Марина Серова - Сердце напрокат
– Попросите сюда Семена Львовича, пожалуйста.
– А зачем он вам? – полюбопытствовала девица.
– Наташа, кто там? – послышался веселый голос доктора Ващенко, и вот уже сам Семен Львович показался в дверном проеме.
Увидев меня, доктор изумился.
– Какие-то проблемы? – спросил он, комично пытаясь сосредоточиться. Мне показалось, что доктор попросту нетрезв. Поэтому я ухватила его за рукав халата и вытащила из ординаторской, как морковку из грядки.
– Да, доктор, – с чувством сказала я, – Проблемы, и очень серьезные. Только вы можете мне помочь. У вас найдется для меня минутка?
– Ну, не уверен, – пошел на попятный Ващенко и покосился через плечо на накрытый посреди ординаторской стол. – У нас, понимаете ли, повод… день рождения. Врачи тоже люди…
И доктор принялся пятиться, видимо, сообразив, что я собираюсь увести его от стола, где еще так много вкусной еды. Мне это надоело.
– Доктор, вопрос жизни и смерти! – затараторила я, увлекая Ващенко за собой прочь от ординаторской. – Вы же давали клятву Гиппократа?
– Ну… давал, конечно, – растерялся Семен Львович. – А при чем тут это?
– Сейчас я все вам объясню! – заверила я. Медсестра Наташа еще немного потаращилась нам вслед, потом вздохнула и захлопнула дверь. Шум голосов стих.
Под моим пристальным взглядом Ващенко занервничал.
– Не поймите меня превратно, – залопотал он, – мы не из тех, кто выпивает на дежурстве. Просто сегодня такой день…
– Забейте, – твердо сказала я. – Не собираюсь писать на вас жалобы в Минздрав. Я по другому вопросу. Скажите, зачем вы позвонили Станиславу Новицкому и сообщили о том, что состояние его невесты ухудшилось?
– А что? Не надо было? – забеспокоился доктор. Я взглянула в его ясные глаза и поняла, что веду совершенно бесполезный разговор. Видимо, Ващенко не сам додумался до этого, ему кто-то подсказал.
– Хорошо, попробуем по-другому, – проговорила я. – Кто именно подал вам идею позвонить Стасу?
Ващенко затосковал. Видимо, до него уже дошло, что он совершил ошибку… но вот какую именно, сообразить он пока не мог.
– Ну, я не знаю… Не помню… – замямлил доктор.
– Семен Львович! – проникновенно сказала я. – Не стоит так со мной. Мне от вас нужно только одно – имя человека, который подал вам идею позвонить Станиславу. И все. Как только вы назовете мне его, я немедленно уйду и оставлю вас в покое. Итак?
– Но я не знаю имени! – взвыл Ващенко. – Она… она не представилась.
– Ага, значит, это все-таки «она»! – хищно подхватила я. – Кто именно?
– Да не знаю я, – доктор растерянно моргал. – Позвонила женщина…
– Во сколько это было?
– Часов в семь вечера… Я только на смену собирался заступать. Сказала, что у нее важная информация о здоровье невесты Новицкого-младшего… Знаете, у меня не каждый день бывают такие пациенты. Естественно, мне стало интересно.
– А дальше? – заинтригованно спросила я.
– Она сказала, что больная Голубева впала в коматозное состояние и что жених бедной девушки очень просил сообщать ему обо всех изменениях…
– Слушайте, а почему вы вообще рискнули вести такой разговор с незнакомым человеком? – удивилась я.
Доктор смутился:
– Понимаете, я как-то не сообразил, что это незнакомый человек. Она так фамильярно разговаривала со мной, что я решил – это кто-то из наших. Назвала меня Лёвушкой… а так меня называют только те, кто хорошо знает. Почему-то я решил, что разговариваю с Маргаритой Петровной – это старшая медсестра. Я еще удивился, с чего это она мне звонит… И только когда вы меня спросили, я понял, что это была не она.
Я смерила взглядом фигуру доктора – от лысеющей макушки до потрепанных ботинок – и произнесла:
– А теперь колитесь – у вас был в этом деле материальный интерес?
– Как вам сказать, – вздохнул Ващенко. – Маргарита Петровна… то есть не она, а эта женщина сказала, что сын Новицкого до беспамятства влюблен в девушку и вознаградит того, кто будет снабжать его свежими новостями. Доктор Холин предпочитает держать родственников в неведении, а я с ним не согласен – считаю, им лучше знать…
– Так, ваши разногласия с доктором Холиным вы обсудите на досуге. А сейчас вспоминайте, кто бы это мог быть – та женщина, что звонила вам?
Ващенко честно и старательно призадумался. Я терпеливо ждала. Но доктор разочаровал меня – он развел руками и, беспомощно глядя на меня, виновато сказал:
– К сожалению, не могу вам помочь. Голос вроде бы знакомый, но кто это может быть, ума не приложу.
– Ладно, – вздохнула я. – Всех благ. Но на будущее – соблюдайте осторожность. Вспомните, что случилось с медсестрой, которую разыграли британские журналисты, и она поделилась новостями о состоянии Кейт Миддлтон…
– Конечно-конечно! – с облегчением вздохнул Ващенко, понимая, что для него все закончилось как нельзя лучше.
– Позвольте ваш телефончик! – попросила я.
– Зачем это? – напрягся врач.
– Хочу записать номер, с которого вам звонила таинственная незнакомка! – улыбнулась я.
– А, пожалуйста.
Я забила в память своего мобильного номер, продиктованный Семеном Львовичем. Шагая к машине, я даже попыталась позвонить по нему. Но трубку никто не брал.
На двух машинах мы без помех вернулись в дом Новицких. Всю дорогу Стас был молчалив и смотрел в стекло, за которым все равно ничего не было видно, кроме метели. Ведя машину, я иногда бросала взгляд на классический профиль парня. Уже у самого дома я спросила:
– Ну что? Ты больше не винишь себя во всех грехах?
Стас улыбнулся и тряхнул золотистой челкой.
– Нет. Теперь все будет хорошо, я знаю. Маша поправится, и мы сразу же поженимся. Знаете, я всегда ее любил. Но когда понял, что могу потерять… в общем, папе придется принять мой выбор.
Несмотря на поздний час, вся семья Новицких была в сборе – возвращения Стаса ждали Андрей Станиславович с Мариной и Ольга Берг с мужем. Только Лизу отправили спать.
На заднем плане маячили Амалия Олеговна и Скрынник – мрачный и больше чем обычно похожий на старого бульдога. Начальник службы безопасности сделал знак своим людям, что они могут отдыхать.
По лицу сына Новицкий сразу прочел, что новости хорошие. А когда Стас в красках рассказал о том, что случилось, Андрей Станиславович приказал принести шампанского – отпраздновать такое событие. Женщины охали, ахали и наперебой расспрашивали о подробностях чудесного исцеления Маши. Веселье продлилось далеко за полночь. Наконец олигарх вздохнул:
– Чувствую, так просто мне из Тарасова не уехать.
– О чем это ты? – встрепенулась Ольга.
– Да вот, губернатор прислал приглашение на новогодний бал.
– Что это? – неожиданно заинтересовалась Марина.
– Ну, такое пафосное мероприятие, – объяснил Новицкий. – Туда приглашены представители местной элиты вместе с женами. Встречаются, общаются. Шампанское пьют. Провинциально, но мило. Раз уж мы здесь оказались, почему бы нам не посетить это мероприятие? – Он залихватски махнул рукой: – Эх, сто лет не видал никого из здешних тузов.
Ну, конечно. Для олигарха тарасовские «тузы» – просто «шестерки» в колоде.
– В этом году там все будет стилизовано под девятнадцатый век… в моде патриотизм и возвращение к корням, так сказать… В общем, девочки, шейте платья!
Ольга Берг захлопала в ладоши.
– Ой, я хочу такое, с кружевами! И перчатки до локтей!
Вот уж не думала, что эта впечатляющего вида дама любит маскарады и всяческие переодевания…
А Новицкий нежно глянул на молодую жену и сказал:
– Хоть немного повеселишься. А то ты совсем у меня зачахла.
Марина смущенно опустила голову.
– Амалия, распорядись, – произнес олигарх, тяжело поднимаясь со стула. – Не мне тебя учить. Уверен, ты все организуешь как надо.
Снежная королева послушно кивнула, не поднимая глаз.
На следующий день я смогла увидеть собственными глазами, насколько эффективно работает секретарь Новицкого. К десяти утра Амалия успела провести сравнительный анализ тарасовских ателье и найти среди них лучшее, заключить с ними контракт и пригласить портних в загородный дом олигарха. С женщин сняли мерки, после чего профи уехали, заверив, что к назначенному дню все будет готово.
Лиза с нетерпением ждала обещанного праздника. Мысль, что она поедет на «бал, самый настоящий», приводила девочку в восторг. Лиза предвкушала, как будет блистать в новом платье, и озабоченно спрашивала Наину Валерьевну, «водятся ли там принцы».
Новицкий посмеивался над суетой, царящей в доме, и старался как можно больше времени проводить в кабинете. Стас пребывал в эйфории после чудесного Машиного исцеления. Наконец день бала наступил.
К двенадцати привезли платья, и дамы отправились на примерку. За обедом они обменивались восторгами, и даже Марина с Лизой хихикали и мило болтали. Обычное напряжение, которое так чувствовалось между матерью и дочерью, испарилось без следа.
