Анна Князева - Черный бриллиант Соньки Золотой Ручки
Полицейский вновь изучил документы:
– Сударыня, кажется, вы правы. Это подделка, и очень искусная.
– В первые минуты я не владела собой…
– Чего хотела эта особа? – Пристав Головин заглянул в вексель: – Вдова титулярного советника Мария Ивановна Бунчак-Высоковская.
– Она потребовала немедленно уплатить по векселям. В противном случае пообещала предать дело огласке.
– И что же вы?
– Я умоляла…
Околоточный и пристав переглянулись. Последний удивленно спросил:
– Зачем же?
– Дело в том… – Вдова утерлась платком. Сквозь ткань и ее распухшие пальцы голос звучал глухо: – Дело в том, что эта дама…
– Бунчак-Высоковская… – вставил околоточный надзиратель.
– Эта дама и мой муж были любовниками.
– Она представила вам доказательства измены вашего покойного супруга? – спросил участковый пристав.
– Да, передала мне его письма.
– Письма вашего мужа этой особе?
– Письма… – растерянно прошептала вдова. – Но там ничего не было.
– Прошу вас объясниться более внятно.
– В конвертах лежала чистая бумага без каких-либо знаков.
– Как же вы поступили?
– Ах, я не знаю! – Ферапонтова замахала платком и вновь разрыдалась. – Я боялась огласки и того, что наши семейные дрязги вызовут осуждение в обществе.
Участковый пристав оправил мундир и выпрямил спину.
– Сударыня, смею доложить – вас обманули. Вы имели дело с мошенницей, а не с приличной дамой из общества. Скорее всего, она не была любовницей вашего мужа.
– Так найдите ее немедленно! Теперь вы знаете ее имя! – воскликнула Ферапонтова.
– Полагаю, что имя этой дамы, как и векселя…
– Все подложное? – шепотом осведомилась вдова.
– Именно так.
– Смею заметить, вы ясно выразились, сказав, что не признали перед ней векселей, – сказал околоточный надзиратель. – Отчего же она их вам отдала?
– Боже мой, как вы глупы! – воскликнула Ферапонтова. – Да ведь я заплатила!
Немного помолчав, участковый пристав нахмурился.
– Весьма неразумно. Вы передали мошеннице всю требуемую сумму?
Ответом прозвучало утробное рыдание Ферапонтовой:
– Я заплатила во много раз бо-о-ольше!
– На сколько больше изволили заплатить?
– Я отдала ей бесценную вещь.
– Какую?
– Она сама предложила, узнав, что я не могу собрать нужной суммы.
– Милостивая сударыня, вы изволите уклоняться от ответа на мой вопрос, – сказал Головин.
– Бог с вами! – Вдова перестала плакать.
– Извольте ответить, что именно вы передали мошеннице.
Наина Кузьминична опустила глаза. После минутного молчания она проронила:
– «Нуар Де Ла Рош».
– Что это? – переспросил околоточный надзиратель Сорокин.
– Я передала ей бесценный бриллиант «Нуар Де Ла Рош».
– Но как он попал к вам? – холодно произнес Головин.
– Это мне не известно. Бриллиант хранился в сейфе у мужа.
– Позвольте вам не поверить. Сию же минуту извольте ответить, иначе я буду вынужден передать дело следствию, и вы сами можете оказаться в невыгодном положении.
Наина Кузьминична Ферапонтова закрыла глаза и мертвенно побледнела. Она лежала бездвижно и беззвучно, как труп.
– Врача! – дурным голосом закричала горничная.
– Не нужно. – Этот другой, спокойный голос принадлежал несчастной вдове. – Ты, Фимка, уйди. – Ферапонтова открыла глаза. – И дверь за собой притвори!
Оставшись в комнате с двумя полицейскими, она покорно спросила:
– Что вам угодно знать?
– Сударыня, вам, вероятно, известно, что черный бриллиант «Нуар Де Ла Рош» был похищен у чернокожего князя, который прибыл в Москву из Центральной Африки. Драгоценный камень украл его слуга-переводчик, с которым знатный вельможа путешествовал по России. Мошенника не успели предать суду, однако нашли его мертвое тело. Бриллиант безвозвратно исчез. Теперь вы говорите…
– Покойный Петр Васильевич купил его за половину цены, пообещав не предавать сделку огласке.
– Значит ли это, что ваш покойный супруг имел отношение к смерти слуги-переводчика?
– Бог с вами! – Вдова истово перекрестилась. – Помилуйте! Это положительно невозможно. Он имел дело с частным поверенным.
– Но Петр Васильевич не мог не знать об этой нашумевшей истории. О ней писали в газетах.
– В том-то и дело, батюшка, что мой Петр Васильевич об этом слыхом не слыхивал.
– Для чего же он дал обещание не предавать сделку огласке?
– Его попросили, он согласился, – уклончиво проронила вдова.
Участковый пристав поворотился к околоточному надзирателю:
– Что ж, Иван Иванович, пропажу нужно искать.
– А как же быть с ними… – околоточный посмотрел на вдову.
– А это не нам с вами решать. Придется доложить полицмейстеру.
– Что ж делать сейчас?
– Искать воровку и камень. – Головин вновь обратился к вдове: – Сударыня, извольте нам его описать.
Ферапонтова сложила указательный и большой палец правой руки так, что получился неровный круг, и продемонстрировала эту фигуру:
– Покойный муж говорил, что в нем триста карат.
– Изрядная вещица, – крякнул Сорокин.
– Бриллиант лежал в футляре красного бархата.
– Теперь опишите мошенницу.
– Я не в силах говорить о ней без чувства упрека, – простонала Наина Кузьминична.
– Сударыня, вы не оставляете выбора…
– Она стройна, молода и красива, – отрывисто, не без злобы сообщила вдова. – Большего сказать не могу.
– Какие у нее волосы?
– Уложены в прическу и вьются.
– Извольте обозначить их цвет.
– Русые.
– Глаза?
– Кажется, карие. И очень подвижные!
– Других примет не припомните?
– Бородавка… Да! На ее правой щеке – миниатюрная бородавка. Она заметна сквозь пудру. – Ферапонтова прикрыла глаза. – Господа, я больше не в силах…
Полицейские откланялись и покинули ее спальню. Спустившись в сени, забрали у швейцара фуражки, перчатки и вышли на улицу.
У подъезда их поджидал городовой.
– Позвольте обратиться, ваше высокоблагородие!
– В чем дело, братец?
– Здешний дворник имеет вам доложить!
– Так позови его, чего же ты ждешь?
Городовой скованно дернул рукой, и к ним подбежал маленький вертлявый татарин в черной шапочке и дворничьем фартуке.
– Рассказывай, братец, что видел.
Татарин указал рукой на место, где недавно стояла коляска.
– Та мадама приказала извозчик везти на Хитровка.
– Сам слышал?
– Сам.
Пристав взглянул на околоточного:
– Что будем делать, Иван Иванович?
Сорокин не торопясь пригладил усы:
– Если хитрованка – найдем.
Глава 14
Доверия нет
Лидия Шпак выглянула из своего кабинета:
– Можешь зайти ко мне на минуту?
Полина взяла блокнот и пошла.
Лидия села на диван и по своему обыкновению похлопала рукой рядом с собой:
– Садись, моя дорогая… – Когда Полина села, она склонила голову, чтобы заглянуть подруге в глаза. – Мне кажется или это действительно так?
Недолго думая, Полина ответила:
– Представь себе, я беременна.
Усмехнувшись, Лидия взяла ее за руку:
– Смешно. Но ты знаешь, что я имею в виду.
– Даже не догадываюсь.
– Когда я подхожу к тебе, ты всегда занята. Если говорим, не смотришь в глаза. Сегодня на обед со мной не пошла… – Сделав паузу, Лидия внятно спросила: – Ты на меня обижена?
– Нет, что ты. Это не так.
– Да ну же! Давай… Ты всегда была со мной честной.
Помолчав, Полина сказала:
– Мы с тобой обе ошиблись.
– В чем?
– Нельзя работать с подругой. Это большая ошибка.
– Боже мой! – Лидия рассмеялась. – Оглядись. Куда ни глянь, везде подружайки.
– Взаимоотношения в системе начальник – подчиненный не предполагают дружеских отношений. Они убивают дружбу.
– Не понимаю тебя… Я никогда не позволяла себе ничего такого.
– А я и не говорила.
– Так что же?
– Ты – руководитель. Требовательный… строгий… Для человека, который пришел работать, не зная тебя, и готов к подчинению, это нормально. Он мирится с проявлением властности.
– О какой властности ты говоришь? Я никогда…
– Подожди. – Полина дружески улыбнулась. – Невозможно быть управленцем, не проявляя властности в той или иной мере.
– Да ты целую философию развела…
– Просто, привыкнув к прежнему формату отношений, я не могу встроиться в новый. То есть могу, но для этого нужно время.
– Ты же не собираешься всю жизнь здесь работать.
– Не собираюсь. Именно поэтому решила просто залечь.
– Хорошее выражение. – Лидия улыбнулась. – Давай договоримся: я тебе не начальник, ты мне не подчиненная. Мы только прикидываемся таковыми для всех остальных. Не хочу потерять подругу из-за такой ерунды. Идет?
– Идет. – Полина поднялась с дивана и, проходя мимо стола, поинтересовалась: – Это же флаг Израиля?
