Виктор Леденев - Адская машина
-- Точно, предложим ему деньги или что-нибудь еще...
Павел вошел в сарай с двумя ведрами вареной холодной картошки, высыпал ее в корыто.
-- Вот вам и завтрак, извините, что холодная, к обеду что-нибудь тепленькое хозяйка приготовит.
-- Ты что, мужик, вот это мы жрать должны?
-- Кто сказал, что должны? Не хотите, не ешьте. Просто другого не будет. А уж будете или нет это жрать -- ваше дело. На день я вам руки развязывать буду, если баловать не будете. На всякий случай сообщаю, что никуда уезжать не собираюсь, дома буду и что ружье у меня хорошее, зря вы его под комод засунули -- пыльно там. Стрелять буду сразу, как только увижу что-нибудь нехорошее. Понятно или еще повторить?
Павел ножом разрезал веревочные узлы. Все трое энергично и дружно задвигали до невозможности затекшими руками.
-- Слышь, хозяин, а может ты совсем нас отпустишь? Ну, потешился и хватит. А мы в долгу не останемся.
-- Да ты никак меня купить захотел. Интересно, сколько же я стою?
-- Маг возьми в машине, импортный... Не меньше двух сотен баксов тянет.
-- Так, две сотни... Маловато оценили, дешево. Ничего, посидите еще, цена мне, думаю, возрастет. Кушайте, поправляйтесь... Ведро с водой здесь поставлю. Достанете, если очень захотите.
Павел вымыл руки, прошел на кухню, где уже пили чай Алексей и Светлана.
-- Как там они, не шумят? Пусть теперь попробуют. За что боролись, на то и напоролись...
-- Помолчи-ка, Алеша, не болтай.
-- А что? Разве не так?
-- Так-то, оно так, но злорадствовать не смей.
-- Как это? Как они с тобой обошлись, они что, не издевались над тобой?
-- Они, да, а вот ты, пожалуйста, не делай этого.
Светлана в который раз за последние сутки удивилась мужу -- опять он повернулся к ней стороной, о которой она тоже не знала, как оказалось, ничего.
-- А что ж с ними делать будем?
-- Ничего, пусть живут пока, как свиньи. Может научатся чему.
-- А это не издевательство?
-- Нет. Это урок. Не всегда уроки бывают приятными, но это только уроки.
-- И ты всерьез думаешь, что можешь их научить чему-то хорошему?
-- Хорошему -- нет, а вот отучить от привычки бить людей и грабить можно попробовать. Ведь самое страшное, что их вдохновляет, это их безнаказанность. Милиция их ловит с пятого на десятое, а сами жертвы и ведут себя, как жертвы. Потому такие, как они, после одного дела идут на другое, пока не попадутся. А там отсидят половину срока и снова на дело. А тут у них осечка вышла, есть над чем подумать, если еще мозги есть...
-- Паша, а может все-таки лучше сдать их в милицию и все?
-- Сдать... Это можно, конечно, но ты не слышала, как они угрожали вот его наводчиком объявить, что он сам привел их ко мне. Они так и сделают, будь уверена. Алешка столько наворотил за два дня, что ни один адвокат его оттуда не вытащит. Так что и ему наука, с кем пить, с кем дружбу водить... И еще одно обстоятельство -- не верю я ни в нашу милицию, ни в наше правосудие. Эти жлобы не сами по себе -- за ними кто-то стоит, повыше и поумнее их. Тот, кто их прислал сюда. Только вот, кто? Это мне тоже очень интересно узнать...
В сарае было шумно. Потревоженные громкими выкриками, заволновались свиньи в соседнем загоне.
-- Что ты ему предложил, идиот? У него на кармане почти четыре десятка кусков, а ты ему паршивый маг предлагаешь... У тебя деньги есть дома, настоящие?
-- Откуда... Так, пара сотен...
-- А у тебя?
-- То же самое...
-- Слушай, а Валера? Ведь у него-то бабки есть. Пусть нас и вытаскивает.
-- Ты что, сдурел, Валеру сюда припутывать! Тогда нам точно кранты. Про Валеру ни звука, а этому психу и подавно, он же его прибьет.
-- А что ты так за него хлопочешь? Он что, брат, сват? Он нас сюда и навел, не предупредил... Мы из-за него здесь сидим, если на то пошло...
-- А жрать хочется....
-- Тебе же наложили полное корыто.
-- Офонарел, это жрать...
-- А что, картошка, как картошка...
-- Иди ты...
Уже смеркалось, когда Павел снова вошел в сарай. Трое налетчиков были угрюмые и молчаливые,-- выговорились, накричались за целый день.
-- Что я вижу, жратва не тронута... Этак вы совсем отощаете, мне же убыток: у хорошего хозяина и скотина должна быть справная. Но должен вас огорчить -- другого ничего не получите. Воды дам, а вот с едой -- ешьте, что есть.
-- Слышь, хозяин, может отпустишь нас в город, бабки привезем, рассчитаемся и забудем все, а?
-- Не то говоришь. Я-то как раз и хочу, чтоб вы получше все запомнили, а ты говоришь -- забудем...
-- Да я тебя, падла, с дерьмом смешаю, на куски порежу, я тебя удавлю, как собаку!
-- Ну-ну, брось истерику закатывать, меня пугать... Ты, если орать будешь, надолго у меня застрянешь, все равно искать тебя никто не будет, никому ты не нужен. Если б деньги привез, тогда и тебе что-нибудь перепало, а без них ты никому, даже твоему пахану, или как там у вас он именуется, ты ни к чему без денег. Бросит он тебя, не захочет себя марать.
Семен, понимая правоту Павла, от бессилия заскрежетал зубами, но ничего не сказал. В разговор внезапно включился Стас.
-- Ладно, хозяин, поучил ты нас и все -- забирай мою машину и... отпусти.
-- Ты что, Стас! Такую машину отдавать! -- у Шварца не хватало слов от возмущения. Он даже попытался дотянуться и стукнуть Стаса по спине.
-- Кажется, я поднимаюсь в цене. Быстро вы, однако... Но еще не вечер, ребята, поживем -- увидим.
Стас замолчал, поняв бесполезность предложения, зато Шварц не мог уняться, так его потрясло видение расставания с автомобилем вот просто так, даром...
-- Дурак ты, Стас, такую тачку отдавать...
Стас устало возразил:
-- Это у тебя мозгов нет и не было, кажется, никогда. Что она стоит, эта тачка, если мы вот тут с голода сдохнем... Подумай, если можешь.
-- Вижу, ребята, у вас есть о чем поговорить. Только не деритесь, а то убьете кого-нибудь, а мне лишние хлопоты... Здесь вокруг болота непроходимые, если туда человека или... труп закинуть -- никто в жизни не найдет. А теперь прощайте, ребята, приду только послезавтра, чтоб у вас время было подумать. Руки связывать не буду, вижу, что вам и руками побаловаться охота.
-- Слышь, хозяин, а если мне с...ть охота...?
-- Так я ж тебе руки развязал -- расстегни штанишки и давай...
-- Прямо здесь, что-ли?
-- А где ж еще? Как и положено скотине -- где жрать, там и с...ть.
За семейным столом все эти дни, а прошла уже неделя, о пленниках в сарае не разговаривали. Алексей каждый день ездил в телятник, где с наемной бригадой занимался его ремонтом, а вечерами докладывал отцу о сделанном.
-- Сегодня починили крышу в дальнем углу. Иван скаэал, что еще нужен рубероид, завтра поедет за ним. Досок хватает, завтра будем настил переделывать. Мужики все спрашивают, когда Алексеич поправится, даже наведать хотели...
-- Этого не надо, скажи, что дня через два приеду, мол, сам...
-- А еще сегодня милиционер заезжал, со мной не разговаривал, а мужиков расспрашивал, не видали ли машину светлую... Откуда он знает?
Павел задумался. Да, свысока эти мальчики спланировали -- милиция уже беспокоится. Не о нем, а о них! Вот это да... Что-то новенькое в уголовном розыске -- забота о налетчиках, как бы не случилось с ними чего.
-- Ты ни о чем не знаешь, ничего не видел. Тебя в их машине никто не засек, так что ты в стороне. И будь там. Не вздумай делать никаких намеков или, не дай Бог, хвастать... Держись незнайкой, и все. А участковый наверняка и к нам заглянет, вот я у него кое-что и узнаю...
Павел понимал, что участковый, конечно, никак не связан с налетчиками, но почему-то ищет их... А может они вообще в розыске, еще где-то наворотили дел?
Светлана настороженно смотрела на Павла, но вопросов не задавала. После того разговора на кухне она перестала интересоваться судьбой налетчиков и полностью положилась на мужа, ни о чем не спрашивая и ничего не советуя. Павел оценил это и сейчас, чувствуя ее тревогу, решил сам рассказать о ситуации.
-- В общем, все нормально, волноваться нечего. Участковый сам не знает, кого ищет. Ему кто-то задание дал, где и кого искать, вот он и носится, как наскипидаренный. Скоро к нам заявится. Так что делаем, как уговорились -- вы ничего не видели, никого не встречали. Я пойду на машину посмотрю, не торчит ли из соломы...
Павел вышел во двор, придирчиво осмотрел копну соломы над "девяткой", остался доволен. Подошел к забору, посмотрел на дорогу -- по ней пылил "уазик" участкового. Легок на помине...
Участковый был небольшого роста, полноват, с мятыми погонами и подозрительно красным лицом -- толи от солнца, толи от чего еще... Павел знал его давно, вместе частенько ходили охотиться на уток. Правда, Павел не любил быть с ним на охоте рядом -- участковый был нетерпелив и потому стрелял часто и бестолково. У него первого кончались патроны и он клянчил их у других. Павел, который стрелял только наверняка, к концу охоты обычно бывал самым богатым на патроны и часто становился снабженцем участкового.
Участковый остановил машину, не въезжая во двор и, утирая вспотевший под фуражкой лоб, подошел к Павлу Алексеевичу.
