Евгения Михайлова - Исповедь на краю
– Ты относишься к этому признанию серьезно? – спросил Сергей.
– А почему нет? Потому что он псих? Так мы именно такого и искали. Неужели нормальный подобное совершит?
– Но экспертиза: первый удар в спину…
– Предположительно.
– В мусоре не нашли ни ножа, ни перчаток, ни пакетов.
– Может, плохо искали, может, тот мусор уже выгребли. Короче, будем работать. Готовить следственный эксперимент… Про тебя не забуду, не бойся.
Из больницы Сергей поехал на Ленинский проспект, побродить по двору дома ребенка. Через час он позвонил Дине:
– Кое-что есть по пропавшему мальчику. Дворничиха проходила по двору около двенадцати вечера. Там стояли знакомые ей машины. А часа в три какие-то мужики устроились выпивать под окнами, она выглянула: у выезда со двора стояли красные «Жигули». Дворничиха сначала подумала, что на них эти мужики приехали. Но те через полчаса распили бутылки и ушли. Машина стояла. Еще через полчаса дворничиха вышла прибрать – красных «Жигулей» не было. Номер, естественно, не заметила.
– Если мужики ее разбудили, значит, еще кто-то не спал. Нужно искать собачников. Если Топика ночью разбудят, он не успокоится, пока мы вдвоем не проверим, в чем дело.
– Это ты думаешь, что Топик – эталон. А по-моему, он – бандитское исключение.
– Он исключение только в смысле гениальности. Лично я другого пути пока не вижу.
– Да я сам собирался запустить в тот двор паренька, пусть поспрашивает. Может, даже ночью там погуляет, поищет полуночников, бомжей, собачников.
– Да, сделай это. А почему ты молчишь о том, что сказал Степан?
– Говорить пока не о чем. Больной субъект, а то, что он пытался выдавать за детали, не совпадает с результатами экспертизы. Конечно, и экспертиза может оказаться не совсем точной, и преступник мог все перепутать, если у него каша в голове… Но я думаю, надо продолжать искать. Паша сделал вид, что воспринимает это признание всерьез. Надо проверять.
* * *Олег Федоров сам не заметил, как дошел до автостоянки – места работы. У него еще три дня отпуска, но он не представлял себе, как их пережить. Пить надоело. Да и не помогает ему водка. К жуткой тяжести на сердце добавлялось чувство вины за то, что не может, как настоящий мужчина, смотреть горю в глаза. А как это делают настоящие мужчины? Кто они вообще такие? Какой ерундой забита голова! Олег вошел во двор, направился к своей будке, но представил лицо сменщика, других мужиков, которые начнут его утешать единственным проверенным способом, и повернул обратно. Она, как всегда, выросла перед ним, будто с неба свалилась. Стоит, покачиваясь на огромных шпильках, и смотрит темными глазами, невыразительными, как у куклы.
– Какая встреча! А я заглянула сюда на всякий случай. Вдруг, думаю, ты уже работаешь.
– Откуда ты знаешь, что я не работал?
– Олежек, ты никак не запомнишь, что я знаю все.
– Если все, то не надо ни о чем говорить, ладно? Ты вообще чего хотела?
– Просто посмотреть на тебя. Мне уехать?
– Как хочешь.
– А может, покатаемся? Или лучше ко мне?
– Давай к тебе.
Сандра открыла дверцу темно-зеленого «Рено», села за руль. Когда Олег плюхнулся рядом, закрыла все окна, включила отопление. «Она как-то ненормально любит тепло, – подумал Олег. – Все у нее не как у людей. Может, этим она меня и держит?» Они молча приехали на улицу «Правды», поднялись на третий этаж старинного, отреставрированного дома, вошли в небольшую, но очень удобную, элегантно обставленную квартиру. Сандра сняла голубой норковый жакет и осталась в обтягивающей шелковой водолазке и очень узкой юбке. Олег стоял, не раздеваясь, в прихожей и смотрел на ее отражение в зеркале: тонкие руки, ноги, талия, едва обозначенные грудь и бедра. Что в ней привлекательного? Но вот она повернулась к нему, пригладила длинные пепельные волосы, облизнула узкие губы, притянула его за шею и замерла на мгновение. И в то же многовение в нем возникло желание, яростное, жгучее, неуправляемое. Он рвал на ней юбку, стаскивал водолазку, сжимал в руках маленькие груди, худенькие бедра. Схватил ее, уже совсем обнаженную, на руки и понес в спальню. Лишь у кровати сбросил куртку и грязные ботинки.
Глава 13
Дина носила по квартире свою голову, как неудобную шляпу. После третьей таблетки аспирина боль стала немного тупее, но появилась тошнота. О сне в эту ночь не могло быть и речи. Стоило Дине потушить свет, как тишину прорезал пронзительный вопль Нели:
– Вор! Убийца! Старая мразь! Только переступи порог – и ты сдохнешь раньше меня!
Дина пыталась представить себе ситуацию, в которую вписывался бы данный текст. Бедная больная женщина лежит в постели, дверь ее комнаты открывается, и прямо на нее движется пьяное чудовище, возможно, с каким-то грозным предметом в руке. Дина еще не видела Нелиного мужа. Она открыла окно и тихонько позвала:
– Неля, это Дина. Тебе нужна помощь?
В ответ – тишина. Дина помолчала, подождала, затем снова погасила настольную лампу и закрыла глаза.
– Вонючий ублюдок! – донеслось снизу. – Чего ты хочешь, падаль мерзкая? Смерти моей?
Какие сильные определения. Неле не откажешь в изобретательности. Но почему же он молчит? Не угрожает, не реагирует, не слышно никаких звуков – ударов, падений… Но лежать под такой аккомпанемент невозможно. Дина вновь подошла к окну.
– О-о-ох! – раздался леденящий душу стон.
– Неля, что с тобой?
Окно на одиннадцатом этаже открылось, из него высунулась голова.
– Он истязает меня, Дина, – трагически произнесла Неля.
– Каким способом?
– Всеми способами! Черт возьми, твою мать! Каким образом… Ты что, не слышишь?
– Я слышу не все, – извиняющимся тоном прошептала Дина. – Но это неважно. Чего ты хочешь? Чтоб я милицию вызвала?
– Эту продажную, сволочную милицию? Да они ему помогут.
– Ну, я не знаю. – Дина попятилась в глубь комнаты.
Советуют: не надо вмешиваться в скандалы супругов. А когда что-то случается, говорят иначе: где были эти черствые, бездушные соседи, когда происходило убийство, доведение до самоубийства и тому подобное? Где истина? Как всегда, в золотой середине. Дина уже продемонстрировала свое неравнодушное присутствие. После этого даже заказное убийство пришлось бы отменить. Можно ложиться спать. Но что же он с ней все-таки делает? Молча? Неужели колет ее булавкой?
Неля уже охрипла, и ее проклятья звучали дико и страшно. Вдруг раздался грохот, Топик проснулся и залаял. А грохот сопровождался двумя многократно повторенными словами: «Заткнись, сука!» Стало ясно, что конфликт вышел на новый виток – битье в стену. У второго участника сдали нервы, и он колотит в нее, по-видимому, ногой. А словарный запас у него куда беднее. Как его заклинило на этой «суке»! Он бился минут пятнадцать. Потом наступила тишина, которая вскоре вновь сменилась Нелиными воплями. Но теперь Дина хотела лишь одного – уснуть. Она всегда знала, что для нее главное – поспать хотя бы несколько часов за ночь. В противном случае день пропал. Недавно она прочитала, что опыты на щенках показали: сон для жизнедеятельности организма важнее питания. Сволочи протокольные, зачем мучили щенков? Как будто без них сообразить нельзя было!
Мысли уже совсем путались, когда наступил рассвет. Но из этого клубка вдруг выпало одно вполне оформившееся соображение и зафиксировалось в мозгу. Если человек в красных «Жигулях» увез Ваню из дома ребенка, значит, его ночью или на рассвете обязательно видел кто-то из инспекторов ГИБДД. Или на заправке. Но кто-то машину видел и если заметил Ванечку, то запомнил его. Ведь это необычно – ночью везти куда-то маленького мальчика… Ребенка… Неля говорила, что ее муж мог убить этого ребенка. Марину Федорову. А почему Дина не сказала об этом Сергею? Маньяки очень часто бывают женатыми, скрытыми извращенцами. А он еще «Виагру» пожирает лошадиными дозами. Большие дозы лекарств могут вызвать немотивированную агрессию… Дина почувствовала, что еще одна мысль станет лишней. Голова лопнет. Она взяла книжку, но читать не смогла. Зачем-то потянулась за ежедневником со списком самых важных телефонов. Стала бездумно его листать. И вдруг одна фамилия подействовала на нее, как луч солнца. Масленников Александр Васильевич, заведующий кафедрой патологоанатомии Первого меда и главный эксперт Бюро судебно-медицинских экспертиз. Лучшего диагноста нет на всем свете. Казалось бы, человек просто режет трупы и констатирует увиденное. Но он насквозь видит и живых людей. Он видит не только болезни, но и психологический рисунок, суть. Одна сотрудница Бюро экспертиз как-то сказала Дине: «Масленников практически ясновидящий». Нужно обязательно с ним поговорить, чтобы найти смысл в потоке хаотичных догадок.
Утро наступило, но уставшей за ночь Дине этот факт радости не доставил. Нужно стоять под душем, пить кофе, аспирин, звонить Сергею насчет ГИБДД и заправок, найти Масленникова. А двигаться не хочется. Сергей позвонил сам:
