Виктор Доценко - Террор Бешеного
- ...Валерий Григорьевич, - закончил генерал и раскатисто расхохотался: стало ясно, что это его дежурная шутка.
- Воронов, - невозмутимо представился гость и спокойно, в тон ему, добавил: - Майор... Андрей.
- Ну и выдержка у тебя, майор. - Генерал одобрительно подмигнул и кивнул на кресло: - Присаживайся. - Потом повернулся к подчиненным: - Вы свободны. - И снова обратился к Воронову: - Чай, кофе или чего покрепче?
- Кофе и бутерброды, если не трудно, - отбросив скромность, ответил Андрей.
- Господи, вы ж с дороги, а я тут шутки шучу! Первым делом накорми гостя, а потом уж и развлекай, - пробасил генерал, подошел к столу и нажал кнопку селектора. - Машенька, накрой-ка нам стол.
- В каком... - начал было уточнять звонкий женский голос, но генерал не дал договорить:
- С настоящим сибирским гостеприимством! - воскликнул он. - А пока принеси-ка нам кофейку с бутербродиками.
Через несколько минут появилась молодая стройная блондинка лет двадцати, одетая в обычную военную форму, облегающую ее тело настолько плотно, что казалось, стоит ей вздохнуть поглубже, гимнастерка лопнет, а пышная грудь вырвется наружу. Вовсю покачивая широкими бедрами, венчавшими длинные ноги, на которые явно не хватило армейского сукна, она грациозно подошла к журнальному столику, где они сидели, профессионально сняла с подноса чашки с кофе, плетеную корзиночку с ломтиками белого хлеба, большую тарелку с разными сортами дорогой рыбы и две вазочки с черной и красной икрой. Кокетливо взглянув прямо в глаза Воронова, она томно произнесла:
- Может быть, товарищ майор еще что-нибудь желает?
- Нет, спасибо, все отлично, - слегка смутившись, ответил Андрей.
- Я могу быть свободна? - обратилась девушка к хозяину кабинета.
- Пока да, - ответил генерал, и его голос прозвучал чуть двусмысленно.
Девушка направилась к выходу походкой, с какой супермодели ходят по подиуму. Машинально Воронов проводил ее взглядом до самой двери.
- Хороша, правда? - похвастался комдив.
- Да, хоть сейчас на конкурс красоты, - искренне поддержал Воронов.
- Племянница моя, - как бы между прочим сообщил генерал.
- Ваша племянница! - невольно воскликнул Андрей.
- Самая что ни на есть кровная, - спокойно подтвердил генерал.
- И вы не боитесь?
- О чем вы, майор? - не понял тот.
- С ее-то внешними данными и... - Андрей запнулся, не зная, какими слова определить ее вызывающее поведение.
- Вы о ее показной сексуальности? Это ее забава, майор. - Генерал весело рассмеялся. - За два года работы у меня многие попались на ее удочку. Двадцать три года, а до сих пор девственна. Учится на четвертом курсе юридического факультета Омского университета. Черный пояс по каратэ. Сейчас только новички пытаются заигрывать с ней. - Он вновь довольно рассмеялся. - Видели бы вы, что было вначале! Скольким парням она носы поломала. Сколько жалоб было на нее. Несколько раз пытался вразумить ее, а она в ответ: мне, говорит, интересно наблюдать за изменениями в поведении разных человеческих индивидуумов. Даже дипломную об этом пишет, а... - Генерал махнул рукой. - Мой брат, ее отец, в Афгане погиб, жена, не выдержав такого горя, в психушку попала, вот я и взял ее к себе: с одиннадцати лет со мной. Своих-то детей мне Бог не дал. - Он снова вздохнул с грустью, встал, достал из шкафчика графинчик, две рюмки. - Что скажете, майор, выпьем коньячку за... знакомство... Как вы, не против? - через небольшую паузу поинтересовался он.
- Пожалуй, - кивнул Андрей, пытаясь понять: почему его, совсем чужого человека, генерал посвятил в некоторые сокровенные семейные дела.
- Все равно вы бы узнали, - словно угадывая его мысли, заметил комдив и язвительно добавил: - Нашепчут.
Чем-то комдив понравился Воронову, то ли своим прямодушием, то ли простотой в общении. Когда они выпили за знакомство, а потом за присутствующих, Андрей спросил:
- Награды за Афган?
- Не только: за Чечню девяносто шестого тоже, - спокойно ответил комдив и пояснил без намека на хвастовство: - Четыре года Афганистан, два года Чечня... Интуиция подсказывает мне, что вас тоже не миновала афганская война?
- У вас отличная интуиция, товарищ генерал, - с усмешкой польстил Андрей.
- Иначе нельзя, особенно в наше время: либо имей интуицию, либо владей информацией. - Генерал заразительно рассмеялся, но тут же стер с лица улыбку, наполнил рюмки и встал.
За ним, взяв рюмку, встал и Воронов, без труда поняв, что за сим последует.
- За вас, ребята, - тихо проговорил комдив, затем отлил несколько капель из рюмки на блюдце. - Пусть земля будет вам пухом.
- Спите спокойно, - добавил Андрей, и они, не чокаясь, опустошили залпом рюмки.
Постояли немного, вспоминая каждый свое, потом сели.
- Ну что, майор, будешь правду искать?
- Постараюсь, - честно ответил Воронов.
- Я и сам бы хотел ее найти... - И, тяжело вздохнув, добавил: - К сожалению, я ничем не могу быть тебе полезен: так получилось, что ни при одном из этих трагических случаев меня не было в части.
- Знаю. Но мне бы все равно хотелось задать вам пару вопросов.
- Отвечу на любой, если знаю ответ, - решительно заявил генерал. - Можете спрашивать хоть сейчас.
- Если не возражаете...
- Наоборот: настаиваю, чтобы более не отвлекаться.
- Как вы можете охарактеризовать тех двух офицеров, которые замещали вас во время вашего отсутствия?
- Если честно?
- Хотелось бы.
- Если честно, то вы ставите меня в неловкое положение, - после недолгой паузы заметил комдив.
- Почему?
- Если я начну хвалить их, вы можете подумать, что я их прикрываю, начну ругать - всякий может бросить камень в мою сторону: сам виноват - твои кадры. Да и не хочется, если откровенно, навязывать вам свое мнение. Вы же с ними обоими летели из Москвы. Поговорите, присмотритесь, а потом, перед отъездом, вы скажете свое мнение, а я - свое. Тогда и сравним. Как вам такое предложение?
- Принимается! - искренне воскликнул Воронов и протянул ему руку...
Дотошно расспросив несчастную мать и тепло попрощавшись с Миленой, Рокотов-младший вернулся в свою квартиру, служившую ему в качестве офиса, отключил телефоны и углубился в размышления.
Разговаривая с Лолитой Грицацуевой, он не нарушил главного правила своего самого первого дела. Это правило заключалось в том, что Константин не только старался не скрывать от пострадавшего, что его ожидает, если тот поручит ему заниматься его делом, но и давал полное представление о своих методах расследования. Вполне возможно, что это правило отрицательно влияло на размер собственных гонораров, но работать по-другому он просто не мог.
Конечно, поступай Константин, как поступают другие сыскари: напусти побольше туману, даже в самых легких ситуациях жалуйся на то, как же было трудно заполучить те или иные сведения, тщательно скрывай, как тебе удалось выкрутиться в той или иной ситуации - и ты станешь для пострадавшего настоящим Богом.
Наиболее совестливые сыщики оправдываются тем, что нужно щадить нервы и здоровье и так пострадавшего клиента: пусть не сомневается в том, что в своей беде он не одинок - рядом с ним надежная защита, которая, ради того, чтобы вытащить его из беды, готова пойти на все.
И конечно же, пострадавший готов снять с себя последнюю рубашку и отдать сыщику, уверенный, что тот вкладывает все силы, чтобы распутать его дело. Константин считал такое поведение коллег самым настоящим обманом. Какими бы высшими целями и идеями они ни прикрывались.
Когда Милена рассказала о похищении ребенка ее подруги, Константин весьма скептически оценил свои возможности и реальные шансы вернуть ребенка матери. Вовсе не потому, что это был не его профиль: если отвлечься от всяких ненужных условностей, то, в принципе, все равно, что искать - похищенную вещь, домашнее животное или человека. Методы и подходы могут различаться, но цель одна: найти похищенное.
В данном случае задача усложнялась тем, что пока были неизвестны мотивы похищения: прошло достаточно времени, чтобы похитители объявились и поставили свои условия родителям. А коль скоро они молчат, это значит только одно: ребенок похищен не за тем, чтобы сорвать куш с родителей. Конечно, мотивом похищения является корысть. Даже тогда, когда младенца похищают не для продажи, а для себя.
Допустим, некая семья обречена на вечную бездетность. Ну, не дал Господь возможность иметь собственных детей! Казалось бы, нет и нет, смирись и живи тем, что имеешь, люби того, кто рядом, а если не хватает, то обратись в соответствующие инстанции, собери необходимые документы, напиши заявление и жди официального решения вопроса об усыновлении. Ведь в стране столько сирот, жаждущих материнской ласки, родительской защиты и опоры!
Но это же дикие хлопоты, огромные затраты сил, средств и особенно времени! Не проще ли избежать всего этого и выкрасть ребенка самому или просто заплатить за эту услугу и избавиться от остальных хлопот? Вот и выходит, что даже в этом случае за всеми благими намерениями стоит самая настоящая корысть.
