Марина Серова - Пустячок, а приятно
Войдя в приемную фойе, главврач проигнорировал поздравления пожилой регистраторши с возвращением и вопросы, как съездил, и спросил коротко: «Роман у себя?» Получив утвердительный ответ, Бортников тут же направился к его кабинету. Нетерпеливо плюхнул оба своих чемодана возле двери кабинета № 1 у стены, после чего толкнул дверь и вошел внутрь.
— Слушай, Ромка, что здесь, пока меня не было…
Голос Николая Пантелеймоновича умолк на середине фразы, а сам главврач замер столбом посреди кабинета.
Осторожно выглянув из-за его плеча, я увидела, что зубной техник Роман Геннадьевич лежит на полу, широко раскинув руки и ноги. Неподвижный и бесстрастный взгляд его широко распахнутых глаз устремлен в потолок. А на лбу краснеет небольшая дырочка.
Глава 5
— Опять получается, что ты последняя видела его живым?
Володя Кирьянов, мой старинный друг, а теперь подполковник милиции, смотрел на меня с суровым укором, так что мне даже стало стыдно. Как провинившейся школьнице.
— Опять выходит, что ты случайно встретилась с потерпевшим, — продолжал Киря сердито, — долго разговаривала с ним, потом ушла… И после этого твоего собеседника странным образом находят мертвым… Ты же сама его первой и находишь!
Мы с Кирей стояли посреди кабинета зубного техника, дверь которого теперь была распахнута настежь. Тело его убитого хозяина уже увезли в морг, только на полу, на том месте, где оно лежало, был начерчен мелом его силуэт с широко раскинутыми в стороны руками. От этого вид у кровавого пятна на полу на месте головы был еще более зловещим и многозначительным. Двое криминалистов работали в кабинете, методично, шаг за шагом осматривая его обстановку. Из посторонних в нем, кроме меня, находился также главврач клиники Николай Пантелеймонович Бортников, который сидел на стуле возле двери в полнейшем ступоре и, казалось, не замечал ничего из происходящего вокруг.
— Может, сначала расспросишь персонал клиники, прежде чем делать какие-либо выводы? — хладнокровно предложила я. — Вдруг зубного техника еще кто-то видел после меня или видели, что к нему заходил кто-то после того, как я ушла. Место-то людное, больница все-таки.
— Уже расспрашивают, — сердито отозвался Киря. — Только из этих расспросов ничего хорошего для тебя не выходит. Медсестра в регистратуре утверждает, что после твоего ухода и вплоть до твоего же возвращения в компании главврача ни один человек в кабинет зубного техника не заходил!
— Это что же? — удивилась я. — За два с половиной часа, во время которых я встречала на вокзале Бортникова, зубной техник никому не понадобился?
В ответ Кирьянов недоумевающе пожал плечами.
— Значит, не понадобился! — сердито заявил он. — Я тебе только привожу показания персонала клиники…
— Какие-то очень странные показания, — осторожно заметила я.
Киря не ответил. Нервно барабаня пальцами по косяку двери, он рассеянно смотрел на нарисованный мелом на полу силуэт раскинувшего руки человеческого тела.
— А что еще регистраторша говорит? — осторожно осведомилась я. — Сам Роман Геннадьевич выходил куда-нибудь из своего кабинета?
— Нет, никуда он не выходил! — отчеканил Кирьянов. — Она в этом совершенно уверена.
— Ничего себе! — удивилась я. — Так два с половиной часа и просидел сиднем в кабинете, так, что ли?
Киря не ответил. Не глядя на меня, он продолжал барабанить пальцами по косяку двери.
— Но меня больше всего в этой истории изумляет, — сердито выговорил Кирьянов, резко оборачиваясь ко мне и глядя на меня в упор, — что опять ты здесь случайно, как ты говоришь, оказалась. Что с тобой творится? Последние дни ты словно решила стать причастной ко всем убийствам, которые происходят в городе.
— Не ко всем, а только к двум, — возразила я, но подполковник пропустил мои слова мимо ушей.
— Ты вот любишь повторять, — угрюмо продолжал Киря, — особенно во время наших совместных пьянок, что я, по твоему мнению, простой мент, хотя и с человеческим лицом. Допустим, я мент. Но что я должен делать в такой вот ситуации? Закрывать на все глаза, да? Делать вид, что ничего не происходит? Ты что же, будешь утверждать, что это все чистая случайность? Ты встречаешься с одним стоматологом, и его тут же убивают. Затем с другим, и его также вскоре находят мертвым, причем находишь ты сама…
— Ты собираешься доказывать, что я сама и убила обоих мужиков?
Вошедший во время наших пререканий Андрей Мельников некоторое время смотрел на нас молча и печально.
— Одна из лечащих врачей рассказала, — дождавшись паузы, заговорил он, — что она уже после Танькиного ухода толкнулась к технику в кабинет, но тот оказался запертым. Тогда она направились в подвал, где у Перепелкина мастерская…
— Перепелкина? — озадаченно переспросила я.
— Ну да, — подтвердил Мельников. — Фамилия убитого Перепелкин, Роман Геннадьевич.
— Так, ясно, — начальственным тоном оборвал его Кирьянов. — Давай рассказывай, что дальше.
— Так вот, эта женщина-стоматолог стала спускаться вниз по лестнице, ведущей в подвал. Смотрит, а Перепелкин поднимается ей навстречу. И вид у него, как она выразилась, бзикнутый. Та женщина стала ему что-то говорить, а Перепелкин проскочил мимо нее, пробормотал что-то нечленораздельное, шмыгнул к своему кабинету, открыл его и тут же заперся изнутри. Кстати, в тот момент, как она сказала, медсестры в регистратуре на месте не было, она куда-то вышла…
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула я. — А ты говоришь, я последняя его видела живым. Вечно подозреваешь меня во всяких мерзостях!
— Ладно, не ори, Таня, — хладнокровно сказал Кирьянов. — Никто тебя ни в чем не подозревает.
— Только я думаю… — начал Андрей Мельников.
— Что?
— Если убитый тогда запер дверь изнутри, как же вы с главврачом потом нашли ее открытой?
Тут Киря самодовольно ухмыльнулся и посмотрел на меня торжествующе.
— А вот это мы у Таньки должны спросить! — весело сказал он. — Как ты и твой Бортников проникли в кабинет убитого? Или у вас был ключ от нее?
Сидевший на стуле у самой входной двери главврач стоматологической клиники вскинул голову, посмотрел на оперативника с нескрываемой тревогой.
— Нет, у меня нет и никогда не было ключа от кабинета Перепелкина, — внушительно, с расстановкой проговорил он. — Дверь была попросту открыта, и все. Это совершенно точно.
Тогда один из криминалистов подошел к двери и внимательно осмотрел замок.
— Следов взлома нет, — доложил он. — И чтобы открывали когда-нибудь этот замок отмычкой, тоже не похоже. Впрочем, все это ничего не доказывает, товарищ подполковник! Вон ключи убитого, на столе лежат. За два с половиной часа он мог десять раз отпереть дверь и выйти.
Киря осекся, посмотрел на своего подчиненного обиженно. Прямо-таки с видом Цезаря, произносящего знаменитое: «И ты, Брут!»
— Киря, я тебе уже сказала, — не без ноток торжества в голосе заметила я. — Будет лучше, если ты прекратишь катить на меня бочку в этом деле. Мы с тобой уже столько лет знакомы, пора бы знать, что я не настолько дура, чтобы вдруг заняться криминалом…
Киря промолчал в ответ, только с сомнением пожал плечами.
— Кстати, — продолжал Андрюшка Мельников, — как медсестра в регистратуре может утверждать, что в кабинет зубного техника никто не заходил, если сама куда-то уходила со своего места…
— Ну, и что дальше? — нетерпеливо спросил его Кирьянов.
— Я хочу сказать, как же его тогда застрелили? Не мог же убийца пройти сквозь стены! Окно вон зарешечено…
— Значит, его убил кто-то из своих! — уверенно заявил Кирьянов. — Своим это сделать было бы проще и незаметнее. Отослал под каким-нибудь предлогом медсестру из регистратуры, потихоньку вошел в кабинет зубного техника…
Главврач клиники Бортников, все еще сидевший на стуле возле двери, вздрогнул, снова резко поднял голову и уставился во все глаза на высказавшего свои догадки подполковника милиции.
— Киря, ты бы лучше не трепался, если не знаешь, — небрежным тоном заметила я. — Ты соображаешь — ведь персонал клиники одни женщины! Насмотрелся сериала про Никиту, что ли?
Кирьянов побагровел от злости, уставился на меня сердито.
— Слушай, в конце концов, я подполковник милиции! — рыкающим голосом заявил он. — И я не потерплю фамильярного к себе отношения во время исполнения служебных обязанностей!
— Тем более! — так же небрежно, как и начала говорить, отвечала я. — Если ты подполковник милиции, должен постесняться говорить глупости. Клинику-то сначала обыщи, оружие в ней есть или нет!
— Оружие могли спрятать!
— А руки? — возразила я. — Руки тоже могли спрятать? Раз выстрел произведен в течение последних двух часов, на руках стрелявшего наверняка должны сохраниться следы пороховых газов. Иди осмотри у этих женщин руки. Если что-нибудь найдешь, тогда и будешь строить версию про то, что техника застрелил кто-то из персонала.
