Светлана Алешина - Сквозь розовые очки
— Боже мой, боже мой, ну к чему такой жаргон? — умоляюще посмотрел на него бегающими глазками Виталий Давидович. — Вы поймите мое положение…
— Дальше! — коротко перебил подполковник.
— Дальше получилось так, что Константин Александрович и Николай Алексеевич — я безмерно уважаю этих достойных людей, поверьте! — каким-то образом узнали о случившемся. Увы, они не вошли в мое положение! — вздохнул Зуберман. — И мне пришлось написать заявление по собственному желанию. Но фортуна была ко мне благосклонна, и я вскоре устроился в фирму «Твой дом», очень достойная компания…
— И продолжали свои махинации уже там, — резко вставила Лариса.
— Простите, о чем это вы? — повернулся к ней Зуберман, делая невинное лицо.
Лариса пошла напролом.
— Не виляйте, нам известно, что вы и на новом месте работы практиковали прежние методы! Вы просто уводили клиентов — их координаты, кстати, остались у вас после увольнения из «Недвижимости для вас». Вы договаривались с ними за меньшую цену, чем они заплатили бы конторе, и оформляли сделку. С этим, кстати, во многом связан некий спад клиентов в фирме Голованова и Ярцева. И мы легко можем это проверить, посетив ваших клиентов. Они все это подтвердят, потому что ничего в этом случае не теряют — вины никакой за ними нет, а неприятностей с милицией им не захочется.
— Я вас умоляю, я вас умоляю! — резво вскочил со стула Зуберман. — Не нужно, не нужно этого делать! Да, я знаю, что виноват, но поймите меня правильно — у меня жена не работает и двое детей! Мне просто нужны были деньги, очень нужны были деньги.
— Сядьте! — приказал Карташов.
Виталий Давидович плюхнулся на стул.
— Почему вы сбежали от милиции? Почему отказались разговаривать?
— Боже мой, постарайтесь понять меня, я сейчас все объясню. Это вовсе не потому, что я не уважаю представителей правоохранительных оранов — ни в коем случае! Просто во время их визита у меня находился клиент, очень важный клиент, с ним возможна выгодная сделка… И потом, повторяю, мною овладел страх, понимаете? Мне не хотелось, чтобы всплыли мои маленькие грешки, я не могу потерять работу. А я знал, знал за собой вину! Ведь я провинился и в «Недвижимости», и в «Твоем доме». Мне очень не хотелось огласки, очень.
— Понятно, — кивнул Карташов. — Ну а Голованова-то зачем убили?
Виталий Давидович хотел было снова вскочить со стула, но под тяжелым взглядом Карташова моментально опустился обратно.
— Я его не убивал, не убивал! — горячо заговорил он. — Поверьте мне, зачем мне было его убивать? Мы расстались, никаких претензий у нас друг к другу не было… Мы и не виделись с тех пор ни разу. И не знал, на даче он будет или где-то еще. Я даже не знаю, где находится его дача!
— Он мог вас пригласить для разговора, — покачав головой, возразил Олег Валерьянович. — Заподозрив, что это вы переманиваете у них клиентов. Пригрозить вам, заставить выплатить что-то…
— Нет, нет, нет! — заголосил Зуберман, вскидывая руки к потолку. — Боже мой, почему вы мне не верите?
— А почему мы должны вам верить? Вы не производите впечатления человека кристальной честности, — усмехнулся подполковник.
— Боже мой, боже мой, никто мне не верит! — запричитал Зуберман, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ну чем, чем мне доказать вам, что я невиновен? — Может быть, вы можете сказать нам, где были в ночь убийства Голованова? — спросила Лариса.
— А когда это было? — быстро уточнил Виталий Давидович.
— Ночью седьмого марта, примерно около часа.
— Ночью седьмого марта… — Зуберман наморщил лоб.
Он несколько секунд сидел, сосредоточенно вспоминая, а потом радостно воскликнул:
— Я вспомнил, вспомнил! Я знал, что правда всегда восторжествует! Так вот, седьмого марта, как раз около часа ночи, я ставил свою машину на стоянку, а после пошел домой. Вы можете выяснить это у работников автостоянки, они должны меня помнить, кроме того, у них наверняка должна остаться в документах моя фамилия…
Карташов, не отвечая Зуберману, вызвал к себе одного из оперативников и распорядился, чтобы тот проверил алиби Зубермана. Буквально через полчаса оперативник сообщил, что сотрудники автостоянки подтвердили, что видели там в нужное время «еврея, похожего на козявку», а также в журнале учета была обнаружена запись, что Зуберман Виталий Давидович оставил у них свою машину «ВАЗ-2109» в ноль часов десять минут. А это означало, что в данное время он никак не мог находиться в неблизком Раскатном…
— Идите, — коротко бросил Карташов, выслушав донесение.
— Что, простите? — приподнялся со стула Зуберман.
— Я говорю, пошел вон отсюда! — не выдержав, рявкнул подполковник. — И попробуй только еще кого-нибудь кинуть!
Зуберман пулей вылетел из кабинета.
— Черт! Зря столько времени потратили! — Карташов даже сплюнул с досады.
— Да, — согласилась Лариса. — А почему ты его отпустил?
— Да потому что не за что его задерживать, не за что! Махинации его волнуют только его работодателей, нам они по барабану! Так что сначала нужно все начинать. — Карташов вздохнул и добавил: — Но тебе, конечно, спасибо.
— Не за что, — ответила Лариса, попрощавшись с подполковником.
Сев в свою машину, она набрала номер Константина Ярцева и сообщила ему все, что узнала о Зубермане.
— Вот сволочь! — ругнулся и тот. — Ну ладно, я теперь с ним сам разберусь. Спасибо, Лариса Викторовна. А еще какие-нибудь новости есть?
— К сожалению, нет, — ответила Лариса.
Глава 4
Когда история с Зуберманом закончилась, Лариса даже не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, человек этот оказался непричастен к убийству Голованова, и, следовательно, ей предстояло вести поиски преступника в ином направлении. С другой, она сумела распутать еще одну историю, тоже по-своему криминальную, и избавила фирму «Недвижимость для вас» от некоторых существенных проблем. Это, конечно, немало, но дело Голованова по-прежнему было не раскрыто, как и не было установлено, кто украл пистолет и с какой целью. И на следующий день Лариса решила еще раз навестить вдову Николая Алексеевича.
Дверь Ларисе открыла Наташа. Девушка дружелюбно улыбнулась Ларисе, однако от нее не скрылось, что Наташа явно чем-то озабочена.
— Что-нибудь случилось? — полюбопытствовала Лариса.
— Да нет… — Наташа замялась. — Просто там к маме дядя Толя пришел. Но вы проходите, подождите ее здесь.
Наташа провела Ларису в гостиную на первом этаже, и обе сели в кресла.
— Дядя Толя? — уточнила Лариса. — Это, как я понимаю, Анатолий Михайлович Семушкин?
— Да, первый муж мамы. Я не знаю, — Наташа вздохнула и развела руками, — по-моему, мама, как обычно, проявляет мягкость и либерализм не там, где нужно.
— Это вы что имеете в виду? — спросила Лариса.
— Тетя Тамара, какой бы она ни была, тут однозначно права — этого человека не нужно на порог пускать, а она еще и уединилась с ним в комнате для «важного разговора»!
Наташа достала из кармана джинсов сигарету и закурила. Выпустив несколько колечек дыма, она раздраженно продолжила:
— Вы не подумайте, что мною руководит ревность к отцу. Я понимаю, что у мамы все-таки хватит ума не возобновлять отношения с этим человеком. Но к чему уделять ему столько внимания? Ведь ясно же, зачем он пришел — денег просить! И ведь она ему даст! Мы все прекрасно знаем маму — ее безволие и мягкотелость порой пугают.
— А вы не пробовали поговорить с ней? — осторожно спросила Лариса. — Вы все, дети, собраться и поговорить вместе, может быть, даже в жесткой форме.
— Да бесполезно это! — пренебрежительно махнула рукой Наташа. — Сколько раз уже говорили, а она только вздыхает и обещает, что будет вести себя благоразумно. Только вот на деле иначе выходит.
— Наташа, а больше у вас тут ничего не происходило за это время? — спросила Лариса.
— Да нет вроде… Пистолет так и не нашли, вообще ничего не нашли. Я даже не знаю, установят ли когда-нибудь, кто убил папу! — Наташа нервно затушила окурок. — Все покой потеряли, у меня руки начинают дрожать, хотя я всегда считала себя выдержанным человеком!
— Вы постарайтесь успокоиться, — сказала Лариса. — Могу вас уверить, что поиски убийцы ведутся, и ведутся весьма активно. Просто нужно подождать, далеко не всегда удается убийцу вычислить на следующий же день после совершения преступления.
— Да я понимаю, — вздохнула девушка и задумалась.
Она сидела несколько секунд молча, сосредоточенно о чем-то думая, потом резко вскинула голову.
— Я уж не знаю, — звенящим голосом начала она, — имею ли я право это говорить, но… Раз уж вы расследуете смерть папы, то думаю, что должна вам бы сказать.
— Да-да, я вас внимательно слушаю, — удивленно и заинтересованно сказала Лариса и, видя, колебания девушки, добавила: — Вы не волнуйтесь, если это должно остаться между нами, так и останется, я просто тщательно проверю ваши слова и постараюсь не навредить никому, кто не имеет к этому отношения.
