Екатерина Лесина - Бабочка маркизы Помпадур
Леха понятия не имел.
Алина нервничала.
Она всегда отличалась нервозностью, которая зачастую легко перерастала в состояние паническое, напрочь лишающее способности думать и действовать. И тогда Алина застывала соляным столпом, который – по бабушкиному выражению – был нетранспортабелен.
Но сегодня хотя бы причина для паники имелась веская: Алина выходит замуж.
Она никогда прежде не выходила замуж. И думать об этом не думала… нет, думала, когда гуляла по свадебным салонам, когда беседовала с невестами, разглядывала кольца в ювелирных, но мысли были абстрактными. А сегодня Алина выходит замуж всерьез.
Точнее, родители так думают.
И мама уже четыре раза поинтересовалась, уверена ли Алина в своем выборе, а один раз всплакнула, запершись в ванной комнате, как будто никто не знает, зачем она там запирается. Папа единственный сохранял спокойствие и время от времени подавал голос, утверждая, что свадьба – это еще не конец света.
Алина соглашалась: не конец, но начало конца.
Дашка вздыхала и была мрачна, но лишь до того момента, когда за ними пришла машина: в салоне красоты ждали невесту с подругой.
Очередной Лехин сюрприз. И Алина подчинилась. Она вдруг поняла, что ее больше нет, но есть кукла, которую можно разминать, отпаривать, натирать чем-то пахучим и жгучим, потом другим и третьим… расчесывать, укладывать, сооружая из волос нечто невообразимо сложное – кто это потом разбирать станет? – и разрисовывать.
– У вас выразительное лицо, – сказала женщина, колдовавшая над этим лицом час, если не дольше. И Алина охотно согласилась: выразительнее некуда.
Сейчас лицо выражало смирение с судьбой.
– Какая ты у меня красавица, – вздохнула мама и добавила: – Не сутулься.
– Вероника, отстань ты от нее хотя бы сегодня! Пусть сутулится. Тебе-то что? – папа подмигнул: мол, не бери в голову. Он всегда как-то легко разрешал неразрешимые для Алины проблемы.
…ему будет больно.
И папа решит, что Леха – бесчестный человек.
А узнай он правду, то разочаруется в Алине. И от этого было так грустно, что Алина заплакала, если б не Дашка. Та ткнула пальцами под ребра и зашипела:
– Лицо счастливое сделай, новобрачная. А заревешь, я тебя сумочкой поколочу.
Сумочка у Дашки была крохотная, расшитая пайетками и совершенно бестолковая.
А дальше завертелось.
Машины с лентами. Загс и церемония подавляющей торжественности. Леха какой-то другой, серьезный, словно и вправду верит в то, что происходит. Поздравления. Букеты.
Старая церковь на берегу реки.
Если бы Алина знала про венчание, она ни за что не согласилась бы.
– Ты… ты не можешь! – она боялась говорить громко – вдруг мама или бабушка услышат. И отступать было поздно. А внутрь войти – никак нельзя. Ведь венчание – это не роспись, это на всю жизнь.
Как Леха мог поступить подобным образом?
Мог. Он обнял Алину и, улыбаясь во все зубы, втащил в церковь.
– Спокойно, красавица моя. Все договорено.
Под строгими взглядами святых Алина снова превратилась в тот самый, растреклятый столп, который смирно себе стоял. Пел хор. И немолодой священник вершил обряд.
Разве можно было вот так?
Лехе – да. Он дикий, он не ведает, что творит. Алина должна была подумать, предусмотреть…
Из церкви Алина выносит запах ладана и воска.
– Ты… ты не должен был! – говорит она, оказавшись в машине. – Это же всерьез! Навсегда! И развода здесь тебе не дадут.
– И хорошо, что не дадут, – соглашается Леха. – Знаешь, а ты очень красивая.
Вот только Лехиному свидетелю, сухощавому типу в сиреневом костюме, Алина не по вкусу. И Дашка тоже. Тип смотрит на Дашку презрительно, и та подмечает взгляд. Типу придется нелегко.
– Да ладно тебе, Аль. Ну не бери ты в голову ерунду всякую. Будет проблема, решу. А нет, так и не придумывай себе. Ты сама-то в бога веришь?
Сложный вопрос, Алина не определилась, верит ли она. Вот бабушка – та верила, потому что атеизм никак не увязывался с образом потомственной аристократки. А папа повторял, что вопрос весь не в боге, а в людях. Если человек верит, то бог существует. И главное, с уважением относиться к чужим взглядам. Это Алина умела.
– Ну вот, – Леха потрогал прическу, окаменевшую от обилия лака, и поинтересовался: – Оно же расчешется?
Алина очень на это надеялась. И странное дело, Лехино спокойствие передалось и ей. В конце концов он прав: не следует создавать себе проблемы. Они и так обладают чудесным свойством самообразования в крайне неподходящие моменты.
Свидетель Дашке не нравился. И честно говоря, вся эта свадьба, которая вдруг образовалась на горизонте Алининой жизни, тоже не нравилась. Слишком быстро.
Неожиданно.
Нет, Дашка честно пыталась радоваться, но точили душеньку сомнения. Когда это Алина, тихая, молчаливая Алина, сумела познакомиться с Лехой? И почему о знакомстве ни слова не сказала?
Про проблемы с агентством сказала.
Про то, что у мамы пирожки не получились, и это плохая примета, – тоже сказала.
Про бабушкину простуду… про Таськино исчезновение, которое оказалось вовсе не исчезновением, а кошачьей игрой в прятки… про очередную капризную невесту… про скандал, устроенный родственниками жениха, которым не понравился ресторан… вообще про все.
Кроме Лехи.
Откуда он, такой распрекрасный, выпал?
Не то чтобы Дашка отрицала существование принцев, скорее уж, будучи девушкой современной, предпочитала сдерживать эмоции.
– Ну что, киса, – свидетель, который отзывался на Славку, соизволил одарить Дашку вниманием. – Рассказывай давай.
– О чем?
Худой. Нервный какой-то. И лохматый. Длинноволосые мужики вызывали у Дашки смутные подозрения, а еще подмывало предложить ему свои услуги: Дашка очень хорошо натренировалась косички заплетать. Она представила этого сноба с двумя косичками – ленточки розовые, с его костюмом будут сочетаться – и едва не заржала.
– Обо всем.
Попытайся он хотя бы проявить вежливость, Дашка сдержалась бы. Но тип смотрел с явной издевочкой, как будто знал о Дашке что-то этакое, неприличненькое.
– Обо всем тебе детская энциклопедия расскажет.
– То есть у тебя самой мозгов не хватит?
Ох как жаль, что людей бить нельзя, даже если очень хочется. Эту мысль Дашке внушали с детства, и постепенно Дашка смирилась. К старшим классам она вообще почти не дралась. А сейчас, впервые за долгие-долгие годы, Дашка подумала, что родители, возможно, ошибались. Некоторых людей бить можно и нужно. Но воспитание взяло верх, и Дашка, мило улыбнувшись, сказала:
– Я понимаю, что ты не слишком любишь женщин, но давай хотя бы вид сделаем, что мы друг другу нравимся? Потерпи, ладно?
– В каком смысле, я… – он запнулся, вероятно, осознал смысл сказанного.
– Не волнуйся, – Дашка по-дружески похлопала свидетеля по плечу. – Я ничего не имею против. Я очень толерантный человек.
Она долго тренировала такую вот искреннюю улыбку. И Славкино раздражение было лучшей наградой за часы, проведенные перед зеркалом.
– Я не… я нормальной ориентации!
– У всех свои понятия нормы. Так что не бери в голову.
Чувство глубокого морального удовлетворения ненадолго примирило Дашку с окружающим миром. И Славка замолчал, отвернулся. Дуется? Ничего, или сдуется, или надуется до предела и лопнет. Дашку любой исход устраивает. Кроме того, где пострадает Алина.
– Слушай, ты нарочно, да? – Славик заговорил первым.
– Конечно, – не стала отрицать Дашка. – Ты меня бесишь. Я тебя тоже. Но у моей подруги свадьба, поэтому я сделаю вид, что счастлива находиться в твоей компании. И если твой дружок тебе не безразличен, ты поступишь так же.
Славка хмыкнул, выразительно так, демонстрируя всем своим видом, что в существование женской дружбы не верит. Ну и сам виноват. Дашкино дело предупредить.
– И давно вы знакомы?
– С детского сада.
Дашка помнила крупную тихую девочку, которая подошла и, глянув на ревущую Дашку с жалостью, сказала:
– Не плачь. Это же на время. Вечером мама вернется.
На девочке было клетчатое платье с пришитыми помпонами.
– Дай, – потребовала Дашка, которой в жизни никто помпонов не пришивал. И Дашка решила, что девочка откажет и придется помпоны отбирать, но та вдруг оторвала пушистый шарик и протянула Дашке:
– На, только не плачь.
И Дашка плакать перестала. Как-то так получилось, что с тех пор они с Алькой были вместе. И в саду, где никто больше не хотел дружить с «излишне агрессивным» ребенком, и в школе… и после школы тоже. А теперь Дашку пытаются убедить, что Алина тайно встречалась с этим вот Лехой? И не обмолвилась ни словом? Пусть родителям своим лапшу на уши вешает. А Дашка пока присмотрит… и присмотрится.
Когда машина остановилась у ресторана, Славку хватило на то, чтобы руку подать. И вообще держаться он стал попроще. Возможно, в иных обстоятельствах Дашка и обратила бы на него внимание. А что, молодой, симпатичный и с характером гадостным. Как раз то, что для стабильного семейного счастья надо, но… в других обстоятельствах.
