Фридрих Незнанский - Свиданий не будет
– Значит, обыска не было, – решил Гордеев.
– А он должен был быть? – с испугом спросила Лида.
– Вполне. По делам о взятках, как правило, у обвиняемых производят обыск.
Много книг в шкафах до потолка, пианино, музыкальный центр и новейший телевизор «Филипс» с огромным экраном – гостиная. В комнате Лиды все было как при ее отъезде из Булавинска зимой, после каникул. Видно, что здесь вытирали пыль с мебели и вещей, чистили палас на полу. Хотя цветы на окне уже давно не поливали – очевидно, с той поры, как был арестован Борис Алексеевич.
Лида заглянула в холодильник. Он работал, там было довольно много продуктов, несколько банок пива «Jever».
– Папино любимое, – сказала Лида.
– Хорошее пиво, – одобрил выбор коллеги Юрий Петрович и зябко передернул плечами, вспомнив, как однажды, в годы работы в прокуратуре в бригаде Турецкого, должен был отведать обед в следственном изоляторе. – Надеюсь, до его возвращения оно не успеет испортиться.
– Давайте, я что-нибудь приготовлю поесть, – предложила Лида, заглядывая в морозильник. – Курица… можно разморозить в микроволновке. Или гавайскую смесь пожарить.
– Лида, мы же договорились! Неужели в Булавинске умеют только сажать невиновных, а накормить усталых путников не могут? Давайте так: обедаем у новых рестораторов, а ужинаем у вас – согласны?
– Но ведь в ресторане дорого!
Как уже понял Гордеев, Лида была дочкой в семье с достатком. Но он не почувствовал, что она любит разгуляться, а теперь и вовсе, когда отец попал в беду, примеривалась к каждой трате.
– А мы не пойдем в ресторан. Пойдем куда-нибудь в кафе на свежем воздухе, у реки.
– Ну хорошо. Только я вам пока все же сделаю бутерброд – для аппетита.
– Лучше минеральной воды.
– И минеральной воды. Проходите в гостиную.
Сев на диван, господин адвокат взял коробочку дистанционного управления, щелкнул кнопкой.
Телевизор включился на видеоканале, но, поскольку видеомагнитофон включен не был, на экране ничего, кроме тускло-пестрого мелькающего снега, не появилось.
«Серая зона», – вновь вспомнилось Гордееву.
Он переключился на российский канал, где шел какой-то сериал с семейным, как видно, сюжетом. Вошла Лида, вкатив в гостиную столик с тарелками со шпротами, лежащими на галетах, и с маслинами в вазочке. Стояла и бутылка минеральной.
– Вот, – сказала Лида. – Предложила закусить, а хлеба-то нет. Тот, что папа оставил, – заплесневел, хорошо, хоть галеты нашлись.
– Ничего, – взялся за минералку Гордеев. – Главное – вода!
– Я вас сейчас угощу чем-то поинтереснее. – Лида открыла бар. – Папа с мамой нередко перед обедом пили горький ликер, ну, его еще называют желудочным, но это звучит как-то не очень…
Она вытащила две крохотные бутылочки:
– А ликер вкусный.
Полезла в горку за стопками. Они стояли по переднему краю деревянной полки, но, когда Лида взялась за одну, она отклеилась со щелчком, будто ее поставили невымытой, и донышко, влажное от капель, прилипло к поверхности.
– Странно! – сказала Лида.
– Погодите! – воскликнул Гордеев. – Не двигайтесь!
Она недоуменно посмотрела на него, но замерла, держа рюмку в руке.
Гордеев огляделся по сторонам, подошел к бару и вытащил оттуда пачку бумажных салфеток.
Поднес одну Лиде:
– Очень аккуратно. Кладите сюда стопку.
Лида положила хрустальную стопку в развернутую господином адвокатом салфетку.
– Что «странно», Лида? – спросил Гордеев, глядя на стопки, остающиеся в ряду.
– Странно, что ее поставили в горку, не помыв. Для мамы это было просто невозможно, это чистюля из чистюль, но и папа никогда так не поступал.
Гордеев сквозь салфетку начал касаться стопок. Та, рядом с которой стояла прилипшая, тоже снялась со своего места со щелчком. Все остальные были чисты.
– Очень неплохо, – сказал Гордеев. – Лида, у вас есть какой-нибудь чистый пакетик?
Лида сходила и принесла пакет с колготками.
– Новые, – усмехнулась она и вытащила содержимое. – Пожалуйста.
Гордеев, отдельно завернув каждую стопку, положил их в пакет.
– Возможно, что какая-то ерунда, случайность. Однако из этих стопок пили что-то сладкое, но крепкое. Может быть, и ваш биттер ликер. У вас были большие запасы?
Лида, а он следом заглянули в бар.
– Вот, стоят коробочки. Все вроде на месте. По четыре штучки в каждой. Сколько их было, я, конечно, не знаю. Но в мусорном ведре ничего нет. Пусто. Это тоже папа с мамой: у нас мусор не задерживался. Борьба с тараканами должна быть беспощадной.
– Бутылки тоже все не распечатаны, – отметил Гордеев. – Да здесь, кроме этих микромерзавчиков, никаких ликеров больше и нет.
– В холодильнике початая бутылка водки, тоже не подходит.
– Ну хорошо. Давайте попробуем ваш желудочный ликер.
Они выпили нечто, сильно отдающее анисом.
– То, что стоит у вас в холодильнике, мне нравится больше, – сказал Юрий Петрович, закусывая маслиной.
– Хотите?
– Ни за что! – Гордеев вновь взялся за стакан с минералкой. – Да, в жизни бывает всякое, и, возможно, ваш отец встречался здесь с кем-то по делу, в котором участвовал… Ну, выпили немного, а потом вдруг кто-то позвонил, ваш отец заторопился, поставил эти стаканчики на место, а потом забыл помыть – или уже не смог…
– Но об этом мы можем спросить у него!
– Обязательно.
Телевизор продолжал работать, семейные страсти на экране кипели.
– Ого! – вдруг воскликнула Лида. – Все же здесь кто-то был!
– Та-ак, – протянул Юрий Петрович вопрошающе.
– А вот смотрите, – она показала на две полки с видеокассетами над нишей в шкафу, где стоял телевизор. – Мы, Андреевы, все немного педанты. Зануды. Порядок – залог успеха. Каждой вещи – свое место. Вот и кассеты… Видите?
Все кассеты были в футлярах, имитирующих книжные обложки.
– Папа у нас главный видеоман, но записи у него специфические. Во-первых, это аналитические передачи, во-вторых, театральные. И конечно, он записывал для меня все интересное по истории. Но вот видите, как сейчас стоят эти кассеты. Всего их на полке тридцать, из них десять в футлярах малинового цвета, а двадцать – в футлярах под кожу. Папа всегда ставил так: на краях по три малиновых футляра и в центре – четыре. Порядок жесткий, раз и навсегда: ни я, ни мама его не нарушали. Считайте его маленькой причудой главы семьи. А сейчас…
Малиновые футляры были разделены на две части: по пять.
– А мог ли ваш папа переставить их по-новому?
– Едва ли, – твердо сказала Лида. – Во всех этих футлярах – записи довольно давнего времени, а в малиновых – фильмы. По центру – четыре кассеты с фильмами Феллини, это любимый папин режиссер. Самый любимый. Центровой, как говорится. И эти четыре кассеты никак не могли оказаться сбоку, да еще разделенными по две. Не папина рука так ставила!
– Погодите-погодите, – задумался Гордеев. – Когда я вошел и включил телевизор, он оказался на видеоканале. Так… Могу представить и такую картину: сюда приходят двое, роются в кассетах, что-то ищут, просматривают их, коротая время, потягивают что-то, принесенное с собой из стопок, затем, несколько утомленные видеомарафоном, уходят, забыв переключить телевизор, вымыть как следует рюмки… Похоже?
– Похоже. Но что в наших кассетах могло заинтересовать этих пришельцев?
– Если бы знать! Видите, нам есть что обсудить с Борисом Алексеевичем! Кстати, Лида, напомните, как зовут этого молодого человека, который сообщил вам об аресте папы?
– Володя Иноземцев. Он мой школьный приятель.
– А с ним можно связаться?
– Конечно. Я могу позвонить хоть сейчас.
– Да, позвоните, пожалуй. Сегодня пятница, возможно, он куда-нибудь уедет на выходные. А нам времени до понедельника терять нельзя.
Лида взялась за телефон.
Глава 10. ОБЕД БЕЗ ДЕСЕРТА
У меня когда свинина – всю свинью давай на стол, баранина – всего барана тащи, гусь – всего гуся!
Н. Гоголь. Мертвые души, VК счастью, Володя был дома. Он вызвался повидаться немедленно, и через пятнадцать минут они с Гордеевым уже знакомились на площади возле городского театра.
Хотя Володя учился в Усть-Басаргинском мединституте, в Булавинске он бывал регулярно, изменяющийся город знал прекрасно и решил, что их запоздалый обед может пройти в каком-нибудь кафе Купеческого сада – так здесь по привычке называли большой сквер в центре города, хотя в советское время он носил длинное название – парк культуры и отдыха имени Маяковского.
Поместились в летнем кафе, главное преимущество которого было в том, что все столики в нем стояли под отдельными полотняными зонтами-грибками. Лида решила ограничиться салатом, чашкой бульона с пирожком и мороженым, Володя уже пообедал, а специально для Гордеева заказали уху «Золотой таймень», пельмени «Три медведя», морс из морошки и местное пиво для всех, которое называлось тоже громко – «Землепроходец», но напоминало «Жигулевское». Впрочем, и весь обед по вкусу был прост, хотя, вероятно, повара старались.
