Татьяна Степанова - Невеста вечности
– Нет, вы не понимаете, – сестра Инна светло улыбнулась. – Это не корысть, это помощь ближнему от ближнего.
– Уфимцев просил вас когда-нибудь почитать ему Библию?
– Нет, он сам читал, порой просил истолковать что-то, но я… он иногда спорил, а я не могу вступать в спор на такие темы, – молодая послушница говорила очень мягко и интеллигентно. – Да, мы разговаривали, когда я заканчивала домашнюю работу. Он ведь нуждался в самых простых житейских вещах.
– Понятно. И последний вопрос: где вы находились позавчера вечером с пяти часов?
– В монастыре, – кротко ответила сестра Инна.
Глава 19
В поисках третьей
– Какая муха вас укусила, Андрей Аркадьевич? – спросила Катя, когда они покинули комнату для паломников и вышли на улицу.
Страшилин тут же полез за сигаретами, потом вспомнил, что они все еще на территории монастыря.
– А что?
– При чем тут Герцен и отношение церкви к крепостному праву?
– А меня всегда это интересовало, что, спросить нельзя?
– Но не во время же допроса.
– А мне хотелось глянуть, что там под этой кротостью и смирением. Что скрыто на дне.
– И что же, по-вашему, скрыто?
– Неправда, – ответил Страшилин. – Они обе говорили нам неправду.
– Почему вы так в этом уверены? Потому что, по-вашему, все свидетели – лжецы?
– Не только. Я чувствую. Интуиция – слышали такое слово?
– Мне не показалось, что монашки нам лгали, – сказала Катя. – Их манера общения, конечно, скованная, но это же монастырь, тут свой устав. В некоторых монастырях вон вообще монахи дают обет молчания – никаких разговоров, только молитвы. А насчет чего нам лгали сестры?
– Этого я еще пока не знаю, но правды от них мы с вами не добились. И вы тут мне ничуть не помогли, Катя. – Страшилин оглядел ее с ног до головы. – Ладно, у нас еще третья как там бишь ее…
– Сестра Пинна.
– Я пойду узнаю, как ее найти, где она сейчас. Раз приехали допрашивать – надо всех допросить сегодня. Завтра уже станем решать другие задачи. – Страшилин повернул в сторону административного корпуса. – Подождите меня тут, я сейчас все у них выясню.
Катя осталась во дворе монастыря. Посетителей и паломников заметно прибавилось – в основном женщины, они направлялись к собору. За собором располагались новые корпуса, крытые металлочерепицей. Позади них Катя увидела спортивную площадку. Из окон доносилось пение – детские голоса звучали нежно и звонко. Детский хор исполнял духовные песнопения.
Катя поняла, что видит тот самый патронируемый монастырем приют для девочек. Занятия в классах у них давно кончились, и теперь наступил час хорового пения.
Закатное солнце мягко освещало крыши, аккуратно подметенные дорожки и осенние клумбы, пестревшие октябрьскими астрами и хризантемами. В монастыре любили цветы.
Страшилин вернулся не скоро.
– Еле добился, сестра Пинна вроде как на послушании – убирает недостроенную часовню в Каблуково. Поедем туда, может, удастся ее там застать, если она уже не на обратном пути в монастырь, ждать тут не имеет смысла, – сказал он.
В машине он то и дело сверялся с навигатором – видимо, сведения, как проехать к часовне, были чисто «женские, запутанные», полученные либо от сестры Милицы, либо от кого-то из монахинь.
– Послушницы – это ведь не монахини, – заметил он. – Девица эта, Инна, еще тянет на послушницу, молоденькая совсем. А вот сестрица Римма… Послушница и активно приютом занимается, вон спонсоров в поселке ищет.
– Решение принять монашеский постриг – окончательное, оно порой трудно дается, – ответила Катя. – Может, она сама откладывает, кто знает.
– Да, кто знает… Про старика Уфимцева что они нам обе сказали – так, общие фразы. А ведь посещали его регулярно два раза в неделю.
– Обе заявили, что в вечер убийства находились в монастыре.
– Я иного от них и не ждал. Алиби. Монастырское алиби… все равно станем проверять. – Страшилин крутил руль и дымил сигаретой. – Тот, кто убил Уфимцева, покинул его дом в панике, практически сразу. Иначе, если бы задержался, то заметил бы, что старик еще жив и царапает надпись на полу.
– Вы сами сказали – надпись может быть инсценировкой, убийца сам ее сделал.
– Возможно, судмедэкспертиза все же сузит временны́е рамки наступления смерти. Правда, этот ваш эксперт Сиваков много на себя берет.
– Он отличный специалист, – заступилась за Сивакова Катя.
– Об этом я и толкую, – Страшилин улыбнулся. – Ну вот и Каблуково, теперь надо найти часовню.
Катя оглядывала окрестности – железная дорога, много новостроек. Автобусная остановка возле станции. Дальше снова новостройки, пустыри и старая промзона – как и вокруг Высоко-Кесарийского монастыря. Фабричные корпуса и пакгаузы, но все это уже обречено на слом, хотя часть еще стоит, врастая старыми облупленными стенами в землю. Производство давно остановлено, склады закрыты. Кругом запустение и одичание в ожидании рева экскаваторов и самосвалов, когда все здесь начнут ломать, ломать, ломать.
Маленькую часовню – новенькую, из красного кирпича, еще без крестов, окруженную строительным мусором – они даже заметили-то не сразу среди всего этого заброшенного промышленного пейзажа.
Возле часовни стояла темно-синяя «Газель», двое рабочих выгружали из нее какой-то контейнер. Понесли внутрь. Затем, видимо выгрузив, вернулись к машине. На крыльце появилась монахиня в черном, она подошла к рабочим и расплатилась с ними. Те быстро уехали.
Катя поняла, что вот она – третья фигурантка, сестра Пинна, они застали ее тут и она вся при делах.
Сестра Пинна повернула назад – она не обратила внимание на «Форд» Страшилина, сворачивающий с шоссе.
Катя вышла из машины. «Какое странное место», – подумала она. Такое уединенное… На дороге – никого, кругом либо стройка, либо заброшенный хаос. И среди всего этого возведена часовня…
Внезапный порыв ветра прошелестел в кронах чахлых деревьев, росших вдоль дороги. Подуло, подуло – словно кто-то выдохнул из могучих легких. Листва, сорванная с веток, закружилась, заплясала.
Вихрь листвы – желтой, золотой, багряной, пропитанной осенней влагой бесчисленных дождей, и сухие, скрюченные листья – мертвые, уже готовые к распаду…
Каркнула ворона.
Катя поискала ее глазами на деревьях – нет, это птица-невидимка.
Каррррррррррр…
Нет, ну какое странное место…
– Сестра Пинна? Пожалуйста, уделите нам минуту, – окликнул Страшилин.
Женщина в черном обернулась.
Они подошли к ней – Катя отметила, что, судя по всему, сестра Пинна – средняя по возрасту, ей могло быть лет тридцать пять – тридцать семь. Черный полуапостольник она надевала низко, почти до самых бровей. У нее были серые глаза и курносый нос.
Страшилин и ей представился по полной форме, представил Катю. И вот тут… Катя поклясться была готова – она заметила тревогу и беспокойство в глазах сестры Пинны. Настолько острое беспокойство, что она почти не могла его скрыть. Хотя очень старалась выглядеть спокойной.
– Следователь? А по какому делу вы сюда приехали? – спросила она.
Голос у нее хрипловатый, возможно, в прошлом, в мирской своей жизни, сестра Пинна курила. А может, и нет.
– Вы ведь навещаете пожилых людей в поселке «Маяк»? – спросил Страшилин.
– Навещаю, это мое послушание – ухаживать, помогать. И не только в «Маяке», в поселке у монастыря нашего тоже и…
– Уфимцева Илью Ильича вы знали?
– Знаю. Помогаю ему вместе с сестрами. А что произошло?
– Убили его в собственном доме.
Сестра Пинна поднесла руку к груди.
– Охххх, когда? За что? Кто?
– Позавчера вечером. А вот кто и за что – мы расследуем. Вы когда его навещали в последний раз?
– На прошлой неделе во вторник. В субботу – сестра нашего монастыря Инна, а на этой неделе сестра Римма.
– С ними мы уже беседовали, – успокоила ее Катя. – Мы сюда прямо из вашего монастыря. Неблизкий путь. И место тут такое безлюдное, промзона. Это ваш монастырь построил часовню?
– Да, то есть нет. Это спонсоры, – быстро ответила сестра Пинна. – Спросите у сестры Риммы – она вам скажет, нет таких мест, которые не надо было бы освящать. Здесь скоро все изменится, это все поломают и начнут строить дома. А часовня уже стоит.
– А как долго вы все трое послушниц монастыря навещали Уфимцева? – Страшилин решительно вернул разговор в прежнее русло.
– Несколько месяцев. До этого у нас было иное послушание. А потом игуменья попросила сестру Римму помогать в социальных вопросах. И нас тоже с сестрой Инной.
– А как он к вам обращался, этот Илья Ильич? – спросила Катя. – Ну, когда вы приходили убираться или привозили продукты?
– Когда как.
– А именно? Сестра, матушка?
– Когда как. Я не придавала этому значения.
– Он интересовался Священным Писанием, так ведь?
– Да, читал, это полезно. Просил порой объяснить, что и о чем. Но я… это все суета сует, пустые разговоры, – сказала сестра Пинна. – Когда нет веры в сердце, а одно праздное любопытство, все разговоры без толку.
