома. Милиционеры бросились за ним. Пуля настигла связного Бьяковского во дворе, у штабеля дров. Швейцар пошатнулся и, словно споткнувшись, рухнул на снег.
Дьяконов же, не зная, что связной пойман, был спокоен. По дороге он рассуждал:
- Люблю историю. Эта развалина - историческая ценность. Побродишь вокруг такого сокровища и душу отведешь...
- Возможно, и так, - ответил Рябов. - Я-то занят другим, мне пока не до этого.
К Белоусову Рябов и Дьяконов вошли вместе.
- Случайно встретились у развалин церкви, - простодушно доложил Рябов.
- Я не сомневался в том, что вы его там встретите, - ответил Белоусов, еще не успевший раздеться после возвращения с улицы.
- Не понял? - удивился Дьяконов, и с лица его начала сходить краска. - Что значит не сомневались? Вы меня что, там раньше видели?
Белоусов пододвинул Дьяконову газету:
- Читайте вот это место.
Тот, вскинув брови, поднес газету к близоруким глазам, затем положил ее на стол. Помолчав, едко ответил:
- Что же тут особенного? Обычное объявление. Их публикуют десятками в каждом номере.
- Если бы так, - вздохнул Белоусов. - Не скрывается ли за объявлением некоей дочери Венгеля что-то другое?
Дьяконов пожал плечами и, уже нервничая, ответил:
- В объявлении о выступлении сотни зверей в нашем богоспасаемом городишке тоже можно найти некий тайный смысл. Не лучше ли не тратить зря время на поиски шифра в неграмотных окских рекламах? Тем более что сейчас есть дела поважнее. Нужно готовиться к облаве в ресторане. А то за ребусами забудем о главном.
Он неспеша полез в карман. Рябов следил за каждым его движением. Дьяконов достал носовой платок, вытер подбородок, шею. Похоже, предатель старался выиграть время, соображал, прикидывал: действительно ли попался? Если да, то все ли потеряно? Он знал: нет трудных ситуаций, из которых нельзя было бы выйти победителем, надо только думать, думать...
- Теперь нам эти объявления кое-что говорят, - заметил Белоусов.
- Увы, не случайно ты оказался около церкви, - добавил Рябов.
Однако веских улик против Дьяконова пока не было.
Начальник оперчасти резко повернулся к Семену Гавриловичу:
- Вот еще новости! Ну и зачем же я туда ходил?
- А вот и надо разобраться, - уклончиво проронил Белоусов и тут же повысил голос: - Какого черта все-таки ты делал у этой развалюхи? Архитектурой, говоришь, любовался, и это в то время, когда получил от меня срочное задание? Ну как? Сам расскажешь или подсказать?
Дьяконов молча уставился на Белоусова, соображая, какие же у них улики против него.
- Ты неискренен, - продолжал начальник милиции. - Могу сказать определеннее, но, надеюсь, суть похода к церкви ты доложишь сам.
- Да вы что? В чем меня подозреваете? Что за глупость! - вскипел Дьяконов. - Не нужен вам - уйду на фронт. Там мне всегда роту солдат дадут. Повоюю, не впервой. Давно замечаю, не доверяете мне.
И Белоусов, и Рябов медлили, понимая, что прямых улик против Дьяконова пока нет. В конце концов оторваться от задания, даже срочного, чтобы прогуляться часок-другой по морозцу, когда все так измотаны службой, это всего лишь... ну нерадение, ну должностной проступок, к тому же не бог весть какой тяжелый. Однако... Ждали возвращения Калинина. Тянули время в разговоре вокруг да около.
Наконец раздался телефонный звонок. Калинин отрапортовал: "Убили швейцара гостиницы. Он зашел после Дьяконова в церковь. При нем найдена записка со сведениями о предстоящей ночной операции в ресторане Слезкина".
- Несите ее сюда, - приказал Белоусов - Немедленно!
Вскоре Калинин вошел в кабинет и положил на стол Белоусова трофеи.
Увидев на столе свою записку, Дьяконов выхватил из кармана пистолет. Но выстрелить не успел - Рябов крепко схватил его за руку, а Калинин мощным ударом уложил предателя на пол,
- Ладно, ваша взяла, - угрюмо пробормотал Дьяконов, сплюнул с губ кровь и зло закричал: - Но и вас всех, как собак, не сегодня-завтра передушат!
- Предатель, - брезгливо поморщился Белоусов. - Под трибунал негодяя!
Когда Дьяконова увел конвой, Белоусов сам себе задал вопрос:
- Как он к нам проник? Ведь мы с первого дня полностью ему не доверяли. А проверять стеснялись...
- Вот наше первое спасибо сотруднику МУРа Столицыну, - заметил Семен Гаврилович.
Кто-то постучал. На пороге появился священник в черной рясе. Сжимая пухлыми пальцами медную ручку двери, проговорил:
- Я по важному делу. Оградите храм от разгрома. Сохраните Божьи ценности. Гибнут они от разбойников на глазах прихожан.
- Что случилось? - спросил Белоусов.
- Подчистую разорили этой ночью Никольскую. - Батюшка горестно качал головой. - Унесли бриллианты, иконы, украшенные алмазами и жемчугом. Забрали изумительной работы кресты, цепочки. Духовные лица города в отчаянии. Извещен его преподобие архимандрит Арсений. Бога ради вас просим... - Священник сдвинул клобук на вспотевший от волнения лоб и страдальческим голосом продолжал: - И ведь не в первый раз вторгаются в храм, супостаты. Еще третьего дня после вечерни пытались. Слышу, по водосточной трубе и по выступам в стене крадется грабитель. У окна привязался и стал пилить решетку. Мы с дьяконом Никифором онемели от страха. Богу стали молиться. Вору воспрепятствовала окованная ставня.
- Вы знаете, куда сбывается церковная утварь? - спросил Рябов.
- В ювелирные да мастерские. Куда же еще. На рынке торгуют. Прихожане наблюдали. Истинный Бог, светопреставление! Деды наши и пращуры в изделия душу всю вкладывали, мастерили, отливали, а варвары все под молот пускают и торгуют слитками. Церковный жемчуг продавал в харчевне Кудеярова некто Бибин. Тот самый, которого два года назад осудили за убийство и грабежи к пожизненной каторге. Уже на свободе! Разгуливает по городу.
- Постараемся найти Бибина и все, что нужно, сделаем, - пообещал начальник милиции.
- Верю, потому больше не ропщу. Новой власти, знаю, Бог не помеха. Священник, задев толстым боком за дверной косяк, вышел из кабинета, оставив после себя специфический церковный запах.
Максим Андреевич пригласил секретаря:
- Катюша, ко мне никого не пускай. Закрой на ключ дверь приемной. Сама пользуйся входом через дежурную комнату. Мы с Семеном Гавриловичем будем заняты, и долго.
Новогодний бал близок
- К вам можно, Герман Карлович? - раздался голос Лизы. - Я не одна.
