Дональд Уэйстлейк - Вне закона
— Вас интересует, как он мог попасть в организм?
— Да.
— Только через рот. В виде инъекций препарат не выпускается.
— Но его можно смешать с едой или напитками?
— Вы думаете, это сделал кто-то третий? — спросил Монтроз.
Биллингс молчала, переводя взгляд с Тола на Ла Тура.
— Можно это сделать? — спросил Тол.
— Разумеется, — ответил президент. — Препарат растворим в воде. Горькая добавка…
— Горь…
— Сам препарат не имеет вкуса, но мы вводим горькую добавку, чтобы дети выплевывали таблетку, если случайно вдруг сунут ее в рот. Но горечь можно замаскировать сахаром или…
— Алкоголем?
— При приеме препарата рекомендовано воздерживаться от… — встряла Биллингс.
— Я говорю не об инструкции, — прорычал Ла Тур. — Я спрашиваю, можно ли убрать горечь, растворив таблетку в спиртном?
Она помялась. Потом ответила:
— Можно, — и раздраженно забарабанила ногтями по столу.
— А как он действует на человека?
— Снимает тревогу и поднимает настроение, не как таблетка снотворного. Человек расслабляется. Чувствует себя более счастливым.
— Действует на способность соображать?
— Есть некоторая когнитивная димунация.
— Нельзя ли попроще? — буркнул Ла Тур.
— Человек испытывает легкую дезориентацию… как бывает, когда он счастлив.
Тол вспомнил ошибки в предсмертных записках.
— Может препарат влиять на почерк и правописание?
«…жизьни…»
— Да, может.
— Может воздействовать на оценку ситуации?
— Оценку ситуации? — переспросила Биллингс. — Это субъективно.
— Что вы хотите сказать?
— Нет четких критериев, позволяющих определить способность человека что-либо оценивать.
— Нет? Как насчет человека, который сует ствол пистолета в рот и нажимает на курок? — рыкнул Ла Тур. — Я называю это неадекватной оценкой ситуации. Есть шанс, что вы со мной согласитесь?
— К чему, вашу мать, вы клоните? — взвизгнула Биллингс.
— Карен… — Монтроз снял очки и потер глаза.
Она проигнорировала босса.
— Вы думаете, они приняли наш препарат и решили покончить с собой? Вы думаете, мы в этом виноваты? Этот препарат…
— Этот препарат приняли двое людей; может, четверо, а потом покончили с собой. Что мы можем сказать по этому поводу с точки зрения статистики? — Ла Тур повернулся к Толу.
— Существуют серьезные предпосылки для установления связи между двумя этими событиями.
— Вот видите. Наука сказала свое слово.
Тол задумался, не разыгрывают ли они вариант добрый коп — злой коп, как в кино. Предпринял еще одну попытку докопаться до истины.
— Может передозировка люминакса ухудшить способность человека правильно оценивать ситуацию?
— Не настолько, чтобы они решили покончить с собой, — твердо ответила Биллингс. Монтроз промолчал.
— Это и ваше мнение? — спросил его Ла Тур.
— Да, — после паузы ответил президент.
Тол гнул свое:
— Но этот препарат делает человека более восприимчивым к предложениям других людей?
— Я не понимаю, о чем вы! — воскликнула Биллингс. — Это… безумие.
Тол словно и не услышал ее, обратился непосредственно к Монтрозу.
— Мог кто-нибудь убедить человека, принявшего слишком много люминакса, покончить с собой?
В кабинете воцарилась тишина.
— Я в этом очень сомневаюсь, — наконец отозвалась Биллингс.
— Но и не отрицаете, — пробурчал Ла Тур.
Биллингс и Монтроз переглянулись. Наконец он надел очки и ответил, отведя взгляд:
— Мы этого не отрицаем.
Наутро Тол и Ла Тур прибыли в полицейское управление одновременно и вместе направились в кабинет Тола. Снова прошлись по полученным результатам и не обнаружили зацепок.
— По-прежнему не знаем кто, — пробурчал Ла Тур. — По-прежнему не знаем почему.
— Но уже знаем как, — заметил Тол.
— На хрен «как». Я хочу знать кто.
И в этот самый момент они, возможно, получили ответ.
Шелли вошла в кабинет Тола. Ла Тура словно и не увидела.
— Ты вернулся. Хорошо. Звонили из группы СИНМП в Грили. Они говорят, что сосед видел женщину в маленьком темном автомобиле, подъехавшем к дому Бенсонов примерно за час до их смерти. Женщина была в солнцезащитных очках и светло-коричневой или бежевой бейсболке. Сосед ее раньше не видел.
— Автомобиль? — рявкнул Ла Тур.
Трудно было игнорировать вооруженного, весом двести пятьдесят фунтов, бородатого мужчину, которого прозвали Медведь, но Шелли с этим справилась. Продолжила разговор с боссом.
— Они не уверены, в какое именно время приезжала женщина, но точно знают, что до ленча. Она оставалась в доме минут сорок, потом уехала. А через час или около того они покончили с собой. — Пауза. — Автомобиль — маленький седан. Цвет свидетель не помнит.
— Ты спросила… — начал Ла Тур.
— Номерного знака тоже. — Шелли продолжила доклад, обращаясь к Толу. — И вот что еще. Наконец-то позвонили из департамента транспортных средств. Сандра Уитли ездит на синем «БМВ-325».
— Маленькая колесная база, — кивнул Тол.
— И это еще не все, босс. Догадайся, кто покидает город до проведения мемориальной службы ее родителей.
— Сандра?
— Как ты, черт побери, все это выяснила? — взревел Ла Тур.
Шелли повернулась к нему, одарила холодным взглядом.
— Детектив Симмс попросил меня рассортировать все вещественные улики с места гибели супругов Уитли. Кроме того, он говорит, что беспорядок в фактах и файлах равносилен их отсутствию. Среди бумаг, собранных в доме Уитли, я нашла квитанцию из билетной кассы. Речь шла о сегодняшнем рейсе из Ньюарка на Гавайи через Сан-Франциско. Я позвонила, и мне сказали, что билет выкуплен Сандрой Уитли. С открытой датой обратного вылета.
— То есть эта сука может и не вернуться, — кивнул Ла Тур. — Отправляется в отпуск, не попрощавшись с родителями. Это уже перебор.
— Хорошая работа, — похвалил Тол Шелли.
Потупив взор, она благодарно улыбнулась.
Ла Тур, развалившийся как мог на стуле, негромко рыгнул.
— Ты хорошо поработала, Шерри, а теперь нарой все, что сможешь, по этому дерьму. — И он протянул ей листки с их записями по люминаксу.
— Меня зовут Шелли, — фыркнула она и посмотрела на Тола.
Тот произнес:
— Пожалуйста.
Она вырвала листки из руки Ла Тура и, стуча высоченными каблуками, ретировалась в коридор.
Ла Тур просмотрел листки, полученные от Шелли.
— И что все это значит? Мотив?
Тол разложил все имеющиеся материалы по столу — сведения, собранные группой осмотра, фотографии, свои записи.
Так каковы же общие характеристики? Смерть двух супружеских пар. Очень богатых. В обоих случаях мужья болели, но врачи не поставили на них крест. И наркотики, которые делали человека более внушаемым.
Ленч с выпивкой перед самоубийством, стаканчик-другой коньяку у горящего камина перед самоубийством…
Романтично…
— Гм-м… — Тол вновь подумал об Уитли.
— Что — гм-м?
— Давай снова подумаем о завещаниях.
— Мы уже думали.
— О том, что именно в них изменилось?
— В каком смысле?
— Попробуем исходить из предположения, что на прошлой неделе Уитли и дочь разругались вдрызг. И они собирались вновь изменить завещание, полностью ее вычеркнуть.
— Но тогда об этом знал бы их адвокат.
— Нет, если она убила их до того, как они успели с ним переговорить. Я помню, что унюхал запах дыма, когда вошел в дом Уитли. Подумал, что они разожгли камин перед тем, как покончить с собой. Но возможно, это не так. Может, Сандра сожгла какие-то улики. Записи насчет изменения завещания, указания адвокату. Помнишь, она пыталась выкрасть почту? Одно письмо было адресовано адвокату. Может, потому она и вернулась… убедиться, что улик не осталось. Черт, жаль, не проверил, что у нее в сумочке. Тогда просто не подумал об этом.
— Да, но замочить своих родителей? — В голосе Ла Тура слышался скептицизм.
— Семнадцать и две десятых процента убийц — родственники своих жертв, — вздохнул Тол. — Между прочим, я знаю это благодаря моим вопросникам.
Ла Тур демонстративно уставился в потолок.
— А что насчет Бенсонов?
— Может, они встречались в какой-то группе поддержки кардиологических больных, может, бывали в одном загородном клубе. Уитли мог что-нибудь сказать ему насчет завещания. Сандра это выяснила и убрала Бенсонов.
— Такое ощущение, что притянуто за уши.
— Я продолжаю повторять: это теорема. Давай докажем ее правильность или неправильность. Посмотрим, есть ли у Сандры алиби. И пусть эксперты заглянут в камин.
— Если зола нетронута, они там многое накопают. Эти парни в своем деле гребаные гении.
